Угольки (ЛП) - Кент Клэр
Он начинает тихонько охать, двигая бедрами. Первобытные звуки. Животные. Теперь он отпустил все сопротивление. Он вливает всего себя в траханье. Все, чем он является. Он отдает все мне.
— Бл*дь, — хрипит он, и его лицо искажается от натуги. — Поверить не могу, что ты хочешь меня вот так.
— Хочу. Хочу, Кэл. Пожалуйста, кончай. Я хочу, чтобы ты тоже кончил.
— Бл*дь. Бл*дь, — на его шее подергиваются мышцы. Глаза полыхают. — Малышка, ты… ты… — он издает странный гортанный звук, затем резко выдергивает свой член. Он сжимает его ладонью и кончает резкими сильными брызгами на мой живот. Закончив, он шепчет: — Ты для меня все.
Я издаю жалобный звук и притягиваю его в объятия, даже не переживая, что моя натертая киска ноет, а между нашими телами размазалась его сперма. Я пытаюсь сказать что-то. Что-то, способное тягаться с его словами. Но я выдавливаю лишь: — Кэл.
Похоже, его это устраивает. Его большое тело такое горячее, постепенно расслабляется на мне. Он утыкается лицом в изгиб моего плеча и изредка целует меня туда.
Он очень тяжелый, а у меня все очень сильно ноет. И мне так жарко, что я как будто могу расслабиться. Но все это неважно, потому что я наконец-то, наконец-то с ним по-настоящему.
Так, как и должно быть.
И на сей раз нет пути назад.
Глава 10
Год пятый после Падения, осень
Пять месяцев спустя я сижу за кухонным столом в фермерском доме, ем хлеб и яблочное повидло с женщиной, которую реально могу назвать своей подругой.
За последние месяцы многое изменилось. И все к лучшему.
Мы с Кэлом поддерживали контакт с Маком, и через него нас затянуло в целое сообщество в здешнем районе. Дюжины ферм и поселений, и даже подземный бункер, в котором люди выживали годами, и все это вдобавок к населенным городам региона, с которыми мы уже установили контакт.
Я до сих пор не уверена, как именно это произошло, но мы теперь знаем так много достойных людей, намного больше, чем, как мы думали, существовало вокруг.
И многим из них мы, похоже, нравимся. Это удивляет Кэла еще сильнее, чем меня. Большую часть своей жизни он чувствовал себя изгоем. Будто он не заслуживает ничего хорошего. Это одна из причин, по которым ему было так сложно принять меняющуюся природу наших отношений. Но здешние люди симпатизируют ему, уважают его. Если кому-то нужно выполнить работу, требующую силы, навыков и компетенции, мы практически в самом верху списка людей, которых они попросят.
Мне нравится это чувство. Нравится, что люди знают нас и хотят видеть рядом с собой.
Я никогда не испытывала это прежде. Ни разу в жизни.
В данный момент я сижу на кухне фермы «Новая Гавань», которая является одним из центров сообщества в этом регионе. Мою подругу зовут Фэйт. Ее родители изначально владели этой фермой, и она до сих пор является одним из двух ее лидеров. Она примерно моего возраста, но более высокая и держится уверенно и ультра-компетентно, чему я невольно завидую.
Люди, похоже, думают, что я всегда знаю, что делаю, но они невероятно ошибаются. Большую часть времени мне кажется, будто я выдумываю на ходу.
Хлеб и яблочное повидло очень вкусные. Мука — один из припасов, которые мы наконец-то получили в последнее время, и Фэйт показала мне, как испечь простой хлеб.
Мы с ней обсуждаем последние новости. Кэл и я приехали на ферму час назад, поскольку они нуждались в помощи со сбором последнего урожая. Но только что вошел ее бойфренд Джексон, так что она отвечает на его вопросы о том, куда направить пришедших дополнительных рабочих.
Я не возражаю против вмешательства. Джексон — симпатичный парень лет двадцати с хвостиком, и он явно без ума от Фэйт. Когда я впервые познакомилась с ними летом, они явно были парой, но не вели себя как пара. Когда я встретилась с ними в следующий раз, они полноценно были вместе. Я всегда гадала, что именно случилось, но спрашивать о подробностях кажется бестактно.
— Куда делся Кэл? — спрашивает у меня Джексон, когда они с Фэйт завершили свою дискуссию. — Мне не помешала бы помощь в амбаре.
— Не знаю. Он размещал наших кур. Может, там посмотришь? — нам пришлось привезти кур с нами, поскольку мы уехали из нашей хижины на пару недель, и они не смогут так долго выживать самостоятельно.
— Я только что был там.
— Хм. Может, стоит проверить конюшни. Он любит лошадей.
Не то чтобы Кэл когда-то признавался мне или кому-то другому, что любит лошадей, но я в этом уверена. Лошади — это очень недавнее пополнение «Новой Гавани». Они неизвестно сколько времени бегали на свободе, после чего Мак поймал их и привел сюда. От меня не укрылось то, как зажглись глаза Кэла, когда он впервые их увидел, или как он торчит возле конюшен, когда ему ничего не нужно делать.
— Понял. Спасибо, — Джексон наклоняется и одаривает Фэйт быстрым небрежным поцелуем, затем уходит с кухни.
Это приятно. Такой жест. Ничего откровенного, и показывает настоящую связь между ними.
Но это заставляет мое нутро неприятно сжаться. Правда в том, что я немного завидую.
Фэйт и Джексон любят друг друга, и им плевать, кто об этом знает. А с чего им переживать? Они, похоже, идеально подходят друг другу.
Чего нельзя сказать про меня и Кэла.
Мы теперь трахаемся друг с другом, и мы занимаемся этим с той ночи, когда грузовик сломался, и ему пришлось много часов идти домой пешком. Я долго хотела этого, и это делает и меня, и Кэла счастливыми. Я это знаю.
Но он все равно ведет себя так со мной, лишь когда мы одни. Дома.
Если кто-то спрашивает о наших отношениях, мы говорим, что мы семья. Это практически правда. В конце концов, никого не касается, что за семейная связь между нами, и как мы ведем себя, когда никого нет рядом.
Но было бы здорово. Быть с ним в такой манере, которая не является грязным секретом.
— Что такое, Рэйчел? — спрашивает у меня Фэйт, занимаясь штопкой одежды. Она никогда не сидит без дела. Ее руки вечно чем-то заняты.
— Ничего.
— Правда? Потому что теперь ты натянула непроницаемую маску, но несколько секунд назад ты казалась расстроенной.
— Нет. Не особо.
— Дело в Джексоне? Во мне и Джексоне? Мы вели себя беспардонно? Я говорю ему, что нам стоит быть осторожнее с публичной демонстрацией чувств, поскольку это иногда смущает людей. И сейчас намного сложнее найти человека, которого можно так полюбить. Нам повезло, но не всем такое дано…
— Нет, нет. Ничего такого. Вы двое ни в коем разе не были беспардонными, — я собираюсь остановиться на этом, потому что я не та, кто открывается людям, даже если считает их друзьями. Но в последнее время эти мысли часто мелькали у меня в голове. Они становились все сильнее и крупнее. Идея о том, что Кэл не хочет, чтобы кто-то знал, кем мы приходимся друг другу. Так что я тоскливо добавляю: — Наверное, дело все же в этом. Просто мимолетная мысль. Было бы здорово… — я умолкаю, потому что закончив предложение, я сказала бы слишком много.
У Фэйт сильное, красивое лицо с сияющей кожей и пронизывающими карими глазами. Сейчас они изучают меня и, похоже, ничего не упускают.
— Я всегда гадала, — бормочет она.
Я выпрямляюсь, стараясь не слишком обороняться. В конце концов, я сама дала возможность своими словами.
— О чем ты гадала?
— О тебе и Кэле. Вы всегда говорили, что вы семья.
Я прочищаю горло и не совсем смотрю ей в глаза.
— Да. Практически.
— Какова именно ваша связь? — Фэйт всегда прямолинейна и не ходит вокруг до около, но она никогда не задавала мне такой личный вопрос. Что-то во мне не дает людям слишком любопытствовать. Должно быть, я выставила перед собой невидимые знаки «Не входить».
— Моя связь?
— Твоя связь с Кэлом. Вы действительно родственники?
Мои щеки ощущаются слишком теплыми, и первый инстинкт — заткнуть ее. Пресечь весь разговор.
Но я этого не делаю. Мне слишком нравится Фэйт, и может, что-то внутри меня должно быть сказано. Этим нужно наконец-то поделиться.
