Экс-любовники (СИ) - Салах Алайна

Похоже, у Тани есть какие-то личные счёты с Каримом, потому что на плите я действительно обнаруживаю огромную сковороду тушёной капусты и кастрюлю горохового супа. Тихо выругавшись, запихиваю их в холодильник и настежь распахиваю окна. Как издевается, честное слово.

Клубники со сливками у нас, к сожалению, не находится, зато есть банка кабачковой икры и арахис. Я выбираю арахис. Высыпаю его в вазочку, прихватываю бутылку минералки и возвращаюсь в гостиную.

В гостях Карим чувствует себя вполне раскованно: развалился на диване, вытянув перед собой ноги. Опустив принесённые яства на журнальный столик, я скромно сажусь в полуметре от Карима. Если он думает, что я пошутила насчёт его нетронутой чести, то зря. И кстати, мне нужно переодеться.

— Ещё минуту, — сообщаю я, перед тем как сбежать в спальню.

Там натягиваю мягкие домашние джинсы и свободную майку. Лифчик, конечно, снимаю. Эту удавку на своём третьем размере я и так больше двенадцати часов терплю.

— Всё. Теперь к просмотру готова, — объявляю, дефилируя к дивану.

Взгляд Карима цепляется за мои оголенные плечи, скользит по груди.

«Красиво колышутся, да? — мысленно ехидничаю я. — Сама знаю. Но ты себя добровольно евнухом объявил, так что теперь можешь только любоваться».

— Хорошая майка, — комментирует он и, заёрзав, закидывает ногу на ногу.

— Я в ней сплю, — нараспев отвечаю я. — Ничего не сжимает и соски не трёт. Очень приятная к телу.

Карим беззвучно смеётся, покачивая головой. Мне тоже почему-то смешно. Готова поспорить, что за скрещёнными ногами он прячет стояк. Утешение от несостоявшегося секса слабое, но всё равно приятно.

Потянувшись за арахисом, я ставлю вазочку между нами и запускаю в неё руку. Надо бы на фильме сосредоточиться. Так-то я люблю Эфрона — такой симпатяга.

— И как тебе жить с соседкой? — спрашивает Карим и тоже набирает в ладонь бобовую горстку.

— С Таней живётся отлично. Она любит готовить, не шумит и парней домой не таскает. Хотя это потому, что у неё никого нет. И нам одни и те же фильмы нравятся.

— А с родителями почему не осталась?

Я дёргаю плечами.

— Ну вроде как по возрасту пора было съезжать. Ты же помнишь, какая у нас мама? Любит жить полной жизнью. Пусть уж на старости лет с папой голышом по квартире походят.

При слове «голышом» Карим слегка морщится, но от комментария воздерживается.

— А до «Родена» ты работала где-нибудь?

— Не-а. Я на должность управляющей вообще по случайности откликнулась. Была уверена, что не возьмут. Я же без опыта, а ресторан серьёзный.

— И как получилось, что взяли? — Карим поворачивает голову и, нахмурившись, смотрит на меня.

Я чуть не давлюсь собственной слюной от возмущения. Вот ведь Отелло хренов! Всерьёз думает, что я у Воронина порнокастинг ради должности проходила?

— Под стол к Глебу Андреевичу слазила разок, и всё, приняли, — язвлю я, перед тем как оскорблённо отвернуться к экрану.

— Вася, — окликает меня Карим через пару секунд. — Чего ты надулась? Просто спросил.

— Просто спросил, ага. А то я тебя не знаю. Вон уже глаза кровью налились.

— Так как собеседование прошло? Ты, значит, Воронина впечатлила?

— Подушку сначала отдай, — ворчу я, продолжая разглядывать смазливое, но в данный момент совершенно не интересное мне лицо милахи Зака. — Она всего одна, если ты не заметил.

Потому что вторую я выронила с балкона, когда пыталась выбить из неё пыль.

— Лучше иди сюда, — с насмешливой теплотой в голосе предлагает Карим.

Внутри ёкает. Раньше во время наших совместных кинопросмотров моя голова лежала у него на коленях, и он копался у меня в волосах.

Двигаясь как улитка, страдающая тяжёлой формой артрита, я нехотя приподнимаюсь, закидываю на диван ноги и прижимаюсь затылком к его бедру. В ушную раковину вонзается стальная латеральная мышца.

— Из спортзала совсем, что ли, не вылезаешь? — довольно урчу я, пристраивая голову поудобнее. — Раньше ты был помягче.

— Это ты за два года просто забыла, — ухмыляется Карим и опускает горячую, немного шершавую ладонь мне на плечо.

У меня даже в груди немного щемить начинает от того, как становится хорошо. Словно снова очутилась дома. И то, что его большой палец чуть заметно поглаживает кожу, добавляет особый трепет этому моменту. Будто мы и правда не расставались.

— Рассказываю дальше, — говорю я и быстро жмурюсь от табуна мурашек, разбегающегося по коже. — Воронин мне прямо сказал, что ищет человека с опытом, и вообще удивился, почему меня к нему пригласили. А я ответила, что он точно не пожалеет и я готова поработать две недели бесплатно, чтобы он смог меня оценить. Ну вот… Три дня я усиленно стажировалась, а потом уже втянулась понемногу. Через две недели меня оставили. И кстати, даже заплатили за них.

— С организаторскими способностями у тебя действительно всё отлично, — замечает Карим.

— Исхаков! — Я задираю подбородок, чтобы посмотреть ему в глаза. — Чего ты скромничаешь? Так и скажи: Вася, ты совершенство.

Он молчит, но глаза улыбаются. В груди снова сжимается, потому что он проводит рукой по моим волосам.

Сглотнув, я перевожу взгляд на экран. Зак Эфрон уже с кем-то вдохновенно сосётся, но романтика этого момента проходит мимо меня. Сейчас я слишком сосредоточена на том, как Карим неспешно и будто задумчиво продолжает меня поглаживать. Говорить больше не хочется. Хочется вдыхать эти мгновения, жадно хватать их ртом и катать на языке, чтобы распробовать все оттенки забытого вкуса. И пошевелиться боязно — не хочется спугнуть. Потому что сейчас всё идеально.

21

Жарко как в аду. Поэтому я просыпаюсь. И как только открываю глаза, сразу же утыкаюсь взглядом в лицо Карима. Под пупком разбегается щекочущее покалывание. Тут. Остался со мной.

Я быстро сканирую память, чтобы восстановить цепочку событий минувших часов. Сосущийся милаха Эфрон, моя голова на коленях у Карима и поглаживания, погрузившие меня в медитативный транс. Тело отрывается от дивана и падает на что-то мягкое.

Умилённо выдыхаю. Карим отнёс меня в спальню и уложил в кровать.

Дальше быстро ощупываю себя. Так, майка на месте, а вот джинсов нет. Ах ты грязный нехаляльный татарчонок. Воспользовался моей беззащитностью и раздел.

— Исхаков, — шепчу я, разглядывая его чёрные загнутые ресницы. — Тебе не стыдно спящую подчинённую тискать? Натуральный ведь харам.

Так я намекаю на его руки, которые в эту самую секунду покоятся на моей талии. Поэтому мне жарко. Я стала забывать, что спать рядом с Каримом — это добровольно засунуть под одеяло включённый паяльник.

Поморгав, он открывает глаза и несколько секунд разглядывает меня. Я с досадой вспоминаю, что вчерашний эффектный макияж всё ещё на мне, правда теперь далеко не в такой привлекательной форме. Впрочем, Карим меня и не такой видел, так что чего уж теперь.

— У нас один — один, потому что ты меня всю ночь домогалась, — хрипловатым от сна голосом сообщает он. — Весь живот мне исщипала.

Я краснею. Мало ли что мне приснилось? Может быть, во сне я вообразила, что играю на фортепиано. Кубики Карима вполне сойдут за клавиши.

— А джинсы кто тебе разрешил с меня снять? — продолжаю я своё возмущённое наступление, с удовлетворением отмечая, что его руки как лежали на моей талии, так и лежат.

— Это точно не я. Ты сама стала их стаскивать, как только я тебя на кровать положил.

Боже. Во сне я та ещё шлюха, оказывается.

— Это потому что ты кондиционер не додумался включить, — огрызаюсь я. — С тобой вообще спать, только обложившись льдом, можно.

— А ещё ты угрожала организовать забастовку сотрудников в «Родене», если я уеду домой, — ухмыляется Карим. — Во сне ты бываешь очень агрессивной.

— Ой, замолчи уже, Исхаков! — рявкаю я и, вынырнув из-под его руки, вскакиваю с кровати.

Вряд ли стринги и майка-алкоголичка — это то, в чём тебя должен видеть недающий бывший, но сейчас мне всё равно. Тем более что Карим моментально перестает лыбиться и, дёрнув кадыком, таращится на мой зад.