Меган Максвелл - Ты только попроси. Сейчас и навсегда
Эрик смеется, целует меня, а я толкаю его, чтобы он лег на ковер. Мы оказываемся рядом с горящим камином.
Одни… Возбужденные… И горящие желанием поиграть.
Я сажусь верхом на него. От моего прикосновения и ласк его аппарат становится твердым, и он готов дать мне то, что я хочу, и то, что мне так нужно.
Его руки медленно и неторопливо поднимаются по моим ногам и останавливаются на бедрах.
– Малышка, я до сих пор не могу поверить, что ты здесь.
– Прикоснись ко мне и поверь в это, – завлекаю его, смотря ему прямо в глаза.
С каждой секундой мое возбуждение растет, и я решаю снять с него толстовку.
Начинаю обнажать его снизу вверх и с торжествующей улыбкой открываю своему взору его живот, кладу на него руки и медленно поднимаюсь к груди. По пути вверх я наклоняюсь, он льнет ко мне губами навстречу, и мы сливаемся в поцелуе. Он берет меня за руки.
– Эрик, ты меня заводишь, как… мотоцикл.
Он улыбается, и я улыбаюсь ему в ответ.
– Хочешь, я покажу тебе, как ты меня заводишь? – спрашивает он, тяжело дыша от возбуждения.
– Очень.
Эрик кивает, хватает меня за трусы и без предупреждения снимает с меня их. Затем делает то же самое с толстовкой, и я оказываюсь перед ним полностью обнаженной. Его руки тянутся к моей груди. Привлекая меня к себе, он шепчет:
– Дай мне их.
Горя от возбуждения, я наклоняюсь, предлагаю ему свое тело, свою грудь. Он с нежностью ее целует, затем захватывает ртом сначала один сосок и, когда тот становится твердым, как горошинка, переходит ко второму. Все это время он руками крепко меня держит. Наверное, чтобы я не вырвалась. Некоторое время я наслаждаюсь его ласками, которые будят во мне неистовое желание. Они потрясающие, пылкие и страстные. Потом своими сильными руками он приподнимает меня, проскальзывает у меня между ног, и я оказываюсь сидящей у его лица.
У меня все сжимается в животе, когда я чувствую его горячее дыхание в центре моего желания. О да! Он обнимает меня за талию, и я, изнемогая от нетерпения, слышу, как он говорит:
– Я сейчас буду лакомиться тобою. Расслабься и наслаждайся.
Сидя над его ртом, я получаю удовольствие от того, что только что пообещал Эрик. Его жадный, жаждущий язык ищет центр моего наслаждения, пробует меня, как изысканное блюдо, вырывая из меня неконтролируемые стоны. Закрыв глаза, я с каждой секундой распаляюсь все больше и больше. Раз за разом, прикасаясь языком ко мне, уже пылающей от возбуждения, он доводит меня почти до пика, но не дает мне закончить. Я схожу с ума от этого и пытаюсь запротестовать.
Этот мужчина доводит меня до безумия, он берет у меня все, чего хочет, и я еще больше хочу ему отдать. В моей голове роятся самые похотливые мысли. Разумеется, восхитительно и сладостно то, что мы сейчас одни в его кабинете лежим обнаженные перед камином. Но какой-то голосок внутри тихонько и очень настойчиво шепчет, что если бы нас было трое, то нам было бы намного сладостней.
Мечтая, я открываю глаза. О чем это я думаю? Эрику удалось втянуть меня в свою игру, и теперь я сама о нем фантазирую.
У меня вырывается сладостный стон, и я чувствую себя развратницей. Поддавшись своим фантазиям, говорю:
– Эрик, я хочу поиграть… поиграть с тобой во все, что ты захочешь.
Я знаю, что он меня слышит. И шлепок тому доказательство. Его губы скользят по моим складочкам, зубы покусывают меня, поднимая во мне волны наслаждения, и наконец он доводит меня до экстаза. Когда мое тело приходит в себя после этой восхитительной атаки, Эрик снова усаживает меня на грудь и с торжествующей улыбкой шепотом просит:
– Ну, Джуд, давай, возьми меня!
Мой немец пробуждает во мне такое желание, что я ощущаю, как щеки заливаются багрянцем. Это не камин меня разгорячил, это Эрик. Мой немец. Мой командир. Мой упрямец. Мой Айсмен.
Я хочу, чтобы он получил столько же удовольствия, сколько и я, устраиваюсь поудобней и обхватываю его член руками. Он безумно нежный. Я говорю Эрику взглядом: «Расслабься и наслаждайся…» – и, не терпя больше ни секунды, ввожу его в свою киску.
Влажная, скользкая, я чувствую, что он входит в меня очень глубоко. Боже мой, какое же наслаждение! Я начинаю двигать бедрами влево и вправо и потом резко к нему прижимаюсь. Тяжело дыша, Эрик закрывает глаза. Ему нравятся мои покачивающие движения. Отлично! Опять начинаю двигать бедрами, опираюсь руками ему в грудь и требую:
– Посмотри на меня.
Для такого момента у меня, должно быть, слишком требовательный тон. Эрик сразу же открывает глаза и смотрит на меня. Теперь приказываю я. Он попросил меня взять на себя инициативу, и я ощущаю себя всемогущей. Вскоре я начинаю по-другому двигать бедрами и, сделав резкий толчок вперед, чувствую, что Эрик, прерывая дыхание, сладостно напрягается.
Он кладет руки мне на бедра. В нем просыпается дикий зверь. Но я убираю его пальцы и, переплетая свои руки с его руками, шепчу:
– Не двигайся… Позволь мне.
Он хочет. Он возбужден. Он распален.
Его взгляд говорит мне все, что я хочу услышать, сейчас я знаю, о чем он может только попросить меня. Знаю, о чем он думает. Знаю, чего страстно желает. Я снова начинаю быстро двигать бедрами. Впиваюсь в него взглядом, и Эрик снова тяжело дышит. Я тоже еле дышу.
– Боже мой, малышка!.. Ты сводишь меня с ума.
Я снова и снова повторяю свои движения.
Довожу его до пика наслаждения, но не даю ему закончить. Я хочу, чтобы он почувствовал то, что почувствовала я несколько минут назад. Его взгляд темнеет. А я улыбаюсь. Ах, как же меня заводит, когда он так на меня смотрит!
Он пытается схватить меня руками, но я опять удерживаю их и продолжаю круговые быстрые движения, доводя его до того, чего хочу. К экстазу. Но его наслаждение – это и мое наслаждение. И когда я понимаю, что мы сейчас сгорим, ускоряю напор до тех пор, пока меня не охватывает потрясающий оргазм, а мой обезумевший Айсмен не просто взбирается, а прямо взлетает на пик страсти.
Довольная, падаю на него, и он меня обнимает. Мне нравится чувствовать его рядом. Наше неровное дыхание понемногу восстанавливается.
– Смугляночка, я тебя обожаю, – говорит он мне на ухо.
Слова, полные любви, сводят меня с ума, и я лишь могу улыбаться, как дурочка, пока его руки крепко обнимают меня за талию.
Его и мое тепло сливаются вместе, и я, подняв голову, целую его. Некоторое время мы лежим на ковре, но, когда Эрик видит мою гусиную кожу, предлагает встать.
Мы встаем, он берет с кресла темный плед и накидывает на меня. Затем, все такой же голый, он садится и усаживает меня к себе на колени, убирая растрепавшиеся волосы с моего лица.
– Что было в твоей маленькой головке, когда ты сказала, что хочешь поиграть во все, что я захочу?
