Секретарь для плейбоев (СИ) - Милтон Анна "Anna Milton"
Господи, да!
От вожделения у меня несло крышу…
Некрасов, покрывавший поцелуями мою шею и лопатки, качнул тазом, вжимаясь членом в мой зад.
Зимин, распустив мои волосы и зарывшись в них пальцами, осыпал ласками мои груди. От звука его рычания по коже мчался табун мурашек.
Каждый из них был великолепен ниже пояса. Словно над их туловищами проделал кропотливую работу самый великий скульптор всех времен и народов.
Багиров выводил языком круги вокруг мочки моего уха.
— Думаешь, справишься с нами? — мятным дыханием он коснулся щеки, приближаясь к губам.
— Сможешь принять в себя всех… — окутывал вкрадчивым шепотом Борис, — одновременно?
БАРС
Верно, детка, сможешь ли?
Сумеет ли белочка отважиться и расширить пределы храбрости?
Превратится ли робкая овечка в роковую распутницу?
Я понятия не имел. Невозможно было предугадать поведение Малиновской. Это меня в ней и влекло. Ее двойственность. Взглянешь на подобную мышку и подумаешь, будто тотчас прочтешь невзрачную мордашку, как раскрытую книгу.
Но Ася рушила мои стереотипы.
Очередная попытка вывести ее на чистую воду зашла «немного» дальше, чем планировалось изначально. Мы с Эмилем последовали за Малиновской в зал, чтобы припугнуть… и попали под чары ее невыносимого нрава! Я-то уж точно. Если бы эта женщина приказала мне опуститься перед ней на колени и вылизывать пятки — я бы так и сделал. Выполнил все, о чем бы она ни попросила, если это поможет мне приблизиться к разгадке ее непредсказуемого сердца.
Она показывала невероятную стойкость тогда, когда от нее ждали горьких слез и упадка моральных сил. Она вызывала интерес моего мозга и, чего греха таить, моего члена.
Далеко не каждой девушке удается стать предметом моих мыслей, пробраться так глубоко под черепную коробку, что не вытащишь, пока не переворошишь извилины до последней.
Мы разогрели Асю до предела. Она плавилась под нашими ладонями, мягко скользившими по красивому, женскому телу.
Зависли на грани.
Оставалось лишь качнуться вперед и рухнуть всем вместе в пучины чертовой преисподней.
Я был готов.
Проклятье, меня трясло от гремучей смеси дикого возбуждения, адреналина и азарта! Я удерживал самоконтроль за плотно стиснутыми зубами. Я мечтал об освобождении и буйстве! Жажда хаоса истязала изнутри.
Обладать, обладать, обладать ею!
Доставить такое наслаждение, которое она будет смаковать на смертном одре, вспоминая меня, как лучшего любовника в своей долгой и скучной жизни. Я готов был вложить всего себя в то, чтобы занять центральное место в ее мировоззрении. Здесь и сейчас. Затмить своих друзей. Быть первым, кто наполнит ее собой, кто сорвет ее сладкий стон.
Она просила и звала Зимина… Хотела, чтобы ее касался только он.
Нас к себе подпускать не собиралась.
Меня…
Глупышка.
От моих поцелуев у нее подкашивались и дрожали ножки. От моего языка она кончила дважды.
Если бы мне не рвало башню от страсти, я бы бросил в сторону белочки парочку комментариев, полных сарказма.
Детская ревность к Демьяну и собственничество уступали эротике, которую излучала Ася, позволяя трем мужчинам дарить ей ласки. От нее за версту несло бешеным сексом! Все в этой рыженькой бестии, вплоть до крошечных изъянов кожи и отсутствии косметики, будоражило.
Уткнувшись носом в волосы Малиновской, я опустил руку ниже ее задницы и нащупал средним пальцем половые губки. Погрузился в тугую дырочку до средней фаланги и прошипел ругательство, когда она напрягла мышцы, сжимая меня.
Твою ж…
Больше…
Не могу…
Терпеть…
Я резко высунул из нее палец, положил ладонь на поясницу девушки, заставляя прогнуться. Ася уткнулась щекой в грудь Эмиля. Судорожно выдохнув на шикарный вид ее оттопыренной, сочной попки, взялся за член и направил его к розовому, крошечному отверстию между нежных складок.
Прижался набухшей головкой к горячей плоти и нагнулся, чтобы прошипеть ей на ухо:
— Не сдерживайся, когда будешь кричать мое имя, детка.
И толкнулся в нее.
Явственно ощущая каждый миллиметр, успел засунуть до уздечки и едва не кончить от тесноты.
Кайф оборвал рывок Зимина в сторону.
— Эй… ЭЙ!
Я поднял голову и посмотрел в том направлении, куда помчался Демьян, на ходу поднимая с пола сырые боксеры (кстати, труселя Эмиля) и рванув к шкафчикам.
Прищурившись, увидел наведенный на меня объектив камеры.
Крыса, притаившаяся в конце ряда шкафчиков, пронюхала, что запахло жареным, и подорвалась с места, спасая свой зад. Журналистская негодяйская рожа вытянулась от шока и паники, когда недо-фотограф поторопился свалить безнаказанным и запнулся о собственную ногу. Парень в толстовке и джинсах плюхнулся на жопу и, как ужаленный в то же место, попятился назад.
— Бл*дь! — ругнулся Багиров, отпихивая от себя Асю, и помчался за Демьяном, сверкая голым задом. — ЛОВИ ЕГО! ЛОВИ! — орал он Зимину.
Я прижал к себе девушку, глядя в отдаляющиеся спины друзей.
Судя по грохоту, раздавшемуся в другом конце раздевалки, парни поймали ублюдка, занимавшегося незаконной съемкой.
Откуда, черт подери, он появился?!
Ася, прикрывая интимные места, подорвалась поднимать с пола свою одежду. Лихорадочно напяливая на себя трусики и с топом, наткнулась на мой требовательный неотрывный взгляд.
— Ты подослала его сюда? — спросил я ровным тоном, впиваясь немигающими глазами в перепуганное лицо Малиновской все глубже и болезненнее.
— Что? — услышав мой вопрос, она изумилась.
Неужели обставила нас?
Знала, что мы придем за ней, и позволила нам соблазнить себя, чтобы запечатлеть результат на камеру?
ГЛАВА 26
АСЯ
Некрасов сделал шаг вперед, выходя из-под тугих струй теплой воды.
— Я понимаю: ты всего лишь разменная монета. Обычная пешка, которой не жаль будет пожертвовать ради победы… — он приближался ко мне, вынуждая отступать. Затем резко заставил себя остановиться, не нарушая приличной дистанции между нами. — Передай кукловоду, который дергает за твои ниточки…
Сглотнув комок страха, я едва слышала его гулкий, грозный голос. Босс шевелил ртом, озвучивая красочные, кхм, предостережения. Не знаю, почему, но я кивала, как китайский болванчик, при этом абсолютно не разбирая слетавших с полных губ слов. Скорее двигала головой механически.
От беспорядочного мысленного вихря в голове подташнивало.
Я крепче прижала к животу скомканные промокшие леггинсы, продолжая отдаляться от Некрасова.
Еще немного — и мы бы занялись не только оральным сексом!
Если бы Демьян Эдуардович не заметил слежку…
Отдаленно доносились звуки ругани и чего-то похожего на рукоприкладство.
Нужно уносить отсюда ноги.
Меня раскрыли.
Они знали, что я была подослана к ним…
Я не придумала ничего более разумного, чем просто развернуться и побежать. Не оборачиваясь на рявканье Некрасова, игнорируя его огромную преследовавшую фигуру, неслась через раздевалку и вылетела в темный зал, лелея надежду, что примитивнейшая тактика отступления не окажется провальной.
Не замедляясь ни на миг, метнулась к своей сумке с вещами и понеслась к выходу.
Наплевав на изумленного администратора — молодую темноволосую девушку за стойкой-ресепшн — с голой задницей, прикрытой лишь трусиками, я неслась к выходу из здания спортивного комплекса.
К огромному счастью, мой гонитель отстал.
Сгустившийся над улицами вечер надежно укрыл мои трясущиеся от смеси ударившего в кожу холода и адреналина ягодицы. Я забежала в безлюдный переулок, чтобы наспех натянуть сухую одежду: рабочую юбку-карандаш. Надеть блузку поверх сырого топа было плохой идеей. Мягкая, тонкая ткань через пару секунд намокла и стала просвечивать. Но выбора не оставалось.
