Ульяна Соболева - Одержимость

Впереди только кусты и песок, стройки, обнесённые высоким забором. Я знала, что он бежит следом. Вопрос времени, когда догонит. Если я не знаю куда бежать, то он прекрасно знает, потому что загоняет меня все дальше вглубь недостроенного торгового центра. Я задыхалась, вокруг темнота. Дальше тупик. Разве что взобраться на забор и прыгнуть вниз, кубарем скатится к закрытому пляжу, но я рискую свернуть шею.

С той стороны где осталась моя машина вдруг донёсся оглушительный взрыв. В тот же момент Призрак сбил меня с ног, и мы упали в песок. Я дралась, сопротивлялась как могла, я царапала ему лицо, колотила по груди. Пока он не скрутил мне руки за спину и не приставил дуло пистолета к моей груди.

— Просто не дёргайся и поживёшь ещё пару часов, поняла?

Я кивнула и зажмурилась. Страшные у него глаза — черные. В темноте не видно зрачков.

Он взвалил меня на плечо и понёс куда-то. Значит заказ сделал сам Призрак, а я глупо попалась. Похоже — это судьба. Он поймал меня и одному дьяволу известно, что он со мной сделает.

Мужчина затолкал меня в багажник и захлопнул крышку, я погрузилась во тьму. Не знаю сколько времени осталось прежде чем он убьёт. Но оно есть, и я должна подумать, хорошо подумать, что именно помешает Призраку свести со мной счёты. В том, что это личное, я не сомневалась уже давно. Именно он подставил меня в 2007 году. Из-за него меня слил Макар. И я должна хорошо подумать о том, кому я настолько насолила. Потому что лично Призрака я точно не знала…разве что за исключением того случая, когда он трахал меня на веранде отеля «Интурист», убив моего заказчика. Тогда и познакомились, если это можно так назвать…Что ж чувство юмора я не утратила, значит моя голова мыслит трезво.

9

Кукла. Россия. 2001 год.

Я ещё слабо пыталась сопротивляться, когда услышала голос Никитина.

— Маша!

Он взял меня из рук своего приятеля и так крепко сжал, что я не смогла вздохнуть, обхватил моё лицо ладонями, всматриваясь мне в глаза:

— Я всю ночь искал.

Я упёрлась руками ему в грудь.

— Отпусти.

Но он уже не смотрел на меня, махнул друзьям:

— Ребята, спасибо. Ящик конька завтра. Созвонимся.

Повернулся ко мне:

— Всю ночь…ты понимаешь, что значит всю ночь искать кого-то? И не находить? Иди ко мне, дура ты мелкая, я чуть с ума не сошёл.

Он понёс меня к машине, но я вцепилась ему в воротник.

— Никитин, я не пойду обратно, ясно?

— А кто тебя спрашивает?

Засунул меня на переднее сидение, пристегнул. Мы ехали молча, меня знобило. Я отвернулась к окну и улыбнулась своему отражению…Похоже я рано себя похоронила, и я себя недооценила. Значит игра продолжается…и правила все ещё мои.

Никитин усадил меня на диван, опустился на колени, растирая мои холодные ноги.

— Я сейчас ванну наполню и в горячую воду бегом, откисать и греться. Воспаление лёгких подхватишь.

Я смотрела как его большие ладони обхватывают мои ступни, как он дышит на них, чтобы согреть и внутри снова появилось то самое…вчерашнее чувство непонятного тепла.

— Мы весь город прочёсывали. Представь, пять машин? Ты всех поставила на ноги.

Взял меня за руки, растирая мои пальцы.

— Ледяная, — прошептал он и прижал мои холодные ладони к колючим щекам. Я не привыкла к ласке, у меня на неё странная реакция всегда, как у бродячей собаки — укусить. Но сейчас кусать не хотелось, мне нравилась его забота. Немного грубоватая, но все же забота.

Лёша отнёс меня в ванну.

— Давай Кукла, снимай эти чёртовые мокрые тряпки и полезай в воду, он кивнул на мыльную пену.

— Обслуживание на высшем уровне.

Я не смотрела на него, избегала взгляда. Пусть почувствует себя виноватым, это его любимое состояние.

— Выйди, мне надо раздеться.

Он ещё несколько секунд постоял, переминаясь с ноги на ногу, а потом вышел.

— Когда разденешься, приоткрой дверь я заберу твои вещи. Их надо постирать и высушить.

Я посмотрела на своё отражение и усмехнулась. Заботливый. В этот момент зазвонил телефон. Услышала его быстрые шаги и тихое:

— Алло.

Я выключила воду и подкралась к двери, чуть приоткрыла:

— Да, Оль, я ее нашёл. Нет, ты не виновата, это просто недоразумение. Мы все друг друга не правильно поняли. Да, спасибо. Все хорошо. Нет, не нужно приезжать и извиняться, она в порядке. Сейчас примет душ, попьёт горячего чая с малиной и все будет хорошо. Да, милая, до завтра, не волнуйся.

Твою мать! Сжала руки в кулаки. Несколько секунд смотрела на своё отражение, а потом вышла из ванной и пошла к входной двери.

— Маша!

Я повернула ключ в замке, но в этот момент он яростно придавил дверь.

— Какого черта?

— Пошёл нахрен, Никитин! Ты и твоё сраное благородство. Я не просила меня искать. Я все тебе сказала, когда уходила. Ты мне — никто, а теперь дай пройти.

Я попыталась его оттолкнуть, но он впечатал меня в дверь, сжал челюсти:

— Куда пойти? А? На улицу? К Артисту? Гоше? Куда?

— Не твоего ума дело! V! Куда надо туда и пойду!

Его взгляд стал тяжёлым, впился мне в лицо.

— Не пойдёшь.

— Неужели? Кто мне помешает? Ты? Ты мне никто, ясно? НИКТО! Так что дай пройти.

Я попыталась дёрнуть ручку двери, но Лёша сжал моё запястье настолько сильно, что у меня от боли потемнело в глазах.

— Гоше позвонишь?

— Да хоть черту лысому, понял?

— Значит быть шлюхой подзаборной лучше, чем жить у меня?

— Да, лучше. Там хоть все честно. Никто не лицемерит и не корчит из себя святого. Если хочет трахать — платит и трахает.

Щека запекла ещё до того, как я поняла, что он дал мне пощёчину. Схватилась за лицо с ненавистью глядя ему в глаза.

— Тон смени. Ты никуда не пойдёшь. Я сказал и точка. Уйдёшь — найду и башку откручу. Поняла?

Я смотрела на него все ещё прижимая ладонь к щеке.

— Я спросил поняла?

— Ты очень доходчиво объяснил.

— А теперь пошла в душ.

Я лежала на диване, накрытая тёплым пледом и смотрела в темноту. Нужно звонить Макару и признавать своё поражение. Ничего не изменилось, кроме моих эмоций. Никитин не прогибается, но он начал прогибать меня. Я не равнодушна к нему, даже хуже — меня влечёт, он мне нравится. Я могу сколько угодно притворяться, но лгать самой себе бесполезно. Я хочу его. Не просто как мужчину, хочу его всего. Ревную. Злюсь. Даже ненавижу. Это эмоции Кукла. Это утопия и твой провал. Задание становится чем-то личным и, как учили нас всех, в этот момент нужно уходить. Всегда нужно уходить. Нет ничего паршивей чем начать настоящие отношения с объектом.