Алекс Новиков - Английские эротические новеллы
— Разве юная леди не сядет рядом с отцом? — Джон Хаунтен был очень недоволен, что аппетитное зрелище так быстро закончилось, и не разделит с нами трапезу!
— У нее сегодня нет аппетита! — Холодно отрезал граф Стоукс.
Потом не раз и не два лорд Оливер Хаксли снова и снова вспоминал эту сцену. И все-таки был удивлен и потрясен, когда понял, насколько глубоко эта девушка вошла в его жизнь.
— Вам помочь одеться? — Старшая служанка склонилась в почтительном поклоне.
— Нет, можете идти, я сама справлюсь!
Поклонившись, служанки ушли к гостям, оставив девушку одну.
— О горе мне! — Эвелина молилась перед распятием, даже не пытаясь одеться. — Благодарю тебя, Господь, что ты укрепил мой дух и помог перенести тяжкое испытание.
Прелестное лицо Эвелины было грустно, но в глазах светились вновь пробудившиеся надежды на будущее и признательность за избавление от минувших зол.
Суровая «праздничная трепка» превратила молочно — белые ягодицы леди Эвелины в сплошную сине — багровую массу, истерзанная плоть все еще продолжала непроизвольно судорожно пульсировать. Боль постепенно уходила, превращаясь в зуд. Еще немного, и юная леди успокоилась настолько, что смогла одеться и открыть заветную шкатулку. С юношеских лет она подробно описывала каждую порку в тайном дневнике, который прятала у себя в шкатулке, назвав его «Летописью наказаний». Все записи были пронумерованы, каждая начиналась с даты и заканчивалась последним из ударов.
«Я выдержала наказание со стойкостью и смирением, как и положено наследнице славного рода Бисбернов. Отец все-таки смог выбить из меня крик. Видно Богу было так угодно, чтобы родитель выставил меня на позор! Лежу на животе и молюсь. Боль все еще не покидает меня. В душе пустота, все, что раньше занимало меня, сэр Гилфорд, сэр Бриам и все остальное теперь потеряло всякий интерес. Они видели меня голой, видели мое унижение, мой позор! Для чего я выдержала такие муки? Теперь осталась только боль, она заменила все остальные чувства. Теперь я не знаю, к чему приведет торжественная папина порка. Замуж точно никто не возьмет! Видимо, надо собираться в монастырь, где старые монашки будут учить меня всю оставшуюся жизнь христианским благодетелям. Я осознаю свое ничтожество, и надеюсь, лишь на то, что Господь в милости своей простит мне грехи. Боже, спаси мою душу. Эвелина Стоукс 20 мая 1505 года».
Эта запись одна из самых коротких в дневнике девушки. Обычно Эвелина записывала все, до мельчайших деталей: свое настроение, вид толпы, погоду и боль от ударов. Зато на этот раз там нашлось место и для лорда Оливера Хаксли и Джона Хаунтена.
— Пока девушка приходила в чувство, веселье в зале продолжалось: из подвала выкатили бочку старого вина, простолюдины дождались крепкого эля, и шипучего яблочного сидра. Все пили за здоровье именинницы и ее строгого родителя. На закуску подали вареную свинину, а также множество кушаний из домашней птицы, оленины, зайцев и рыбы, не говоря уже о больших караваях хлеба, печенье и всевозможных сластях, варенных из ягод и меда.
Только юная леди осталась голодной на своем собственном дне рождения. Впрочем, сейчас ей казалось, никакие силы не могут заставить выйти ее к праздничному столу. Вечером того дня отец приказал девушке явиться к ужину.
«Там снова будет лорд Оливер Хаксли и барон Хаунтен! — Думала она, позволяя служанкам причесать себя. — Какой позор!»
На этот раз девушка была одета в соответствии с высоким дворянским званием. Длинное, зеленое шелковое платье с легкой белой кружевной оторочкой у ворота и у кистей рук, было застегнуто золотыми запонками. На шее красовалось фамильное ожерелье, добытое еще прадедом в Святой Земле. Если девушка и тогда, во время порки показалась гостям прекрасной, то стройная прелесть фигуры и свободная, гордая грация движений теперь еще подчеркивались богатой простотой туалета. Только необычайная бледность именинницы напоминала о перенесенных страданиях. На стуле, предназначенном для юной леди, лежала расшитая шелком подушечка.
— А я, — Лорд наполнил свой бокал, — пью за здоровье прекрасной леди Эвелины.
— Дорогая, — начал отец, — тебе уже шестнадцать лет, и по нашим английским законам ты считаешься взрослой девушкой. Надо всерьез подумать о твоей судьбе!
«Неужели в монастырь? — Душа девушки провалилась в пятки. — После публичной порки рассчитывать на замужество не приходится! Лорд наверняка ославит меня при дворе!»
— Лорд Оливер Хаксли попросил твоей руки, — продолжал отец, — и я не вижу причины ему отказывать! Ты станешь ему женой перед Богом и людьми?
— Да!
Девушка почувствовала, как глинобитный пол уходит у нее из-под ног.
— Это самый лучший день в моей жизни! — Лорд подошел к невесте. — Через месяц играем свадьбу!
Барон, услышав такие слова, молча выпил полный кубок вина. «Все равно эта женщина рано или поздно будет моей, — думал он, наполняя кубок еще раз! Гореть мне в геенне огненной, если я отступлюсь!»
Глава третья. Узы Гименея
Замок готовился к свадебным торжествам.
Ратно утром Эвелина проснулась невероятно освежённым, как будто и не смыкала глаз. Все чувства невесты обострились до предела. «Сегодня меня отдадут замуж!» — Всё вокруг она ощущал необычайно живо, и был словно до краёв налит возбуждением и сладостным предчувствием.
Многие из замковых слуг помнили леди Эвелину не только девочкой, для которой они заготавливали прутья и мучающейся в дни своего рождения, радовались счастью своей госпожи. Теперь, ставшей прелестной невестой их господина, лорда Оливера Хаксли.
— Как очаровательна юная невеста! — шептались слуги. — Только мало отец ее драл!
Сразу после венчания, посреди ликующей толпы, Эвелина стояла рука об руку со своим супругом, с венком в длинных шелковистых волосах и букетиком в руке.
Радость Эвелины была столь велика, что он пару даже не мог понять, в чём же причина приподнятого настроения, какое стечение обстоятельств так вдохновляет! Ее недавно публично выпоротую девочку брал в мужья сам лорд Оливер Хаксли!
— Всякому мужу глава — Христос, жене глава — муж [I Кор. 11:3]. Кроме приданного, граф подарил зятю хлыст для воспитания супруги, а дочери молитвенник. — «А учить жене не позволяю, ни властвовать над мужем, но быть в безмолвии» [I Тим. 2:12]. «Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены» [Ефес. 5:22–23].
«Интересно, а будет ли он меня пороть, как папа? — В те времена случалось так, что порка мужем молодой жены была частым обычаем, призванным показать женщинам их место, и объяснить, кто в семье главный. — Или он возьмет на службу клирика Эдмона?»[45]
