Сокрушенная империя - Джейд Эшли

Черт, он буквально ненавидит меня.

Сделав рваный вдох, я прижимаю руку к сердцу. Почти чувствую, как остатки этого органа рассыпаются на кусочки.

– Значит, я для тебя просто шутка, – шепчу я, и голос срывается, когда я встаю с кровати. – Мерзкая дырка, которую ты можешь дразнить и плевать на нее, а затем выкинуть.

Оукли замирает, не оборачиваясь.

Я чувствую себя такой уязвимой и беззащитной. Он вскрыл мою грудную клетку развлечения ради, а потом бросил истекать кровью.

Со слезами, застилающими глаза, я продолжаю:

– Ты единственный, кто видит меня, – единственный в этом мире, кто понимает, – и вот что ты думаешь обо мне? – Я бью себя в грудь. – Может быть, я не идеальная и больная на всю голову, но я все еще человек, Оукли. Человек, у которого есть чувства. Чувства, которые растоптал небезразличный мне парень – парень, ради которого я сделала бы все что угодно, – потому что он ненавидит…

– Я тебя не ненавижу, – хрипло говорит Оук.

Я собираюсь сказать, чтобы он перестал врать, ведь очевидно, что это неправда, но… он разворачивается и яростно впивается в мои губы поцелуем, похожим на встречу бензина и пламени… Он уничтожает все вокруг. Оукли медленно – вдумчиво – трахает мой рот своим. Я пытаюсь дышать, но это бесполезно, поскольку он высасывает из меня весь кислород до капли, каждым отчаянным движением языка и губ крадет мое сердце и душу.

Застонав, Оукли опускает руку к тому месту, которое все еще утопает во влаге от желания.

– Боже.

Он кладет меня на кровать, вцепившись руками в ребра, пока его губы спускаются вдоль моего тела.

– Хватит игр, – умоляю я, потому что, честно, не уверена, что смогу это вытерпеть.

Оукли нежно целует мое бедро, когда я развожу ноги.

– Больше никаких игр. – Его возбужденный, алчущий взгляд прикован к моей киске, пока он проводит по ней пальцами. – Такая красивая.

Первое движение его языка такое неожиданное – такое жадное, – что я вздрагиваю и едва не падаю с кровати. Он разводит мои ноги в стороны, прижимая их к матрасу, а его рот впивается в меня, словно он умирает от голода. Тело напрягается, когда Оукли облизывает и посасывает мой клитор с таким мастерством, что я начинаю дрожать. Впиваюсь ногтями в его затылок. Волны удовольствия прокатываются по мне, напоминая крошечные фейерверки.

– О господи.

Его глаза темнеют, когда он поднимает на меня взгляд.

– Смотри на меня, пока кончаешь.

Это единственное предупреждение, прежде чем он снова набрасывается на мой клитор, отчего у меня начинает кружиться голова и дрожать ноги.

Я кончаю так быстро и мощно, что весь кислород вылетает у меня из легких, и мир вокруг будто переворачивается с ног на голову. Задушенный стон вылетает из моего рта, когда я опускаю взгляд на Оукли. Он, словно увлеченный музыкант, держащий в руках любимый инструмент, посылает все новые волны удовольствия по моему телу.

Я захлебываюсь от эмоций. От Оукли не спрятаться, не убежать.

Он захотел и сделал.

До меня доносится звук расстегивающейся ширинки. А затем он ложится на меня, прижимаясь головкой своего члена к моей киске.

– Я хочу тебя.

Все внутри сжимается, когда я думаю о том, сказать ему или нет. Но это глупо, ведь, конечно же, я должна сказать. Он точно узнает.

Я открываю рот… но вдруг что-то странное мелькает в его взгляде.

– Ты не… – Его лицо становится задумчивым, словно я головоломка, которую он пытается разгадать. – Бьянка, ты девственница?

Я не буду ему врать.

– Немного, – шепчу я.

Закрыв глаза, он опускает голову.

– Но это ничего, – быстро говорю я.

Я хочу, чтобы это был он.

Это должен быть он.

Выдохнув, Оукли обхватывает мое лицо ладонями.

– Ты была права. Я вижу тебя. – И прежде чем я успеваю его остановить, он встает с кровати. – И ты заслуживаешь большего.

После этого Оукли уходит.

А я остаюсь лежать и ненавидеть себя, потому что сохранила то, что в итоге оттолкнуло его.

* * *

Из моей груди вырывается тихий стон, когда я ощущаю теплое влажное прикосновение между ног.

Секунду мне кажется, что это очередное воспоминание, но после того, как глаза привыкают к темноте, я понимаю, что это невозможно, ведь я в постели Стоуна.

А он… под простыней между моих ног.

Черт.

Чувство удовольствия вспыхивает у меня в груди, когда его язык находит мой клитор. Но, как только я начинаю входить во вкус, его губы исчезают. Волна наслаждения, которая начала меня накрывать, испаряется, и меня наполняет непонимание и разочарование.

Стоун как-то признался, что ему не нравится оральный секс, поскольку его отталкивает вкус и запах, так что это просто не его. Не стоит и говорить, что после такого я больше не заводила разговор на эту тему и ни о чем его не просила. Я не совсем понимаю, зачем он делает это сейчас, но точно не собираюсь портить момент и спрашивать, почему он так хочет угодить мне.

Его рот снова накрывает мою киску, и он быстро облизывает клитор.

Я подумываю сказать, что он должен немного задержаться там, но не хочу заставлять его чувствовать себя так, словно он делает что-то не так. Не то чтобы это что-то изменило, ведь он снова отрывается. Мгновение спустя его голова выглядывает из-под простыни, и он вставляет в меня свой член.

– Черт, – постанывает он.

Когда он начинает толкаться в меня, мою грудь наполняет странное чувство.

Я спала.

Конечно, он и мне пытался сделать приятно, но убедиться, что твой партнер не спит, прежде чем снимать с него трусы, это как минимум вежливо.

Я испытываю укол вины, когда вспоминаю свой эротический эпизод с другим парнем. Возможно, я сама сказала что-то, что подтолкнуло Стоуна к этому.

– Ты сегодня такая влажная, – рычит он, набирая скорость.

Стараясь принести ему как можно больше удовольствия, я крепче сжимаю ноги вокруг его торса и постанываю. Он морщится и начинает задыхаться.

– Так хорошо. – Он вздрагивает. – О боже, Борн… я сейчас кончу.

Его губы целуют мои, потное тело падает на меня.

– Я люблю тебя.

Провожу рукой по его щеке.

– Я тоже тебя люблю.

Он снова целует меня.

– Ты кончила?

Я улыбаюсь.

– Да.

В прошлом.

С другим парнем.

Глава девятнадцатая

Бьянка

– Мы так опоздаем, – бормочет Стоун, врываясь в мою спальню в общежитии.

– Знаю, – говорю ему я. – Просто дай мне две минуты.

Проигнорировав его раздраженный вздох, я поворачиваюсь к зеркалу, чтобы закончить красить губы своей любимой помадой.

Сегодня мы идем на ужин с новыми друзьями Стоуна с медицинского. Учитывая то, что до этого он не особо заботился о том, чтобы заводить знакомства, это немного волнительно.

Я быстро оглядываю себя в зеркале. Хочется выглядеть хорошо и прилично, поэтому я решила надеть фиолетовое вязаное платье на одно плечо, черные легинсы и ботинки на каблуке.

Я чувствую на себе взгляд Стоуна, пока застегиваю серебряные сережки-кольца.

– Тебе не кажется, что это немного… ну ты знаешь?

– Немного что? – спрашиваю я, не понимая, о чем он.

Он проводит рукой сверху вниз, показывая на мой наряд.

– Твое платье. Оно слишком короткое. – Его взгляд перемещается на мое голое плечо. – И открытое.

Я едва сдерживаю смешок, потому что это платье выглядит очень целомудренно, если сравнивать его с другими вещами, висящими в моей домашней гардеробной.

– Ты же шутишь, да?

Его напряженная челюсть подсказывает мне, что нет. Стоун с раздражением смотрит на часы.

– Переодеваться уже слишком поздно. Просто надень что-нибудь сверху.

Отчасти я хочу поспорить, ведь он ведет себя просто смешно, но я понимаю, что все дело в нервах, учитывая то, что у него бывают проблемы с социальным взаимодействием, и эти новые друзья для него очень важны.