Без памяти (СИ) - Джиллиан Алекс Алекс Дж
Вместо того чтобы жалеть себя и собирать по кусочкам гордость и самолюбие, я решила поразмышлять логически и действовать. В голову врезались два бредовых плана, но иных не нашлось. Их и не может быть в моем положении.
План побега «А»: очень опасный и рискованный. Устроить в бункере пожар, тогда начнется эвакуация, а поскольку я нужна Леону живой, меня тоже эвакуируют. Недостатки: система тушения пожара сработает на «ура», и план провалится. Хотя, из-за задымленности, нам всем все равно придется покинуть бункер. Слишком много дыр в этом плане, слишком большой риск разозлить Леона еще сильнее.
План «Б» я называю «путешествие змейкой по вентиляции». В любом бункере она есть, как и выход наружу и не один. В конце концов, здесь должны быть способы эвакуации, и даже карта на случай чрезвычайного происшествия.
Леон молчит около трех дней, не навещает меня и не выходит на связь. А я не могу больше ждать. Для моей матери любой день может стать последним. Да и для меня с таким психом под одной крышей.
Нахожу в шкафу удобную одежду — короткие шорты и футболку, и заплетя волосы в тугую косу, направляюсь в ванную. Камеру я уже нашла, и постаралась закрыть обзор на себя настолько, насколько это возможно. Если следящий за мной обнаружит мои ноги, торчащие из потолка, то ему понадобится некоторое время для того, чтобы добраться до меня, в забаррикадированную туалетным столиком, ванную. Наверняка, я продумала не все. Но хотя бы попытаюсь.
Взбираюсь на стул и прорезаю отверстие в навесном тканевом потолке с помощью маникюрных ножниц. Постоянно озираюсь по сторонам, слегка нервничая. Не так часто мне приходиться планировать побег по вентиляции. Если честно, такое я видела только в фильмах. И не думала, что подобный опыт настигнет меня в реальности.
Моя гибкость и миниатюрность играет мне на руку, когда я открываю крышку вентиляции и забираюсь внутрь, подтягиваясь на руках. Места в так называемой квадратной трубе не так много. Здесь спертый воздух и реально очень мало места, но это не остановит меня от попытки жадно урвать кусочек свободы.
Смесь адреналина и страха переплетается в груди, пока я медленно ползу по трубе, царапая живот и периодически ударяясь локтями о боковые части. Сердце бьется так громко, что кажется, его удары эхом отлетают от стен. Здесь достаточно темно, но свет, проникающий через некоторые вентиляционные окна, расположенные над другими комнатами бункера, достаточно сильно освещает мой извилистый путь.
Я словно в долбаном лабиринте. Подопытная крыса под надзором великолепного манипулятора. Практически сразу понимаю, что идея обречена на провал. Я, итак, это мать его, знала, но мне не сидится на месте.
Даже не знаю толком что ищу. Но уверена, что где-то здесь должен быть выход, ведущий к трубе. Даже если мы находимся под землей, отсюда должен быть выход, черт возьми.
А если его нет? Может выход только через специальный лифт, открывающийся по отпечатку пальца?
Денег у моего мужа наверняка очень много. Ему доступны все мыслимые и немыслимые технологии. А я? А я наивно ползу по вентиляционной трубе, как полная дура…
Сама на себя злюсь. На свою гордость и упрямство. Этого не отнять. Но на конструктивный диалог он тоже не шел, поэтому вряд ли бы я что-то добилась дипломатическим методом.
Все так сложно, черт возьми.
Внезапно, мое сердце замирает от ужаса. Сначала не понимаю, что происходит. Ощущение — будто я пьяная и все вокруг шатается, кружится. Нечто сродни землетрясению, хоть я никогда его не проживала, но могу примерно представить, что это такое. Пространство быстро наполняется клубом пыли, вероломно пробирающейся в легкие при каждом вдохе. Я начинаю кашлять, да так надрывно, что неприятные звуки начинают стремительно разлетаться по окружающему меня пространству.
Мой план рушится в мгновение ока, все происходящее напоминает беспорядочный хаос.
Если раньше у меня не было клаустрофобии, то поздравляю, я только что ее заработала.
Мелкодисперсная пыль заполняет грудину, вызывая приступ удушья. Паника сковывает меня ледяными щупальцами, сбивая разум с пути, как и мои намерения на побег. Медленно, подгоняемая инстинктом выживания, я ползу в сторону очередного выхода из вентиляционной трубы. Ищу буквально на ощупь, потому что полностью открыть глаза фактически невозможно. Я словно в эпицентре песчаной бури.
Если не выберусь отсюда немедленно, то задохнусь прямо здесь.
Открывая очередное окно, медленно опускаюсь вниз — сначала достаю из вентиляции ноги, удерживаясь на руках, а потом…просто прыгаю вниз, приземляясь на упругие подошвы кроссовок, как кошка на четыре лапы. К счастью, потолки в бункере не высокие, особенно в этой небольшой и странной комнате.
У меня девять жизней, черт возьми. И надеюсь, Леон не отнимет еще одну, когда обнаружит, что я пыталась сбежать. Если сегодня мне это не удалось, то лучше всего будет скорее вернуться в свою комнату и надеяться на то, что мое путешествие не отследили по камерам.
Мой взгляд цепляется за куллер с водой, и я бросаюсь к нему, чтобы вдоволь напиться и смочить пересохшее горло. Только после удовлетворения базовой потребности, нахожу в себе силы и решимость оглядеться по сторонам и осознать, в какой комнате бункера приземлилась.
Все вокруг меня напоминает… лабораторию. Стеклянные пробирки, приборы и установки наполняют пространство, создавая атмосферу загадочности и чего-то сверхсекретного. Особенно, если учесть то, что мы находимся в коробке под землей, из которой нет выхода.
Острое ощущение того, что я нашла что-то важное не отпускает, буквально берет за грудки. Принюхавшись, понимаю, что воздух перенасыщен химозным запахом и ароматом металла… здесь явно творится и разрабатывается что-то опасное, экспериментальное и сокрытое от глаз обычного смертного. Мурашки бегут по спине от мысли, что я нашла что-то очень важное для Леона.
Возможно, этот бункер существует не просто так. Он оберегает ни меня, ни нас, а свое сердце и причину возникновения — эту лабораторию.
Может быть, здесь есть зацепка и для моих воспоминаний? Может — я потеряла память не просто так? Возможно, муж ставит на мне какие-то опыты и сам виноват в моей усугубившейся амнезии? Волосы на коже встают дыбом от спутанных мыслей и вариантов.
Нет ничего хуже неизвестности.
Нерешительно подходя к столу с пробирками, я начинаю медленно изучать надписи на жидкостях в маленьких и больших колбах. И дуре понятно, что это все — образцы. Только чего?
Наркотик для элиты? Лекарство на миллион долларов? Напиток бессмертия?
Здесь какие-то цифры вместо слов и названий, неизвестные мне химические соединения. Цвет пробирок в основном — прозрачный. Наконец, я добираюсь до самой большой колбы, размером с бутылку из-под шампанского. Если украду целую пробирку, то пропажу обнаружат. Нужно найти пустую колбочку и немного перелить туда содержимого большой.
Но… зачем мне это? Почему я действую так, словно следую какому-то плану, который должна выполнить?
А может Леон прав в своих умозаключениях, и я — инсайдер, оружие замедленного действия, направленное на влиятельного мужчину, стоящего на вершине пирамиды власти?
Не хочется верить в то, что я — крыса. Крыса без памяти: какая горькая и не романтичная правда.
— Браво, Алатея, — голос Леона, эхом отскакивающий от стен лаборатории, мгновенно превращает меня в желе.
Я поймана с поличным. Все равно что напугать акробатку в момент важного прыжка или бега по канату. Я не осознаю следующих секунд, капсула просто выскальзывает из моих рук и с дребезжащим звуком обрушивается на пол. Утопаю в осколках, тайно благодаря судьбу за то, что ни один не врезался мне в ногу или не отрикошетил в лицо. Легко отделалась, не считая того, что тон голоса Леона намекает на то, что его наказание будет не менее жестким.
Мать его, я наверняка разбила нечто важное. Закон подлости. Час от часу не легче.
И на что я рассчитывала? Что меня не засекут камеры? Что он не успеет найти меня?
