Приворот, да не тот
Дезмонд
– Но это к лучшему. Магия – серьезная наука, в которую многим лучше не соваться, – уж в этом я убедился, проведя экзамены на факультете бытовой магии.
Вильгельм с Астером закивали, поддерживая мою точку зрения.
– За некоторыми исключениями, само собой. Я встречал примеры того, как девушка достигла значительных высот в освоении магического искусства.
Встречал я только один такой пример. Точнее, одну прекрасную нимфу. Большинство – считай, все, – девушек ее круга относятся к своим способностям с пренебрежением. Но не Эмилия. Она столько лет занималась самостоятельно, развивала свой Дар. Что уж говорить, освоила даже портальную магию.
– В Элтанене? – притворно изумился Вильгельм.
В Элтанене только одну. А вот в соседствующих с нами странах нравы иные, другие расы вообще не ставят различий между мужчинами и женщинами. В Веретроне женщины могут служить в армии наравне с мужчинами.
– Исключения, – проворчал Астер. – Женщина не в лаборатории должна просиживать и уж точно не боевыми заклинаниями разбрасываться.
Астер был честным и хватким человеком, вел дела аккуратно. К роду Айрин и его главе относились с уважением. Вот только он был далек от новаторств, был поборником морали. Наверное, он бы громче всех возмущался против каблуков Уинифред. Удивительно, как Эмилия решилась надеть брюки при таком отце.
– И в чем же предназначение женщины? – я удобнее расселся в кресле, ожидая ответа, хотя и знал, что мне скажут.
– Женщина в первую очередь мать и жена, – для Астера эта истина была непоколебима. Я был с ним согласен отчасти. Но по мне, женщина еще должна быть и умна, должна иметь свое мнение.
– Слышите? – Вильгельм поднялся с софы, на которой до этого вольготно полулежал, и направился к двери.
Я чуть не подскочил с кресла, когда увидел Эмилию. Она плакала. Дуглас обнимал ее, пытаясь успокоить. Беспокойство за Эмилию соперничало со жгучей ревностью. Другой мужчина прикасался к ней, обнимал, и меня это выводило из себя, просто сводило с ума. Эмилия на меня даже не смотрела, сразу отвела взгляд. Она приходила в поисках отца. Астер увел ее, хоть и не скрывал недовольства дочерью. Похоже, у них сложные отношения.
– Что произошло? – Вильгельм втянул сына в кабинет и закрыл за ним дверь. Дуглас казался обеспокоенным состоянием Эмилии.
– Я думал, она знает, – Дуглас растрепал светлые волосы.
– О чем? – раздраженно спросил Вильгельм.
Я и сам готов был подлететь к мальчишке и встряхнуть его, чтобы скорее пришел в себя и пояснил причины слез нимфы. Если он ее обидел…
– О том, что ей нужно отречься от Дара.
– Отречься от Дара? – я все же подскочил с места.
Если я в чем-то и был уверен, так это в том, что в Даре Эмилия видит свое будущее. Она бы никогда не согласилась. А вот ее отец вполне мог включить это условие в брачный договор, чтобы прибавить привлекательности невесте. Отказался бы я сам от возможности увеличить свои возможности? Нет, точно нет. Но не в отношении Эмилии. Для нее лишение Дара должно быть подобно маленькой смерти, лишению ориентиров в жизни, мечты.
– Это одно из условий брачного договора, – пояснил помрачневший Вильгельм. Я собирался было возмутиться, но Вильгельм продолжил. – Я думал, Эмилия согласна с ним.
– А если нет? Ты все равно лишишь жену сына Дара?
Вильгельм взглянул на меня задумчиво, мне показалось, я увидел вспышку озарения в его взгляде. Кажется, догадался, где я проводил время после возвращения из Веретрона.
– Дуглас, выйди, пожалуйста, мне нужно поговорить с Дезмондом.
Дугласу просьба отца пришлась не по душе. Все же он уже достаточно взрослый, чтобы участвовать в наших разговорах. Но он все равно должен был подчиниться. Поджав в недовольстве губы, Дуглас развернулся и вышел из кабинета. Вильгельм взмахнул рукой, чтобы закрыть дверь кабинета уже на замок.
– Твое расследование ведь проходит в той же академии, где обучается и Эмилия?
– Да. Мы с Эмилией знакомы, – не стал я врать другу. Теперь это очевидно. Да и не намерен я молчать, когда Эмилию собираются лишить Дара.
– Насколько близко? – Вильгельм подался вперед, сузив глаза от гнева.
– Я сделал ей предложение, – развел руками в стороны, улыбнувшись краешком губ. Только меня отвергли, бывает и такое. Вильгельм кашлянул, не ожидая такого ответа.
– Ты не шутишь? – он помотал головой, все еще не веря в мои слова.
– Не шучу. Она не знала, к какому роду я на самом деле принадлежу, и выбрала твоего сына.
Вильгельм в задумчивости прошел обратно к софе и присел, опершись локтями на колени. Он надолго задумался, и в комнате воцарилась напряженная тишина. Не знаю, как долго мы так молчали, каждый поглощенный своими мыслями.
– Думаешь, она выбрала более знатного?
– Не знаю, – с тяжелым вздохом признался я, откинувшись в кресле, и возведя глаза к потолку.
Если в своих чувствах я уже определился, то познать душу Эмилии мне было не дано. Мне казалось, она расположена ко мне, искренне переживает. Но поступки говорили за нее. С другой стороны, вряд ли она могла пойти против воли отца, ведь брачный договор уже обсуждался. Либо уже был подписан. И теперь все еще больше усложняется, ведь жених – мой названный племянник.
