Развод. Неверный муж (СИ) - Черно Адалин

— Простите, Ольга Борисовна, мне нужно ехать. Господин Сахим сообщил, что у нас сегодня важная встреча вечером и мне нужно собраться, чтобы не ударить в грязь лицом, сопровождая такого важного человека.

Что-что, а за те несколько недель в компании я поняла одну главную вещь — можно не ладить с сотрудниками, можно пренебрегать встречей с начальницей, но восхвалять Сахима перед ними — обязательно. Так они чуточку меньше тебя ненавидят и чуточку больше уважают, потому что Сахим для них почти как Статуя Свободы для американцев.

— Боюсь, вы и так можете ударить в грязь. Мне пришли кое-какие файлы от моего… информатора. И в них сказано, что несколько дней назад вы передали своему мужу засекреченные файлы нашей компании.

Глава 33

Майя

— Он счастлив без тебя, — сообщает со знанием дела моя пока еще свекровь.

Вместо бывшего мужа на приеме присутствует она со свекром. Он, в отличие от нее, удостоил меня лишь кивком головы, после чего сделал вид, что я для него лишь досадное недоразумение.

Когда-то давно я мечтала, чтобы меня приняли в семье Демьяна. Чтобы холодное равнодушие сменилось теплым приемом, но годы шли, а ничего не менялось, кроме моего к ним отношения. Со временем и я научилась быть равнодушной, потому что долго стучать в закрытые двери надоедает даже самому упрямому человеку.

— Кажется, вы заблокировали мой контакт. Сделайте одолжение, следуйте своему решению и при встрече.

Я крепче сжимаю ножку фужера и отхожу в сторону. Сахим оставил меня всего на несколько минут, отучившись туда, где не требуется мое сопровождение, но я уже хочу, чтобы он вернулся назад. Несмотря на то, что он ничего из сказанного не понимает, в его присутствии свекровь ко мне подойти не решалась.

— Да как ты… — снова слышу Ингу. — Как ты вообще… смеешь! Так. Со. Мной. Разговаривать.

— А вы мне кто? — поворачиваюсь к ней, смотрю вопросительно. — Мы с вашим сыном почти в разводе и вы сами дали мне понять, что в притворстве нет необходимости.

От нее исходит ненависть. Жгучая и ничем неприкрытая. Мне стоит лишь удивиться, ведь объективной причине для такой озлобленности нет. Я никак не перечила ей, не уговаривала Демьяна с ними не общаться, охотно приезжала на праздники, получая в ответ лишь холодность. И если со свекром было все понятно — он в принципе человек не самый открытый. Эмоциями фонтанирует редко, а если это происходит, они преимущественно негативные, то с Ингой Романовной непонятно. Она, казалось, ненавидела меня просто за то, что это я.

— Надеюсь, ты никогда не родишь и ваш проклятый род на тебе закончится, — выплевывает и, круто развернувшись, уходит прочь, оставляя меня в полном недоумении и шоке.

Весь мой род?

Когда мы с Демьяном поженились, моих родителей не было на свадьбе, потому что к тому моменту мы с ними уже не общались, соответственно, они не познакомились с родителями жениха, они и о свадьбе узнали, скорее всего, не сразу. И тут вот… проклятый род.

— Не заскучала? — Сахим мягко кладет ладонь на мою поясницу и тоже смотрит вдаль удаляющейся Инге.

— Мне не дали и пяти минут спокойно постоять.

— Какие-то проблемы? Выглядишь обескураженной.

Вдаваться в подробности наших со свекровью семейных отношений не хочу, отмахиваясь стандартным:

— Все в порядке.

Часть вечера я занимаюсь лишь переводом. К Сахиму подходит довольно много людей, кто-то переходит сразу на английский, но как только узнают, что я не просто спутница, а еще и переводчица — расслабляются. Все-таки, о бизнесе не всегда получается поговорить на языке, который не знаешь в совершенстве.

— Не устала?

— Что мы тут делаем? — интересуюсь невзначай.

Обычно Сахим на такие приемы не ходит, чтобы не тратить свое время.

— Вливаемся в тусовку, — отвечает, отпивая воду из стакана. — Подумалось, что надо.

— Планируешь остаться?

— Возможно.

— Господин Сахим… — меня прошибает ледяным потом, когда я слышу голос, который думала не услышать больше никогда.

Я поворачиваюсь медленно, вслед за Сахимом, слегка притормаживаю, до последнего надеясь, что это какая-то ошибка, но нет. Перед нами стоят мои родители. Изменившаяся почти до неузнаваемости мама и отец, в общем-то такой же, каким и был в последний раз, когда мы виделись. Они меня, конечно, замечают. Мама смотрит расширенными от ужаса глазами, словно увидела призрака, а отец… у отца взгляд не изменился — надменно-презрительный. Так он смотрел на меня в ту ночь, когда я приняла не его сторону.

— Ты переводчица? — шокированно спрашивает мама.

— Закончила университет, как и всегда хотела, — отвечаю машинально, но не забываю добавить щепотку превосходства голосу.

Мама всегда говорила, что я должна быть девочкой. Нежной, романтичной, носить платья и восхищаться цветам, а лучше мужчинами. Она растила меня принцессой, которую однажды придет и заберет прекрасный принц, но начиная с подросткового возраста я хотела соответствовать принцу, ведь искренне не понимала, как принц влюбиться в дурочку. Моему поступлению в институт мама была не рада, а отец, напротив, поддерживал, потому что считал, что если я чем-то и привлеку принца, то только умом, потому что внешностью не задалась. Он никогда не говорил, что я некрасива, но и комплиментов не делал, хотя маме регулярно говорил, какая она умница, красавица и как ему с ней повезло.

— Кто они? — интересуется Сахим, непонимающе глядя на моих родителей.

— Пришли выразить тебе свою признательность, — вру, не краснея, когда человек, которого я звала отцом, просит сказать Сахиму о своем желании с ним сотрудничать.

— Господин Сахим не заинтересован, — придаю голосу равнодушие. — Можете прислать свою визитку к нам в компанию, но сомневаюсь, что…

— Ты за идиота меня держишь? — хмыкает отец. — Думаешь, я не знаю, что ты врешь? Ты всегда смотришь не в глаза, а чуть ниже, на плечи, когда говоришь неправду.

Он уверенно бьет туда, где и без того больно. Мама всегда ставила отца в пример, говорила, что он идеальный мужчина — внимательный, заботливый, обеспеченный и именно такого я должна найти себе. Я верила, пока однажды не поняла, что моему отцу место в тюрьме.

— Говори ему то, что прошу, — недовольно требует.

Сахим рядом напрягается. Я чувствую, как он надавливает на поясницу, вынуждая подойти к себе ближе.

— Скажи им, чтобы уходили, — говорит.

— Вряд ли они послушают.

— Объяснить популярно?

Сахим разворачивается к моим родителям боком, берет из подноса мимо проходящего официанта два фужера и, протянув один мне, тянет меня в сторону.

Отец пытается сказать что-то еще, но замолкает, видимо, наконец, поняв, что ему не рады.

— Это твои родители? — спрашивает Сахим, внимательно глядя на меня.

— Откуда…

— Ты похожа на мать. В отце я был не уверен. Вы в ссоре?

— Не общаемся уже тринадцать лет.

— Много. Есть причина?

— Очень серьезная. Он… виноват в преступлении, которое мама пожелала скрыть, не поверив мне.

— Серьезное преступление?

— А бывают несерьезные?

— Бывают те, за которые прощают близких.

— Я не могу. Он изнасиловал мою подругу.

— Ты в этом уверена?

Я вскидываю на Сахима удивленный взгляд. Тринадцать лет назад кто только не спрашивал меня, уверена ли я, правильно ли я поняла, может быть, мне показалось. Я так часто это слышала, что начала верить, что мне показалось, только вот я все видела, я это помню и никак не могу забыть до сих пор.

— Не пойми неправильно, это очень серьезные обвинения, Майя.

Я мотаю головой, прогоняю видение из прошлого и прошу Сахима сменить тему, а затем и вовсе пользуясь моментом, оставляю его одного и сбегаю на террасу, чтобы подышать в одиночестве свежим воздухом.

— Твои родители здесь, — раздается голос Демьяна за спиной. — Мне сказали, вы разговаривали. Ты в порядке?

Он единственный, кто не спрашивал, не показалось ли мне. Он единственный, кто поверил мне, едва я рассказала ему о случившемся. И он единственный сейчас не пытается вернуть меня в прошлое.