Теа Харрисон - Сердце бури
Жидкость заструилась по его шее и плечам. Стул резко опустился на все четыре ножки. Взгляд Тьяго наполнился молниями. Вскочив, Ниниэн отпрыгнула от стола, в то время как мужчина неторопливо поднимался на ноги.
Послышался резкий стук в дверь. Тьяго свирепо посмотрел в сторону выхода, когда стук повторился. Ниниэн воспользовалась этой заминкой, чтобы ретироваться в сторону спальни. Вслед донесся тихий рык:
— Черт возьми, Трикс! Давай, попробуй сбежать. Посмотрим, куда тебя это приведет.
Она нахмурилась. Сбежать? Черт, нет! В гневе выбежав из спальни, Фейри помчалась на кухню. Открыв кран, она начала доставать из шкафчиков все кружки и стаканы. Наполнив водой каждый, Трикс выстроила их ровными рядами на столешнице.
Он ее достал! И не просто достал, а довел до белого каления!
Всего лишь неделю назад, перед тем, как уехать из Нью-Йорка, она устроила Тьяго засаду, чтобы как следует огреть по затылку и наорать за то, что он сквернословил в ее адрес. Они были практически незнакомы все время, что она жила в Нью-Йорке, а это, без малого, двести лет. И вдруг откуда-то взялись «Черт тебя дери, Трикс» или «Трикс, мать твою!» И когда ее терпение наконец-то переполнилось и она взорвалась, у Тьяго хватило наглости расхохотаться ей в лицо и назвать ее “лапочкой”.
Помыкал ею. Вел себя как первоклассный ублюдок. Он был груб. Он был примитивен (ну ладно, может, с этим у нее и не было особых проблем). Он едва ли обращал внимание на то, что она говорила. Одно ее слово, и он несся напролом, поступая как его душе угодно. Он приводил в ужас нормальных, адекватных людей, давал волю рукам без ее на то разрешения, и, возможно, свойственный ему тип первобытной, доминирующей сексуальности и был причиной, заставляющей слабеть ее колени и учащенно биться глупое сердечко, но все это не давало ему никакого права…
***Тем временем Тьяго прошел к двери номера и рванул ее на себя. Злость разжигал тот факт, что он не обратил внимания на приближающиеся шаги до тех пор, пока в двери люкса не постучали. Чертова Фейри запудрила ему мозги, внесла сумятицу в его идеально отточенные инстинкты.
Перед дверью стояла Кэмерон Роджерс, готовясь постучать еще раз.
— Что?! — рявкнул он.
Лейтенант опустила руку, уставившись на Тьяго. Черты ее лица, усыпанного веснушками, исказились от сдерживаемых эмоций.
— А-а, — произнесла она, покашливая. — Кажется, у нас тут повышенная влажность, Страж?
— Да пошла ты! — огрызнулся Тьяго. Он смахнул воду с лица. — Чего тебе?
Рот полицейской дернулся, но она быстро взяла себя в руки:
— Советник Северан поговорит с Ее Высочеством при первой благоприятной возможности. Один из ее спутников настаивал на том, чтобы это сообщение было передано лично.
Тьяго мысленно сбросил со счетов упомянутого помощника. Они с Кэмерон уже договорились, что доступ на этаж будет открыт только тем людям, чьи имена есть в предварительно согласованном списке:
— Передай Северан, что Ее Высочеству нездоровится. Мы свяжемся с ней, когда будем готовы.
Роджерс выгнула песочного цвета бровь:
— Уверен, что не хочешь сообщить это Советнику сам?
— Я сейчас занят по горло, — пробурчал Тьяго. Захлопнув дверь, он свирепо уставился на нее, уловив смех Роджерс.
Ниниэн слушала, как Тьяго говорил с визитером. Довольно скоро его высокая, излучающая надменность персона заполнила дверной проем кухни.
Закрыв кран, девушка схватила ближайший стакан и выплеснула воду в Стража.
Он стоял совершенно неподвижно, словно выточенная резцом мастера статуя. Воздух между ними напряженно запульсировал. Сердце Ниниэн бешено колотилось.
— Глазам своим не верю, — произнес Тьяго спокойным тоном. — Тебе что, жить надоело?
— Ты ничего не можешь со мной сделать! Я ранена, а ты поклялся защищать меня. — Ниниэн подняла следующий стакан и плеснула водой в Тьяго. — Как меня зовут, засранец?
Упершись руками в бока, он склонил голову набок, меряя Фейри взглядом. Обсидиановые глаза странно поблескивали.
— Моё имя, — прошипела девушка сквозь стиснутые зубы. Следующей была чашка. Она вновь облила Стража. — Ты знаешь его. Я напоминала тебе о нем достаточно часто. Забавно, но это не «черт возьми, Трикс». И если ты когда-нибудь сократишь его до “Нинни”, Я ОТКУШУ ТЕБЕ НОС!
Дернулись мощные плечи, четкие линии рта скривились:
— Тогда, в Нью-Йорке, ты говорила мне как-то по-другому. Как оно было, не помнишь? Ах, да. “Мэм, черт возьми!”
— Не смей насмехаться надо мной! — закричала Фейри и обеими руками ухватила следующую чашку.
Внезапно Тьяго оказался позади нее, прижимаясь пропитанной влагой грудью к ее спине. Его руки обхватили запястья Ниниэн:
— Леди, отойдите от раковины, — сдавленным голосом произнес мужчина.
Она изо всех сил вцепилась в чашку, пока Тьяго очень бережно пытался разжать ее пальцы. Перелившись через край, вода брызнула им на руки и на столешницу.
— Это последняя, — запыхавшись, произнесла Ниниэн. — Я должна выплеснуть ее на тебя.
Зарывшись мокрым лицом в ее волосы, Тьяго разразился смехом. Девушка всячески, хотя и совершенно безуспешно, пыталась освободить запястья из его хватки, пока Вер безудержно хохотал. Через некоторое время ему удалось произнести:
— Мне кажется, что в этом потрясающем мозгу нет ни единой здравомыслящей извилины.
— Не думаю, что тебе судить о моей вменяемости, — зло выпалила Ниниэн, с отвращением швырнув на столешницу чашку, из которой они расплескали всю воду. — И на тот случай, если тебе вдруг вновь вздумается погладить меня по голове и назвать меня “лапочкой”, напоминаю — мое оружие все еще смазано ядом.
Тьяго отпустил ее запястья и развернул, прижав собой к кухонной столешнице. Ниниэн ощущала, как сокращаются мышцы на груди Тьяго, на ее костюме проступили влажные пятна от его мокрой футболки. Девушка подвигалась, пытаясь выиграть для себя немного пространства и увидела, как глаза Тьяго подернулись поволокой.
— Ох, Фейри, я не хочу гладить тебя по голове, — низкий рокот его голоса вызвал трепет в ее теле. Он склонился к Ниниэн так близко, что их губы соприкоснулись. — Я хочу трахнуть твой рот.
У упомянутого рта отвисла челюсть. Не веря своим ушам, Ниниэн резко втянула воздух:
— Ты, ты — что?!
Мир покачнулся, когда Тьяго подхватил ее на руки и направился в спальню быстрым, уверенным шагом. Он положил ее на кровать, и Трикс вдруг обнаружила себя пленницей, когда мужчина уперся коленом в матрас и одной рукой сжал запястья ее поднятых над головой рук.
