Вадим Шакун - Пятьдесят девственниц
Маленькая же Трина, которой я, в свое время, не мало рассказал сказочных историй о дварфах, вызывала в них столь много умиления, что они часами могли говорить с ней, рассказывая о своей стране и чудесных городах, расположенных, главным образом, под землей.
Путешествие по морю наши гости переносили отлично, не страдая ни от морской болезни, ни от однообразия питания. Уж если и тяготило их что-либо, так это — как признался достойный Грат — невозможность посетить ежевечерне баню, ибо это в дварфских поселениях любимое и всеобщее времяпровождение.
Я же нарадоваться не мог, тому, как легко на этот раз мы зарабатываем свою добычу, хотя, признаюсь, нет-нет, но иногда вспоминал сколь жестокосердно поступил со своей приемной дочерью и, особенно, мольбу ее Богам, чтобы я никогда не вернулся из своего похода.
Ах, если бы моя милая падчерица добавила при этом о том, что имеет в виду возвращение именно в Жемчужный. А в нынешнем виде мольба эта приобретала очень и очень зловещий смысл. Быстрые Глазки успокаивала меня, как могла, но все же, забыв на время об этом проклятии девицы, над которой я столь бесцеремонно надругался, я, рано или поздно, в мыслях моих, возвращался к нему.
Поэтому, когда однажды, во второй половине дня, на горизонте вдруг появились черные, как смола, паруса над быстрыми остроносыми судами, и наблюдатель с мачты истошным голосом закричал о том, что видит флот язычников, я даже не удивился.
— О, Боги! — воззвал я, до боли сжав рукоять висевшего на поясе кинжала. — Неужели вы покараете так много ни в чем перед вами неповинных и, в общем-то, неплохих людей только из-за того, что в их общество затесался один лгун, клятвопреступник, фальшивомонетчик, насильник, кровосмеситель и святотатец?
34
Вражеские корабли, заметно превосходя нас по скорости, неуклонно приближались, мы же торопливо готовились принять смерть в бою, ибо, по рассказам знали, что пленников своих язычники жестоко пытают, принося в жертвы кровавым Богам, ни один из которых не только не включен в Кадастр Добрых Богов нашего Королевства, но и не пользуется поклонением ни в одной части цивилизованного мира.
Товарищи наши по команде поспешно поливали палубу забортной водой, дабы уберечься от пожара и разбирали щиты для заслона от стрел, дварфы же ладили свое снаряжение.
— Развернуть катапульту, живо! — закричала Быстрые Глазки, заметив, как черный языческий двухмачтовый корабль заходит с правого борта «Морской Кобылки».
— Укройся в каюте, Трина! — приказал я и, оставив рукоять кинжала в покое, вместе со всеми поспешил к метательной машине. — Крикун, факел запали!
С руганью и богохульствами мы развернули тяжелую конструкцию и со всей возможной поспешностью взвели тугую лапу. Миг и ковш оказался заполнен горшками со смесью, которую до сих пор на Королевском флоте называют не иначе, чем Бесовой. Со стороны противника в нашу сторону полетели первые ядра.
— Бей! — скомандовал я распалив паклю на горшках и отскочил в сторону.
Выстрел не оказался удачным, большая часть снарядов не долетела до врага и лишь один упал на его палубу откуда тут же повалил дым.
Покуда язычники суетились вокруг возникшего на борту пожара, что несколько замедлило их стрельбу, мы успели подготовить метательную машину к новому выстрелу. Но тут вражеским ядром сбило парус и мы резко замедлили ход, в результате чего дистанция между судами резко изменилась. Так и получилось, что большая часть снарядов выпущенная второй раз прошла мимо, хотя пара из них угодила во вражеские паруса и разбившись о палубу вызвала новое возгорание.
— Колодки под задний брус, колодки! — закричали все и я вместе с ними, но тут со стороны вражеского корабля взметнулась туча арбалетных стрел и некоторые из нас были ранены, а кое-кто убит. Лишь дварфам в их прекрасных кольчугах залп этот был не почем.
— Не тратить стрел! — поспешно приказала Быстрые Глазки, видя, что кое-кто из пиратов открывает ответную стрельбу из луков, совершенно бесполезную на такой дистанции, забыв о том, что, хотя арбалеты язычников и медленно заряжаются, но бьют куда дальше наших коротких луков.
Мы тем временем подбили колодки под задний брус катапульты, чем наклонили ее вперед, и вновь отвели назад лапу.
Следующий выстрел оказался самым удачным и на палубу немало приблизившегося к нам врага рухнуло не меньше десятка горшков. Из глоток наших вырвался радостный клич, но корабль противника приблизился уже не меньше, чем на семьдесят шагов и продолжал сближение с явным намерением взять нас на абордаж.
— А-ну, подпали, — подхватив из под ног один из неиспользованных горшков, приказал Грат и, когда я выполнил это, швырнул горшок в сторону спешащего к нам судна.
— Отличный бросок! — обрадовался я, сразу же оценив, что бросил он на такое расстояние, куда мало кто из наших докинет. — Господа дварфы, швыряйте снаряды!
— Лучники, стреляй! — закричала находящаяся на юте Глазки в чьем щите торчало не менее трех арбалетных шипов. Новый арбалетный залп заставил ее со всей поспешностью прикрыться. — Бесова огня не жалеть!
Все вокруг оказалось заволочено дымом, очевидно, и на остальных наших судах зажигательные снаряды тратились без меры — мы ведь не собирались захватывать вражеские корабли, почитая за лучшее поскорее унести ноги. Противник же, напротив, стремился именно взять нас на абордаж. Что касается корабля, с которым мы сошлись, то для находившихся на нем язычников это был вопрос жизни и смерти. Они уже с трудом справлялись с пожаром и уповали лишь на то, чтобы ворваться к нам на борт.
Уже летели в нашу сторону абордажные крючья, чьи канаты мы поспешно рубили, дварфы продолжали швырять снаряды, а часть наших матросов забралась на ванты и оттуда осыпала неприятеля стрелами, лишний раз доказывая, что в ближнем бою слабый скорострельный лук куда лучше тугого арбалета, когда жар на палубе вражеского судна стал настолько нестерпим, что язычники, поспешно начали выпрыгивать за борт надеясь на помощь со стороны остальных своих судов.
Нам же угрожала иная опасность. Из густого стелющегося вокруг черного дыма вынырнул еще один вражеский корабль и на полной скорости устремился в нашу сторону. То ли он, и впрямь, вознамерился взять нас тараном, а может, во всем виновата плохая видимость, но столкновение было неминуемо.
— Лево руля! — страшным голосом закричала Глазки, но лишившаяся части парусов «Кобылка» уклониться от удара не успела. Раздался глухой удар и треск корабельной обшивки, а палуба накренилась столь резко что некоторые, и я в их числе, были сбиты с ног.
