Трио для разведённой (СИ) - Грей Патрисия
— Почему? — не понимаю я.
— Потому что, если бы не было так, я бы просто дал тебе понять, что он бабник и всё такое. Понимая, что дружбу мы всё равно потеряем, я бы дал бы тебе увидеть другую действительность. Не соврав при этом. Настоящую. Но в том-то и дело, что настоящая действительность — это твой особенный статус для каждого из нас. А не только для меня.
Мы немного молчим, пьём вино.
Кусаю губу.
— Я всё же не понимаю… Как вы так быстро решили, что я важна для вас…
— Я не могу отвечать за Рому. Просто понимаю по тому, как он говорит о тебе, что это так. А для меня… — я ещё в купе поезда очень тобой проникся. Ты меня как-то сразу очаровала. Но очарование — это одно… А когда тебя потом накрывает и ты ищешь эту женщину, чтобы её стало больше в твоей жизни — это уже другое.
— Я тоже много думала о вас.
— Видишь? — он усмехается. — О нас. Не обо мне, не о нём. А о нас.
— Что в этом удивительного? Учитывая то, как мы познакомились и то, что произошло дальше, а также то, что у меня — единственный опыт секса с двумя мужчинами одновременно.
— Уже не единственный, — улыбается он.
— Нет, — не соглашаюсь я. — Единственный. И единственным и останется. Он просто повторился. Мужчины — те же.
— Да, я понял, — чуть хрипло произносит он, и тут же откашливается.
— И всё же я не понимаю, как выбирать между вами. Вы оба стали мне дороги.
— Мы — разные. И дружить стали потому, что как-то получилось друг друга дополнять.
— В отношениях тоже, да?
— Конечно. Говорю же, я не могу в целом говорить о Роме. Потому что действительно серьёзные его отношения видел только с Полиной.
— С Полиной?
— Да. Так зовут его бывшую жену. Но с тех пор много воды утекло, а новых примеров серьёзных отношений, в которых бы он был, я не знаю. Знаю, что он разочарован в институте брака.
— Да, — киваю я, — он говорил мне об этом.
Артур на секунду задумывается.
— Не знаю, может быть, тебе это поможет, — говорит он, — но если сравнивать нас в этом отношении, я бы сказал так: у нас с Ромой — очень разные представления о роли мужчины в паре. И это в общем-то видно было даже в тех кратких отношениях, которые у него были после развода.
— Заинтересовал. А можно поподробнее?
— Я довлею к партнёрству. Для меня важно, чтобы супруги были кем-то вроде двух лыжников на курорте. Знаешь, такая модель равноправия. К ней можно только стремиться, но мне комфортно уже от одного только такого стремления. Когда оно взаимное, конечно. А Роме ближе классическая модель взаимоотношений. Когда женщина подчиняется своему мужчине, а он её оберегает. Полина потому и смогла ему изменять, что он её не контролил, а доверял ей. И уважал её. Правда лишь до того, как узнал про то, чем она занималась, когда он пахал на то, чтобы реализовать их общие мечты.
— Хм, — качнув головой, задумываюсь я. — Интересно.
— Я не знаю, какая из моделей ближе тебе.
— Честно говоря, я и сама не знаю… — вздохнув, отвечаю я. — Наверное, и та и та. Слабые мужчины мне да, неинтересны. Несмотря на то, что на работе я руководитель, я вовсе не из когорты ярых феминисток. Мне нравится чувствовать себя слабой рядом со своим мужчиной. Но тираны меня тоже отталкивают. И сильно. А вот в том, что озвучил ты — привлекательно и то и другое. Я готова принять то, что мой мужчина сильнее меня, и что он принимает глобальные решения в семье. Готова ему подчиняться. Но при этом в отношениях хочу оставаться свободной и уважаемой, а не превращаться в "принеси", да "подай". В обслуживающий персонал. Мне важно, чтобы мой мужчина меня уважал.
— То, что ты озвучила — это не про нас с Ромой.
— Да, я это уже заметила. Было бы иначе, будь кто-нибудь из вас либо тюфяком и мямлей, либо эгоистом с замашками деспота, не было бы и этой проблемы выбора.
Вечер заканчивается. Время нашего свидания подходит к концу и это очень чувствуется. В воздухе витает грусть и даже, пожалуй, печаль. Мне не хочется расставаться с Артуром. Я понимаю, что предпочла бы сейчас, чтобы этот вечер тет-а-тет плавно перешёл в такую же ночь.
В памяти мягкими, нежными облаками проплывают воспоминания о недавних ласках. Артур очень нежен и очень заботлив в сексе. Мне кажется даже, что моё удовольствие для него было важнее своего.
Мы выходим из ресторана и я полной грудью вдыхаю прохладный вечерний воздух. С неба беззувчно падают большие и редкие снежинки. Это очень красиво, особенно в тёплом свете фонарей. Небо тёмное, видны звёзды. Тонкий серп убывающей луны говорит о том, что в одну из ближайших ночей будет темнее, чем сейчас.
Очень романтично. Здесь тихо, звук проезжающих машин доносится отдалённо, и он будто бы приглушён. Как будто кто-то убавил звук.
Асфальт покрывает тонкой сверкающего оранжево-серого снега. Когда мы идём по тротуару, слышится мягкое и очень уютное поскрипывание выпавшего наконец снега.
— Если я выберу Рому, это последний наш такой вечер, да? — робко спрашиваю я.
Я держу Артура под руку и мы идём не торопясь.
— Да, — просто отвечает он.
— А если тебя, то я лишусь Ромы?
— Да, но мне кажется, что это не та формулировка. Это не лишение. Это обретение большего, но в одном.
Задумываюсь над его словами.
— Возможно, ты прав.
— Не возможно, Маш, — качает он головой. — Точно. Ты сблизилась с каждым из нас настолько, насколько позволяет такой расклад. Со мной чуть больше, но только потому что с Ромой вдвоём ты ещё не была. Я гоню от себя мысли о том, что ты уедешь к нему завтра. При этом понимаю важность этой встречи.
— Он пригласил меня ровно на час. В тот же номер.
— Да, я знаю. Он сказал мне об этом. У него обострённое чувство справедливости.
— А у тебя?
— По отношению к нему — тоже.
Останавливаюсь и поворачиваюсь к нему. Заглядываю в его глаза. Сейчас они тёмные, и лишь немного отдают синевой.
— А по отношению ко мне?
— Тоже, но к тебе я более лоялен. Больше мог бы простить.
— Вот как? Это потому, что я — женщина?
Он усмехается.
— Звучит как "Это потому, что я чёрный?".
Смеюсь. Качаю головой.
— Нет.
— Ты не просто женщина, — вздыхает он. — Ты — особенная. И всегда для меня такой останешься. Вне зависимости от твоего решения.
— Это даже звучит грустно…
— Это и есть грустно. Для кого-то из нас. А может для всех. Мы не знаем, кого ты выберешь.
Опускаю глаза:
— Я не могу выбрать…
— Что-нибудь решить да придётся, — мягко говорит он. — Мы бы решили за тебя, но это не приведёт ни к чему хорошему. Это только звучит здорово. А на деле — что бы мы не решили, ты останешься неудовлетворённой. Тебе надо принять решение самой.
Поднимаю лицо. Смотрю в его глаза.
Он приближается ко мне, легонько берёт пальцами за подбородок и нежно целует в губы.
— Я пойду, — говорит он. — Вызвать тебе такси?
Качаю головой.
— Я сама.
Он кивает, улыбается мне и поднимает ладонь:
— Пока, Маш, — тихо говорит он.
— Пока, Артур, — ещё тише отвечаю я.
Он разворачивается и направляется в сторону далёкого, освещённого яркими огнями перекрёстка. Я остаюсь стоять неподалёку от магазина одежды.
Его тёмная фигура, широкоплечего мужчины в сером пальто, становится всё меньше и меньше, а затем сливается с далёкой толпой у перекрёстка.
Снимаю перчатку, вытираю тёплыми пальцами слезы с холодных щёк. Шмыгаю носом и достаю из сумочки смартфон. Вызываю такси.
Пора ехать домой. Надо поспать.
Глава 18
В гостиничном коридоре тихо. Свет тёплыми кругами расходится от настенных бра, образуя и тёмные пятна меж ними. В одном из них, напротив двери уже знакомого номера, стою я.
"Просто открой дверь и войди. Я буду там".
От волнения колотится сердце, трясутся поджилки, к горлу то и дело подступает ком. Нервно сглатываю. И пока не решаюсь коснуться дверной ручки. Я знаю, что с Романом будет не так, как с Артуром. Ведь даже через дверь я чувствую его животную, самцовую мощь.
