Иванова, на пересдачу! (СИ) - Новикова Татьяна О.
Желание завалиться в общагу и ошарашить местный контингент своим присутствием крепчало и уже не казалось таким уж нелепым.
— Да? — шепнула в трубку Иванова. — Я беззвучный режим включила, а то Ирка дрыхнет. Что-то случилось? Ты так поздно звонишь.
— Даша, я у твоего общежития, припарковался недалеко от остановки. Спустишься?
— Зачем? — мрачно ответила она.
— Либо ты спустишься, либо я поднимусь. Какая комната?
— Блин, ну ты и шантажист. Спускаюсь, — буркнула идеальная девушка и нажала на сброс.
Вскоре она ввалилась на переднее сидение джипа и громко хлопнула дверью. В пижаме ядовито-розового цвета, поверх которой накинута куртка. Смешная. Взъерошенная. Отряхнулась от налипшего снега и посмотрела на Стаса.
— Ты меня пугаешь.
Он не ответил, только пожал плечами и широко улыбнулся. Как глупый мальчишка, потому что взрослые профессоры так улыбаться не имеют никакого права.
— Изма-а-айлов, очнись.
— В общем, Даша, — Стас щелкнул её по носу. — У нас с тобой всё серьезно.
— В смысле?.. — сдвинула тонкие брови на переносице.
— В прямом. Я так решил. Хочешь свадьбу? Будет свадьба! Выбирай платье.
— Э-э-э, — в ужасе отклонилась назад Даша. — Не хочу. Вот вообще не хочу. Не заставишь. Можно без свадьбы?
— Можно без свадьбы. Но мы с тобой с сегодняшнего дня находимся в нормальных человеческих отношениях. Я слишком стар, чтобы увлекаться свободными отношениями. У меня хронический гастрит, испорченное зрение и нежелание с кем-то общаться, кроме тебя.
Признание получилось очень своеобразное, но почему-то Дашу оно заставило рассмеяться в голос.
— Ты сейчас будто букет болячек описал, — хмыкнула она, откидываясь на сидении. — Гастрит, близорукость, Даша Иванова.
— Так и есть. — Стас притянул к себе свою «болячку» и добавил глубокомысленно: — Если хочешь, можем больше не скрываться. Меня не волнует общественное мнение.
— А можно скрываться и дальше?.. — уткнулась носом ему в шею. — Я не хочу, чтобы про нас говорили, что мы спим ради оценок или ещё что-то такое. Мне нравится конспирация. Оказалось, что это… м-м-м… заводит. — Её горячий шепот щекотал кожу. — Вроде все догадываются, но никто наверняка не знает.
— Договорились…
Она такая хрупкая и пахнет чем-то цветочным, сладким-сладким. Рядом с ней ему хочется улыбаться, а не бурчать возмущенно. Хочется домой возвращаться. В институте хочется смотреть на сосредоточенную физиономию и вспоминать, как Даша голышом готовила ему завтрак.
Что это, если не серьезные отношения?
Как можно было не понять это раньше?!
А ещё профессор!
* * *Всё-таки регулярная интимная жизнь — залог здоровья и хорошего настроения. Наш злобный администратор стала напоминать нормального человека, стоило ей ввязаться в порочные отношения с Ильдаром. Нет, она осталась желчной и вредной, придирчивой к мелочам, но в целом успокоилась.
Я даже на работу ходила с приподнятым настроением, а не с желанием убивать.
— Дарья, ты сегодня молодчина, — похвалила меня этим вечером Виктория, и я от неожиданности забыла, как дышать.
В смысле, молодчина? Не дубина, не идиотка, не чукча деревянная, а молодчина?..
Кажется, женщину лихорадит.
— А что я такого сделала? — пискнула с испугом, пытаясь вспомнить все косяки за последний год.
— Что сделала? Хм. Ты улыбчива, приветлива, к клиентам бежишь со всех ног, — перечисляла Виктория на подъеме, — думаю, выпишу тебе небольшую премию к зарплате. Хозяин разрешает поощрять инициативных работников по итогам месяца, а мне как-то до этого и не хотелось никого поощрять.
ЧЕГО?!
— Виктория, тебе нездоровится? Как самочувствие? Ты в жизни никого не награждала, кроме себя любимой.
Женщина повела плечом.
— Любовь творит чудеса, — коварно ухмыльнулась она и походкой от бедра направилась на кухню, к своему ненаглядному шеф-кондитеру.
Который, кстати говоря, не похвастался своими половыми успехами разве что скандальной бабке-клиентке. Весь состав кафетерия знал, где, когда и как конкретно предавались плотским утехам Виктория с Ильдаром. Впрочем, даже это не напрягало нашего администратора.
По-моему, наоборот, радовало.
Надо мне тоже с кем-нибудь чем-нибудь заняться. Если точнее, то со Станиславом Тимофеевичем и не чем-нибудь, а полным развратом. А то в последние дни мы не виделись (не считая лекций и семинаров), а телефонные разговоры и переписка не могли утолить моего голода.
Да, звучит ужасно, но я истосковалась по телу одного конкретного мужчины.
С которым у нас внезапно образовались серьезные отношения.
Это вообще нормально?
Ладно, сегодня сил никаких нет. А вот завтра…
…В понедельник я рассматривала Измайлова, который вырисовывал на доске дьявольские схемы, взглядом голодной нимфоманки. Черные джинсы так восхитительно обтягивали его задницу, что было невозможно не смотреть на неё. Да и свитер, из-под которого выглядывал ярко-зеленый воротник футболки-поло, нынче казался особенно соблазнительным.
— Дашка, — пихнул меня под столом Коперник, — ты уже пять минут рисуешь какую-то пошлятину. Это даже близко не похоже на необходимую формулу.
Я присмотрелась к узорам, которые неосознанно выводила на полях. Ну, не прям пошлятину. Скорее… абстрактное искусство. Инь и ян. Сплетенные в порыве страсти закорючки. Взрыв эмоций.
Да, Ванюша прав. Какая-то пошлятина.
— Ну и кто мне подскажет, что выходит из этого уравнения? — обернулся к нам Стас и хищным взглядом осмотрел аудиторию.
Ванюша так усердно тянул руку, что ещё чуть-чуть, и начал бы тянуться целиком. Больше желающих ответить на каверзный вопрос не сыскалось. Я на всякий случай сползла под стол, ибо помнила о коварном плане завалить меня.
Мы продолжали конспирироваться и, надо сказать, успешно. В женитьбу вообще никто не поверил, ибо кто в здравом уме женится на Ивановой? Я ещё и специально подначивала всех подряд. Мол, сейчас как позвоню своему любовнику, он как разберется с вами всеми!
В итоге даже Светка признала, что с преподавателем у нас ничего нет, а Кошелев по пьянке прочитал переписку с каким-то другим моим мужиком.
— Сергей, подсказывайте, — Измайлов указал на Кошелева кусочком мела.
Тот промычал нечто невразумительное, что вызвало у Ивана смешок победителя.
— Ну и дятел, — брякнул он шепотом.
— Поддерживаю, — согласилась я.
— Сергей, вы как-то охладели к моим предметам, — заметил Измайлов с грустной миной. — Раньше хоть изображали заинтересованность, а теперь откровенно забиваете. Мне, знаете ли, обидно. Ладно, опустим наши претензии друг к другу. Останьтесь после лекции, придумаем вам работу, чтобы мозг загрузить. Ах да! — он сделал вид, будто только что вспомнил. — Иванова. Вы готовы отвечать по реферату, который я задавал на той неделе?
Я кивнула и выложила перед Стасом честно написанный за меня Коперником реферат. Красивый такой, оформленный по всем требованиям. Чуть ли не прошитый ленточкой.
К слову, материал мы собирали вместе. Я даже не отлынивала и не изображала великого страдальца. Если по-честному: когда начинаешь разбираться в предмете, он уже не кажется тебе столь диким. Жутким, скучным, непонятным он всё ещё оставался. Но диким уже не был.
Измайлов полистал реферат, хмыкнул несколько раз, затем пожал плечами. Как мне показалось, с огорчением.
— Тут даже не придраться. Если сделаете из этого полноценную курсовую, то за экзамен получите плюс один балл. Сможете?
Хм, а ведь двойка плюс один балл — это вполне себе оценка.
Мои глаза наверняка зажглись алчным блеском, а Иван так протяжно фыркнул, что было понятно: он не курсовую родит, а целый дипломный проект.
В общем, незаслуженную похвалу я получила. Которая была чревата последствиями.
Уж Измайлов догадывался, что это не я внезапно поумнела, а реферат делал за меня кто-то другой. Кто-то очень занудный, дотошный, а потому глубокоуважаемый мною.
