Краш-тест для майора (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra"
— А какие версии, Сергей Алексеевич? — прорывается изнутри меня обида.
Пожимает плечами.
— Версий немного, Настя. И все неприятные.
«Знаю я какие у тебя версии», — горько сглатываю я.
— Муратов под тебя будущую жену подложил? — зло усмехаюсь я. — Такие версии?
— Жену… — оскаливается он, слегка сжимая кистью моё горло и вдавливая меня в дверь. — Была такая версия. Но отмел за неправдоподобностью. Не вписывается… Такую жену подкладывать — надо полным кретином быть. А кретин не может отделом руководить. Да и к тому же, она тайком переставляет мне в капельнице лекарства… руки целует… и нянчиться как с родным, пока я «в отключке». Явно уж не по распоряжению Муратова, да? Непрофессионально… Муратов бы неуправляемую шлюху не подложил бы.
Не давая увернуться, грубо впивается мне в рот.
— Пошел к черту! — уворачиваясь, припечатываю ему по щеке. — Не смей меня так трогать!
— Что и требовалось доказать!
Делает шаг назад, убирая от меня руки. Протирает ладонями лицо.
— Извини за грубость. Почему детокс поставила, Настя?
— Показалось Вам…
— Ложь. Как мы с тобой пересеклись?! — жестко и требовательно.
— В поезде, — отворачиваюсь. — Просто… случайный секс.
— Ложь!! — рычит, злясь еще сильнее. — В поезде другая была женщина! Ольга. Зачем врёшь?! — задирает моё лицо. — Я же всё равно тебя вспомню!
Как я устала, Господи…
— Я тебя и так помню, — гладит губами мои. — Я даже помню, как это — быть внутри тебя. И нежности твои помню… и голос… и запах… После случайного секса помыться хочется, а я тобой пропитаться хочу насквозь. Так со случайной женщиной не бывает. Ну что ты плачешь?? — срывается его голос.
Я плачу? Слёзы и правда текут по щекам. Я как оголенный нерв, а он то бьётся, то ласкает.
— Не надо плакать… дай мне вспомнить всё… — снова вжимает меня в стену, подхватывая под бедро, раскрывает, впечатываясь в меня эрекцией.
Удивлённо опускаю взгляд вниз.
Господи, майор… в тебя столько дихлофоса сегодня влили, он не может стоять!.. Но он стоит. И вдавливается в меня снизу, кружа голову. Но это же невозможно!.. Фантастика, черт его возьми!
Закрываю глаза, закидывая голову и подставляя шею под его губы.
— Вспоминай…
Глава 31. Только я…
Не хочу торопиться. Мне не физика сейчас важна… От ее близости мои пустые дежавю становятся гораздо плотнее. Прижавшись к её губам, расстегиваю белый халатик. На груди он натянут. Пуговица вылетает из паза от одного только прикосновения к ней и Настиного глубокого вдоха.
В полной тишине — только наше шумное дыхание.
Медленно обвожу пальцем горошину соска, выделяющуюся под тканью.
Меня раздваивает в восприятии.
С одной стороны все очень остро и горячо, словно в первый раз между нами. И в то же время, так близко и трепетно… словно с родной женщиной. Замираю, стараясь вырвать у отказавшей памяти хоть какие-то детали!
— Скажи мне что-нибудь…
— Что?..
— Чтобы я вспомнил…
— Мне хочется кофе… Объятий…
— И синего моря… — киваю я.
Откуда я знаю этот стих?
— На кухне сидеть о политике… — дергаются ее губы в короткой горькой улыбке.
— Споря… — синхронно произносим мы.
Навеянное чувство домашнего уюта, тепла, праздника и любимой женщины оглушает. И сначала я взлетаю до небес от восторга и целостности. Но потом обрушиваюсь вниз, разбиваясь об чувство глубокой невыносимой болезненной тоски. От мысли, что через пару дней я уеду… открою дверь в свою квартиру… зайду на пустую кухню… и Настя она останется как эпизод где-то в прошлом. И вот этого всего не будет — кофе, объятий, свечей и почему-то толстого урчащего кота!..
— Настя…
— Ты называл «Любимая»… — шепчет она срывающимся голосом.
Все вдруг рассыпается от наполняющего грудь чувства и опять пытается собраться в конструкцию из стертых неподходящих друг другу пазлов.
— Поехали со мной, Насть?..
— Господи… — тихо рыдает она, крепко обнимая меня за шею и зацеловывая челюсть, скулу…
Поднимаю ее под бедра. Уношу на диван, усаживая верхом на себя.
— Любимая?… — пробую прочувствовать этот эпитет обращенный к ней.
И он очень хорошо и искренне ложится.
— Ты же поедешь, правда?… Я тебя увезу… — я как пьяный абсолютно не могу контролировать то, что очень хочется сказать. Хотя обычно, я могу это легко, даже если в дрова! А сейчас просто не хочу.
Из моей жизни словно вырвали год, что мы вместе прожили с Настей! Прожили по-разному: клялись друг другу в любви, ссорились, мирились, спорили, тонули в сексе… Стёрли начисто! Оставив только многогранные глубокие чувства.
Меня как будто обокрали. Самое ценное, что можно украсть у человека это близкие. И у меня украли Настю. Но ведь этого года не было! Но я чувствую — мой человек, моя женщина, часть меня!
— Послушай, — шепчу ей в губы. — Я не могу уехать быстро, мне нужно передать дела… Но… Я прошу тебя… не возвращайся к нему… Почему ты до сих пор с ним, если у тебя уже был… есть я?!
— Тсс… Так надо… — накрывает в мои губы своими, не позволяя говорить.
— Насть! — поднимаю лицо, уворачиваясь от ласки.
— У нас так мало времени! Не трать его…
Мы соприкасаемся и кружим языками. Сдергиваю с ее плеча халатик, облизываю и впиваюсь с пахнущую знакомым парфюмом кожу. В голове вспышка!.. Короткая как выстрел. Резной маленький флакончик духов в моей руке. Наполовину пустой…
Работает? Образы! Образы появляются!
Втыкаюсь лицом в мягкую грудь, вдыхаю глубже, кусаю губами упругую кожу. Стягивая бюстгальтер и халат ей на талию.
Отстраняюсь. Рассматриваю… Ловлю неожиданно мощную вспышку ревности. И еще несколько волн ярких необъяснимых логически чувств. И я опять оглушён. Ссаживаю её… Встаю. Крыша едет! Встречаемся взглядами. И снова короткое замыкание! Так уже было! Вот также она сидела передо мной, а я стоял. Повернул голову и увидел себя в отражении зеркала. Обнажённого по пояс.
Сдергиваю через голову больничную рубашку. Она меня бесит — эта больничная роба. Я как будто неполноценный! И даже повторно принятый душ не дает ощущения чистоты в казенной одежде.
Настин взгляд плывёт по моему телу. Делаю шаг к ней… Протягиваю руку, она вкладывает в неё ладонь. Стягиваю резинку штанов чуть ниже по бёдрам, обнажая член. Подхожу впритык, вкладывая его ей в руку.
Это животные инстинкты. Хочется метить свою самку, чтобы никто не смел касаться! Кончать в нее, на эту идеальную грудь, присваивать этот рот!
— Ты очень красивый мужчина! — вспыхивают её глаза.
Меня снова на секунду раздваивает. Пара неясных вспышек. Я помню, как маняще двигаются эти припухшие губки, произнося это.
— Ты уже говорила… — прислушиваюсь к себе. Настя кивает.
Обвожу её губы подушечкой большого пальца, сминая податливую плоть. И так было… Она обхватывает мой большой палец губами, сжимая крепче член. Всасывает палец глубже. И это было… Я по маленьким деталям заполняю свою пустоту.
Пока ее кисть скользит по члену, я собираю руками её волосы в хвост. И притягиваю к себе ближе. Головка касается губ…
Через мгновение я погружаюсь в горячее удовольствие её послушно приоткрытого ротика.
Закрывая глаза, делаю несколько толчков, преодолевая сопротивление её языка, вдавливаясь до самого горла. Не жестко, но настойчиво. Выплескивая ревность и чувство собственности! С кайфом ощущаю сопротивление ее горла и тела, возмущённые стоны и рефлекторные попытки выкрутиться.
Выхожу, за хвост тяну ее вверх, со стоном впиваюсь в мокрый, чуть растерзанный рот. Трахаю его теперь языком. Ловлю за талию, ощущая как её колени подкашиваются. Отрываемся друг от друга пытаясь отдышаться. Взгляды тлеют… губы дрожат от перевозбуждения.
Садясь на диван, стягиваю с неё трусики с колготками. Она скидывает халатик. Млея от нежности оставляю несколько быстрых поцелуев на гладком красивом лобке. Втягиваю ее снова к себе на колени. Сжимая кисть на ее затылке, прижимаюсь лицом к её лицу.
