(не)полная семья (СИ) - Чернышова Агата

— Одну точно люблю, — ответил он и посмотрел мне в глаза. — Твою маму. Надеюсь, ты тоже разрешишь мне себя любить?

— Наверное, — пожала плечами Лиса и в поисках поддержки уткнулась мне в живот. — Но я люблю только маму. Мы с ней принцессы. Как в мультике. Ты любишь мультики?

Алиса была сегодня разговорчива, чему я несказанно радовалась. С Вадимом она предпочитала отмалчиваться, хотя с её слов, он ей нравился.

— Главное, чтобы они были со счастливым концом, — улыбнулся Макс и снова перехватил мой взгляд. — Для нас всех.

Этот вечер мы провели чудесно, и я ловила себя на мысли, что мне так хорошо, что, кажется, ничего лучшего уже просто не может быть.

Уходя в тот вечер, Макс обнял меня и проронил:

— Пока я рядом, ты не должна ничего бояться.

Я так и не поняла, что он имел в виду, но на все вопросы любимый отвечал загадочно: «Потом расскажу. Это долго».

Настаивать было бесполезно, и я перестала, но в душе гнездились сомнения. Так ли всё хорошо, как мне хочется думать?

Ведь когда-то я с Вадимом тоже очутилась в сказке, о которой раньше и не мечтала. Принц был женат, но я не хотела на него давить, ведь этот прискорбный факт не мешал мне быть отчаянно счастливой и удовлетворённой во всех смыслах женщиной.

Я и подумать не могла, что общий ребёнок может развести нас по разные стороны жизни. Хотя всё равно благодарна бывшему за Лису. Не будь её, я бы никогда не узнала, какой он на самом деле. Равнодушный сибарит, любящий только себя и комфорт.

Никто не просил алиментов, даже на общении не настаивал. Но Вадим с маниакальным упорством человека, на комфорт которого посягают, решил уговорить меня на предательство крохотного человечка, которого я так ждала.

Так что сюрпризов я не любила, но Макс ушёл, так и не сказав, в чём дело.

Но на следующий день, когда мы встретились снова, потребовала ясности. Вместо этого Макс потащил меня в постель. Наверное потому что в этой плоскости между нами точно не было недопонимания и недомолвок.

И снова я ощущала себя глиной под его руками, рекой, пущенной по заданному руслу, всем, кем и чем угодно, только не игрушкой, что используют по прямому женскому назначению.

— Ты никуда не денешься, слышишь? — то ли спрашивал, то ли утверждал Макс, приблизив моё лицо к своему так, что я видела собственное отражение в его зрачках.

— Никуда, — шептала я снова и снова.

А потом мы просто трахались и не могли насытиться друг другом, будто не виделись вечность. Всё-таки я конченная фетишистка, но его член сводил меня с ума, делая безвольной, покорной и угодливой шлюхой, о чем ни он, ни я не жалели.

Обещая удовольствия, Макс легко мог поставить меня на колени, и я сама с превеликой радостью начинала отсасывать у него, время от времени, ловя замутнённый взгляд любовника.

Обычно после оральных ласк, он разворачивал меня спиной и драл так интенсивно, что к тому моменту, когда мужчина кончал, я уже успевала охрипнуть и покрыться липким потом.

Так было и на этот раз. Мы повалились на постель, в которой предпочитали только спать или отдыхать после очередного безумного соития, и Макс долго обнимал меня, не позволяя отлучиться в душ.

В такие моменты я шутила, что похожа на священный сосуд, сохраняющий мужское семя и не позволяющий себе разбрызгать его, не дав настояться, будто это драгоценное вино. Он только смеялся и говорил, что надо же такое придумать.

Макс был мой первый мужчина, который любил ласки после секса, а не только до или во время.

И всё же тревога, поселившаяся в душе, не забылась даже теперь.

Выскользнув, наконец, из кольца его рук и приведя себя в порядок, я налила на кухне чайник и вернулась к разговору.

— Почему ты сказал вчера, что я не должна ничего бояться? — вопрос был задан как бы в шутку, но руки, разливающие кипяток по чашкам, дрожали. Наверное, от усталости.

Макс уже переоделся в белоснежную футболку, обтягивающую накаченный торс, и джинсы и сел за стол напротив. Я же осталась в лёгком халатике, наброшенном на обнажённое, разгорячённое сексом и горячим душем тело.

— Я хочу поговорить с тобой, — начал он, вертя в руках пустую чашку: — Но не знаю, как лучше всё рассказать. И начать с чего, не знаю.

Он нахмурился, и моё сердце рухнуло в пятки. Сейчас Макс скажет, что на самом деле формально женат, хотя давно не живёт с супругой вместе. У каждого своя жизнь и бла-бла-бла.

И я снова втянусь в бесконечную ложь, только на этот раз наличие жены у любимого будет серьёзно напрягать.

— Что такое?

Наверное, мой вопрос прозвучал излишне резко, но по-другому было никак. По крайней мере, сейчас.

Макс отставил в сторону чашку и подошёл ближе, заглядывая в глаза:

— Помнишь, я говорил, что знаю Любиминых? Это так. С недавнего времени.

Он замолчал и осторожно взял меня за руку, а я никак не могла понять, причём здесь эта чёртова семейка.

— У меня есть долг. Глупый, игровой, но достаточный, чтобы не выплатить одним махом. Вернее, можно выплатить, но придётся свернуть бизнес, а я слишком долго шёл к нему, чтобы послать всё к чёрту. Словом, я попался на крючок по собственной глупости. И кое-кто влиятельный заставил меня служить твоим врагам.

И снова он сделал паузу, а я слышала всё, будто в тумане. Какие-то долги. Пафосное слово «враги». О чём он? Макс не производил впечатления игромана, но, возможно, я недостаточно его знаю.

— Не понимаю… — нахмурившись, начала я, но он остановил, дотронувшись пальцами до моих губ.

— Сейчас объясню, — проговорил он таким тоном, что мне захотелось крикнуть: «Не надо. Не рушь то, что было между нами».

Я кожей чувствовала, угадывала в его взгляде, что ещё минута, и мой выстроенный мир, где всё гармонично, и каждый счастлив, рухнет. И я этому даже не удивлюсь.

Последнюю неделю я испытывала чувство, что что-то подобное должно случиться. Всё просто не может быть так хорошо!

— Вита. Прости меня. Пусть не сразу, но прости, — поджав губы, произнёс Макс, завладев уже двумя моими руками.

— За что? — спросила я почти неслышно, ища в его глазах надежду.

«Хоть бы это оказалась какая-то фигня!» — молилась я про себя. Мы стояли друг напротив друга, как очень близкие люди, а ощущение было таким, будто прощаемся.

— Любимины наняли меня, чтобы я закрутил с тобой роман. Они хотят сделать тебя суррогатной матерью, чтобы ты выносила их ребёнка, — Макс говорил это безучастным тоном, будто докладывал кому-то постороннему. И лишь когда, слова иссякли, обхватил моё лицо руками и прижался лбом ко лбу:

— Я люблю тебя, Вита. Это правда. Знаю, ты не веришь и имеешь полное право, но я не подозревал, что влюблюсь, как мальчишка!

Он что-то говорил ещё, много, с запальчивостью того, кто ожидает возражения и кого не станут слушать слишком долго.

А я окаменела, будто умерла. Всё фразы о любви, о том, что мы вместе сможем что-то исправить, послать Вадима и Катерину к чёрту, о том, что я имею права не согласиться с чужими планами, и теперь мне вообще можно временно не искать работу, прошли по касательной, не слишком задев или потревожив.

Я стояла, не вырываясь, и никак не могла ничего выдавить: ни слезы, ни эмоции. Внутри, как в стеклянной клетке билось сердце, страдая и плача, а снаружи каменная статуя молчала. Я была раздавлена и опустошена.

Сейчас абсолютно не важно, как Катерина и Вадим вообще могли до такого додуматься, я подумаю об этом после. Сейчас важно то, что я снова ополовинилась, лишилась кожи.

Нож вонзился по самую рукоятку, а лезвие Максим ещё и пару раз повернул в ране.

Давно мне не было так холодно. Больно. Слишком давно, поэтому я забыла, как это бывает. Спасибо, что есть кому напомнить!

— Посмотри на меня, Вита, — встряхнул меня он и развернул к свету, равнодушно льющемуся из окна и обнажающему уродливую правду. — Я виноват, но дай мне шанс хоть что-то исправить. Просто помочь тебе. Не уходи.

И снова поток слов, от которых разболелась голова. Наверное, я никогда не слышала от Максима столько слов за один вечер. Обычно он совсем неразговорчив.