Большой. Злой. Небритый (СИ) - Кистяева Марина
Знаете… Это уже слишком.
— И не хочу знать.
Я громко, со скрипом отодвинула стул и встала.
— Приятного аппетита, Адамиди.
— А ну села на место!
— Разбежалась! И не кричи на меня! Я не давала права тебе повышать на меня голос.
Мы ругались, как самая настоящая пара.
Я успела встать, когда и Андрей начал подниматься.
А это плохо…
Очень плохо.
— Сядь. Позавтракай. И мы поговорим.
Он не смотрел на меня, он выжигал на моей коже клеймо.
— Нет. Я ухожу. Мы с тобой о чем договаривались?
— Сядь! — на меня в прямом смысле рявкнули.
Я аж опешила.
Нет, я знала, что Адамиди парень взрывной, но не до такой же степени.
Тут впору бежать.
Что, собственно, я и сделала.
Как мне могла прийти подобная идея, я не знаю. Никогда ни от кого не убегала в сознательном возрасте. Подростками — не в счет. Тут же самым разумным выходом мне показался именно побег. Хотя в тот момент я даже не подумала, как буду выбираться из пентхауса с системой «умного дома».
Я рванула с кухни.
Андрей за мной.
Это я поняла по отборным ругательствам, причем, на русском языке. Витиеватые такие, родные, с детства до боли знакомые. С угрозами даже.
Они-то меня и подстегнули бежать быстрее.
Но, видимо, за годы взрослой оседлой жизни я подрастеряла навыки.
Меня поймали позорно быстро.
За руку.
И рванули на себя.
Я со всего духа врезалась в мужскую грудь, а она, извините, точно камень. Натренированная. Даже больно немного от столкновения стало.
Я хотела возмутиться, намереваясь стоять на своем до последнего. Готовилась в ход пустить кулачки с ногтями.
Куда там…
Всё-таки не зря в семье Адамиди стратеги да олигархи. Просчитывают, предполагают, извлекают выгоду, приумножают. Не дают противникам дыхание перевести.
Вот и мне не дали.
Я успела только ойкнуть.
А меня уже подцепили под ягодицы, властно так, приподняли и усадили на кухонный островок. Естественно, разведя бедра и вклиниваясь между ними.
И снова я ничего не успела предпринять.
Андрей, рыча и издавая по-настоящему угрожающие звуки, странным образом пробуждающие во мне волнение и уже знакомый жар, не отпуская меня ни на секунду, переместил одну руку на мой затылок, зафиксировав его таким образом, что мне просто некуда было деться.
Только после этого набросился на мои губы.
Мы так не договаривались.
Лишь ночь…
И всё…
Поцелуй с утра — выход за рамки договора.
Его губы сразу же взяли мои в плен. Без права выбора. Алчно, жадно, словно и не терзали всю ночь. Я застонала, выгнулась дугой. Вцепилась пальцами в его майку, скрутила в кулаке. Надо оттолкнуть… Надо… Потом я обязательно так и сделаю, вот только чуть-чуть понаслаждаюсь, дам моему предательскому телу в последний раз прочувствовать его прикосновения, ласки, окунуться в водоворот стихийной страсти, от которой, казалось, нет спасения.
Тело Андрея вжималось в моё, при этом он умудрялся меня не опрокинуть на стол, а сильнее притягивать к себе. Так, чтобы между нами не оставалось пространства. Я с жадностью голодного отвечала на его прикосновения, целовала в ответ, хотя надо было кусать и царапать. Ничего не могла поделать.
Минутка слабости. Я же девочка, правильно?
Моё тело больше мне не принадлежало. Я поражалась собственной реакции. Никогда ни с кем не теряла голову, всегда могла сказать нет. Если парень не понимал и более доступным образом объяснить. Адамиди же все менял. Меня он менял. Злил, бесил, и одновременно моя тяга к нему зашкаливала. Вот и сейчас. Стоило прикоснуться, наброситься на меня, и всё, я потерялась.
Моё самолюбие спасало лишь одно — Андрея тоже штормило.
Пусть мне кто-либо и что угодно говорит, но не будет мужчина подрываться и хватать девушку ради того, чтобы проучить и снова усадить за стол. Тут другое. Я же ощущала, как под моими ладонями сильно бьется сердце Андрея. Слышала, как мужчина порывисто дышит. Его стоны, что вырывались ночью, когда он брал и ласкал меня, нет-нет да всколыхивались в памяти, подливая масла в огонь моего возбуждения.
Я нравилась Андрею. Он меня хотел.
Но, Господи, как же всё неправильно!
Он бесил меня, я раздражала его. Заноза, вставшая на пути. А что делают с занозой? Правильно, избавляются.
Только какой-то странный способ избавления Андрей выбрал.
— Никуда ты не пойдешь, поняла? — он оторвался от моих губ, чтобы выдохнуть очередной приказ. Голубые глаза яростно полыхали.
— Нет, — бросила я в ответ и уже сама потянулась к нему, кусая за нижнюю губу.
Утро можно считать продолжением ночи?
Из груди мужчины снова послышался утробный то ли стон, то ли рык. Руки Адамиди сильнее сжали мои плечи и затылок. А потом как-то быстро переместились вниз, приподняли, и через секунду я оказалась без трусиков.
— Андрей! — не то возмутилась, не то обрадовалась. Эмоции настолько были противоречивы, что я уже запуталась, чего хочу в данный момент.
— Не отпущу!
Его рука властно сжимала бедро, нырнула к внутренней стороне, выше, ещё выше. Пока не добралась до моих мокрых складочек.
— Ты же хочешь меня! — это не вопрос, утверждение.
Да, хочу, и что дальше?
Я говорить не стала, уткнулась ему в грудь, тяжело и прерывисто дыша. Не удержалась, лизнула горячую кожу, чей запах и вкус навсегда въелся мне в сознание.
Не отпустит он меня… Ага.
Сегодня. Пока горит, пока хочет. А что дальше?
Я уже хотела выразить свои мысли вслух — не успела.
Его пальцы нашли мой клитор и надавили.
— Скажи, что передумала, — послышалось ещё одно требование.
Докатилась… Меня собираются шантажировать сексом.
***АНДРЕА
Докатился. Шантажирует её сексом.
Андреа никогда ранее не сталкивался ни с чем подобным.
Напротив, очень часто после ночи, ему не терпелось, чтобы девушка оделась и отбыла. Без всяких утренних нежностей и томных взглядов, а так же вопросов: «Милый, а когда мы ещё увидимся?» А если кто-то посягал на его футболку или рубашку… Тут он готов был содрать свою одежду с красивого тела девушки. Терпеть не мог, когда без разрешения трогали его вещь. Было пару раз, когда любовница-однодневка даже из его гардеробной надевала что-то. Тогда и он не церемонился: девушка выбегала из квартиры в слезах, в ярости, обиженная и сыпала проклятьями на его голову.
Надя же идеально вписалась в его утро.
Он проснулся раньше её. Да и не спал толком. Вырубился на несколько часов, сработал внутренний будильник.
Андрей не спешил подниматься с кровати. Некоторое время смотрел на спящую Надю. Она спала на боку, подложив ладонь под щеку. По-детски наивно и между тем чертовски сексуально.
Ему понравилось видеть её в своей постели. Да и ночью она его не раздражала, когда интуитивно во сне пыталась к нему прижаться или забраться на плечо. Он сам ловил себя на мысли, что хочет притянуть её к себе ближе. Впечатать в себя, чтобы и думать не смела о побеге…
Одна ночь, значит, Нааадяяя?
Русская девочка его раззадорила, если не сказать больше. Там, на дороге, едва сдержался.
Сначала она весь вечер крутит задницей, провоцирует его и других мужиков, потом с легкостью соглашается с ним переспать и под конец заявляет, что согласие дала лишь из желания, чтобы он от неё отвалил.
Он! Мать твою…
Андреа заставил себя подняться с кровати. Эта девочка умела в нем разбудить нехорошие эмоции. Талант, что тут скажешь.
Он слишком остро её воспринимал. Неосознанно. И это ощущалось во всем.
Даже, как он с ней общался, не говоря уже о том, как реагировал, когда она рядом.
Поэтому он принял решение с утра немного подостыть.
Подостыл, называется.
Сначала утренняя разминка — без неё никуда. Отработал полчаса в спортзале, размялся на «груше». Потом контрастный душ.
И на кухню.
Куда угодно подальше от спальни, где продолжала дремать русская девочка Надя, выносящая ему мозг похлеще любых конкурентов и партнеров. Объективно смотря на их взаимоотношения, Андрей понимал, что она ничего не делает специально. Не охотится за ним, не соблазняет. Она просто есть. И одним своим видом, запахом, улыбкой, присутствием выворачивает его наизнанку.
