Lina Mur - Fifty And One Step Bac
повторяет движение, делая круг в воздухе, и
опускается на левую ягодицу, оставляя после себя
алый след, который пересёк первый. Девушка
вздрагивает, тряся светлыми волосами, пытаясь, видимо, освободиться, но разве её кто-то слышит?
Нет, они все наслаждаются болью на её лице. Её
лице...
— Боже...Господи...Лесли, — я закрываю рот рукой, пока в горле собирается огромный ком, когда я узнаю
девушку.
Новый удар проходится ей между ягодиц, и она
раскрывает рот, который заткнут кляпом. И я слышу её
крик, я вижу её слезы, катящиеся по лицу, как и по
моему.
Новый удар не даёт ей прийти в себя, а меня начинает
трясти, что я впиваюсь зубами в пальцы, только бы не
закричать. Я не считаю больше ударов, которые
оставляют алые следы на белоснежном теле. Они
быстрые без возможной передышки, и я удивляюсь, как это ему удаётся. Мой взгляд прикован к Нику, сосредоточившемуся на своей жертве. Его спина от
пота блестит, а грудь вздымается чаще. Но даже с
такого расстояния я вижу блеск его глаз. И первый раз
за все наше знакомство я понимаю, что не знала, кто
такой Николас Холд. А сейчас я вижу полноценного и
настоящего мужчину, которому никто не нужен, кроме
наслаждения болью. Я придумала Ника, но его не
существовало, есть только Николас и никак иначе.
Мой мужчина был иллюзией, в которую я поверила. И
которая сейчас испарилась, оставив во мне кровавый
след.
— Посмотри, как они гармоничны. Посмотри на его
лицо, ему нравится это. Я ведь говорил, что он давно
забыл о тебе. Думаешь сейчас он думает, какого тебе, когда ты видишь это? Ему плевать, что ты со мной, что
Люк забрал тебя. Ему на все плевать, его ничего не
волнует. Ещё думаешь иначе? Нет, он никогда не
волновался о твоих чувствах. Потому что вот он. И как
давно Лесли хотела его, и у неё получилось. Она так
хвалилась всем, что она увольняется лишь потому, что ему надоела его блёклая пташка. И он наконец-то
решил вернуть своё настоящее «я» с ней. Это его мир, Миша, он принадлежит ему. Нельзя вырвать сердце, которое впитало в себя всю боль. Нельзя заставить
человека полюбить бархат после невероятного
адреналина. Нельзя человеку подсунуть чёрно-белый
фильм вместо красочного. Нельзя изменить Николаса
Холда, он садист до мозга и костей. И когда-нибудь ты
была бы на её месте. Когда-нибудь он бы сорвался на
тебе, как на ней. Когда-нибудь...— ядовитый шёпот
проникает под мою кожу, с большей силой отравляя
мою кровь.
За что ты так со мной?
Единственный вопрос, крутящийся в голове, и я
продолжаю стоять, чувствуя, как моя кожа накаляется
от разгорячённого воздуха вокруг. А внутри так
холодно, что это контраст приносит дрожь в теле. На
меня словно накатывают чужие волны возбуждения, и
я с ужасом кручу головой, видя на каждом лице рядом
полное восхищение и горящий сумасшедший блеск.
Это культ, от которого надо бежать. Это ад, в котором
горит любовь. Это мой ад и мой мужчина, создавший
его для меня. Он моя боль.
Громкий крик Лесли через кляп разрывает тишину, и я
поворачиваюсь на него, видя, как девушку сотрясает в
слабых конвульсиях, и Ник отбрасывает кнут. Какой-то
парень ему подаёт обычную бутылку вина, опускаясь
перед ним на колени, он берет её и подходит к
девушке, а моё сердце замирает.
Его рука в чёрной перчатке дотрагивается до ярких и
уродливых отпечатков извращённой любви. И их даже
не сосчитать. Меня передёргивает от этого.
Он переворачивает бутылку, зажимая горлышко. Резки
аромат алкоголя моментально заполняет тяжёлый
воздух вокруг. Алые капли попадают на раны, принесённые Ником. И Лесли извивается под дождём
из «бокала вина» после основного блюда. Тело
девушки сотрясается в сильнейших конвульсиях, её
подкидывает то вверх, то вниз. Она извивается, но
освободиться не может из-за цепей на её теле, удерживающих её. А он продолжает лить на неё
кровавый напиток. Её крик застревает в моих ушах.
Моё дыхание сбивается, и я слышу, как каждый
присутствующий замер в ожидании чего-то
грандиозного. Последний крик Лесли, и её голова
безвольно падает на дерево, а тело расслабляется.
Сильнейшая волна от последнего вздоха девушки
проходит по залу и звучат громкие аплодисменты.
Резкая тошнота подкатывает к горлу, когда Ник
поворачивает в толпе, изгибая губы в победной
улыбке. Я не могу больше смотреть на этого человека.
Моё сердце не выдерживает боли, которую я сейчас
перенесла. Мне противно и гадко, что я
разворачиваюсь и быстро взбегаю по лестнице.
Только бы убежать, только бы оставить все тут. Но я
знаю, что с этого момента моя жизнь полностью
изменилась, потому что я увидел монстра во всём его
обличии.
Айсберг, который скрывался под водой, явился для
меня во всей красе. И боюсь, что и в этот раз от
столкновения с ним, корабль, под названием любовь, потерпел крах и пошёл ко дну вместе со мной.
Eleventh
Я словно в бреду поднимаюсь по лестнице, не
понимая, что происходит внутри меня. Все вокруг
кружится от переизбытка адреналина в крови.
Господи, как его много. Почему так ярко? Меня трясёт
от всего, что я увидела, я не знаю, куда мне идти, останавливаясь у лестницы, и чувствуя, что ноги
придают меня, подкашиваясь.
— Дорогая моя, сейчас я помогу тебе, — меня за
талию обхватывают мужские руки, а затем меня
поднимают на руки, неся куда-то.
Но я не могу сконцентрироваться на этом, все ещё
пребывая под властью увиденного. Картинки, они
бегают перед глазами, смешиваясь с улыбкой нежных
губ, с горячим шёпотом, с обещаниями, а затем
сменяются свистом кнута и криками. Они такие
громкие, они там...внутри меня. Они продолжают
терзать меня изнутри.
Меня опускают на постель, поддерживая за плечи, и я
пытаюсь дышать, поднимая голову на Роберта.
— Всё, всё уже закончилось, — успокаивает он меня, но я мотаю головой, срывая с себя его руки и обнимая
себя, впиваясь в свою кожу ногтями. Хочется
разодрать её, чтобы перебить сильнейшую боль
внутри. Боже, как же это невыносимо. Это не
отпускает меня, и я не знаю, как с этим справиться. Я
