Невольница князя (СИ) - Эми Мун
На последнем слове Ждан замялся и схмурил брови, будто это он глупость сказал, а не другие.
Властимир тяжко вздохнул.
Наказать мальца легче легкого, а толку? Видно же, сопливый еще совсем. Да еще маленький брат есть. И уже сироты… Плохо!
— …Светлый князь, дозволь слово молвить?.. — вновь отозвался Ждан.
И Властимир махнул рукой. Пусть уж говорит.
— … Мальчишка виноват — это правда. Но, прошу, отдай его мне. Сделаю воином, верным тебе и княжеству.
Ах ты… старый лис! Не для себя ведь просит! Знает, что Забава обрадуется сохраненной жизни!
Властимир привычным движением огладил рукоятку меча. Одно движение — и сотник лишиться духа. Не будет рядом соперника… до поры до времени. Слуги шепчутся, что не один только Ждан положил глаз на светлокосую. Спасенный ею Свят тоже готов перед идолами клятвы давать.
Ядовитая ревность обожгла не хуже вод Чуди. Аж пятна перед глазами пошли гулять.
— Чтобы через шесть лун я видел исполнение твоих слов, — прорычал сквозь зубы и, еще раз смерив мальчишку взглядом, пошел прочь.
А сердце колотилось как дурное. Запереть, что ли, светлокосую в своих покоях? Чтобы не один мужик рядом не ходил! А он будет наведываться, когда захочет. Может, даже дитя ей сделает, чтобы наверняка не сбежала.
И в голове мелькнул образ Забавушки в тягости.
Будто бы она совсем без одежды в его руках. Выгибается навстречу откровенным ласкам, тихонько постанывает. А из наполненных молоком грудей сочатся белые капли, и в округлившемся животике толкается ребенок. Его сын!
Властимир чуть не споткнулся.
Блажь какая-то!
Еще венец на голову не надел, а уже знал — дети будут только от законной жены. Слишком много у него было врагов, готовых выкрасть, пусть даже не благословлённого, и от его имени сеять смуту. Так было и с его — Властимира — отцом, которого в народе кликали Расплодом.
Гарем дружно рожал бывшему князю сыновей и дочерей.
А вот от законной супруги только Властимир получился, да еще не сразу.
И сколько же пришлось Северному царству вытерпеть! Сколько раз шатался трон, а Совет только и делал, что козни друг другу строил.
Нет, никаких детей от наложницы!
Но эти мысли лишь раззадорили бушевавшее внутри пламя. Князь он или не князь? Ежели сумел справиться с родными по отцу братьями и сестрами, так неужели свое дитя не защитит?
Словно сладкая хмельная брага, мысли так и кружили голову. Нашептывали соблазнительные картины, от которых кровь кипела.
Подержать бы в руках дитя! Посмотреть, как растет, становится крепче. Самому обучить держать меч и управляться с лошадью… А после сына и дочь можно родить.
Властимир даже зубы стиснул.
Пожалуй, заглянет он лучше в купальни, опрокинет на голову ковш ледяной воды. И в штаны заодно плеснет, потому что уж очень сладок образ Забавушки в тягости. Но более того осознание, что так она вся его будет.
Погруженный в собственные мысли, он не сразу услышал робкое:
— Князь милосердный! Выслушай!
Юный прислужник спешил следом, но близко подходить опасался. Властимир остановился.
— Ну? Говори!
Мальчишка согнулся в низком поклоне.
— Смотрел я за твоими покоями, как велено, и видел около них одну из наложниц. Ярину.
Ах ты, змея чернокосая!
И Властимир поспешил обратно. Сомнительно, что Ярина сделала Забаве плохо, но все равно проверить надо. И это вовсе не беспокойство! Просто… ему так хочется. Вот и все.
Глава 14
Князь ворвался в покои, будто темная буря. Глаза мечут молнии, с лица мрачный весь. Забава даже голову в плечи вжала. Почему сердит? Может, ему донесли, что она карту разглядывал?
Во рту сделалось сухо.
После ухода Ярины, Забава кружила по горнице, не зная, как себя успокоить. Недоброе предчувствие глодало душу, подгоняя шарахаться то к окну, то к обложенной разноцветными камешками печи.
Так бы Забава и промаялась, если бы взгляд не зацепился за край стола, что был скрыт резной ширмой.
Заглянула, конечно. Да так и осталась стоять.
На столе лежала бычья шкура. Цвета топленого молока, она занимала почти все пространство, а по кроям была приколочена железными колышками. А на самой шкуре карта Северного царства. Да такая искусная — глаз не отвести. И Сварг-град как живой, и деревья, и речки… И ее Белозерка! Забава узнала ее по приметному озерку и скалам. Над ней стояла красивая фигурка птицы. Всего в мизинец ростом, но выточена из кости с великим тщанием, как и другие… И рысь тут была, и голова лютоволка, и быстроногий олень. Даже с рожками! Не удержавшись, она коснулась его немножечко. Погладила белую спинку.
И снова принялась разглядывать.
Сколько любовалась — сама не знала. Очнулась, только услышав голос прислужницы. Девушка принесла еду. И тут же сбежала, пряча взгляд. Будто от чумной… От этого и аппетит пропал. Забава уже хотела вернуться обратно к шкуре, но терем дрогнул от хлопка распахнувшейся двери. И вот Властимир на пороге, сверлит ее тяжелым взгляд. Аж дыхание замирает!
— Кто здесь был? — пророкотал зло.
Ну точно, будет ругать ее, что к карте подошла!
— П-прислужница… и…
— А до нее?!
— Ярина.
Жесткие черты лица еще больше закаменели. Властимир мигом очутился рядом и навис на ней, будто скала.
Забаве совсем подурнело.
А в голове мелькнула мысль — может, задобрить князя собой? Ему же нравится… Щеки тотчас вспыхнули румянцем, и по телу пронеслась дрожь, распаляя едва унявшееся томление. Но Забава только крепче губу прикусила. Нет, не станет этого делать.
Над головой раздался шумный вздох.
— Ты должна была ее прогнать! — заявил вдруг.
Должна?!
— …Если кто-то не нравится — отсылай тут же. Это мой приказ.
Забава все-таки присела на лавку.
— Ярина только платье принесла, — ляпнула зачем-то.
А князь как фыркнет!
— Наложница, у которой пять служанок под рукой ходит, сама сподобилась платье тащить? Может, еще дружбу тебе предлагала?
— Помочь только… платье надеть. И гребень дала, — посмотрела на стол, где стояли яства.
Властимир подошел и взял в руки «подарок», внимательно оглядел со всех сторон.
— Обычный, — признал неохотно.
Ну да, а каким ему быть? Ведь ежели что, преступницу долго искать не станут.
— Может, она без злобы на этот раз?
Но ее робкий вопрос был встречен снисходительным мужским взглядом. Буря в серых глазах маленько унялась, и теперь князь занялся осмотром горницы. Будто бы Ярина могла по углам заговоренной сажи рассыпать.
— Это ты карту трогала? — донеслось из-за ширмы.
