Теодор Рошак - Воспоминания Элизабет Франкенштейн

— Твоя мама рисовала мой портрет, — сказала она. — Хочешь посмотреть, что у нее получилось?

— Очень хочу.

Уголком глаза я заметила, как леди Каролина быстро отрицательно мотнула головой. Потом что-то сказала подруге по-немецки.

— Ах да, конечно; тогда покажи девочке что-нибудь более подходящее, — ответила мадам Ван Слик.

Леди Каролина направилась к картинам, сложенным у стены. Внимательно перебрала полотна и поставила одно на мольберт.

— Вот, — сказала она, — посмотри.

Хотя картина была еще не закончена, я узнана в ней одну из «сатанинских», взглянуть на которые я и пришла сюда. На ней были изображены те же призрачные, в белых одеяниях женщины, бродящие по лесу; на сей раз, собравшись в круг и взявшись за руки, они кружились в неистовом танце. Я сразу узнала фигуру в середине круга, хотя ее лицо было еще не прописано. Это была Франсина, раздетая и лежащая точно так, как мы с Виктором видели ее тогда на поляне.

— Ну, каково твое мнение? — весело спросила леди Каролина.

— Это вы нарисовали? — изумилась я.

— А тебе кажется странным, если женщина рисует? — спросила леди Каролина, которую явно забавляла эта ситуация, и подмигнула мадам Ван Слик, — Ну конечно, это моя картина — хотя я понимаю, что мне далеко до настоящего художника.

— Полно тебе! — возразила мадам Ван Слик, — Ни один мужчина не признает женщину настоящим художником, даже если она превосходит Рафаэля. Наше искусство — это не их искусство. Но какое имеет значение, что они говорят? Скажи, Элизабет, что ты думаешь о картине леди Каролины?

— Я думаю, она очень странная. И красивая… по-своему.

— Ты правда так думаешь? — нахмурилась леди Каролина. — Ты очень любезна.

— Девочка наблюдательна. И умна, — заметила мадам Ван Слик, — В ней пробуждается женщина.

— Но разве есть такие люди, как на картине? — спросила я.

— О, конечно есть, — ответила леди Каролина.

— Ведьмы?

Она в явном беспокойстве сдвинула брови.

— Кто тебе сказал, что они ведьмы? — спросила мадам Ван Слик.

— Они похожи на ведьм… мне так кажется.

Женщины снова заговорили между собой по-немецки.

Снова волна задумчивости как бы отнесла от меня леди Каролину.

— Это не ведьмы, каких ты знаешь по сказкам, дорогая, — ответила мадам Ван Слик, — Нет, они не ведьмы. Они скорей искусительницы.

— А в нашем лесу есть такие люди?

— В один прекрасный день, — улыбнулась леди Каролина, — ты это узнаешь, когда время придет. Тогда я покажу еще много картин. А пока относись с уважением к этим комнатам, как к моим личным покоям, куда можно входить только с моего разрешения. Тебе понятно?

— Понятно. Но мне хотелось бы узнать больше.

— И ты узнаешь. А до тех пор пусть остается секретом, что ты была здесь, со мной и Магдой, и о чем мы говорили. Ведь у тебя уже есть секреты?

Она говорила так, будто знала, что они у меня есть. И конечно, у меня был один особый секрет, о котором я тут же подумала. И ответила: «Да».

— Обещаю уважать твой секрет.

— Вы меня когда-нибудь нарисуете? — спросила я, когда она выводила меня из мастерской.

— Непременно. Мне очень хочется.

— А когда?

Казалось, ее мысли опять унеслись куда-то далеко.

— Думаю, скоро. Когда ты станешь одной из нас.

Несколько дней спустя визит Ван Сликов завершился почти скандально. Как-то поздним вечером, после того как меня отослали спать, в замке раздались возмущенные вопли. Я была уверена, что один из голосов принадлежит барону; такого разозленного голоса я у него еще не слышала. Наутро Ван Слики бесславно покинули наш дом. Хотя леди Каролина и мадам Ван Слик сердечно обнялись, перед тем как карета тронулась по дороге в город, барон и минхер Ван Слик не обменялись ни словом, явно рассерженные друг на друга; отец даже не вышел пожелать гостям доброго пути. Вместо этого я услышала, как он прорычал, когда карета отъехала: «Скатертью дорога! Наконец-то избавились от этой сведенборгианской швали. Он подлец, а его жена просто шлюха». Леди Каролина попыталась было вставить слово в защиту мадам Ван Слик, но барон только отмахнулся: «По своему опыту знаю, мадам, что только шлюха способна остаться в комнате, когда делается подобное предложение — и только сводник делает его. Ergo [20], они шваль; они с их поездками имеют одну цель — развращать доверчивых».

В этот день по дому разнесся слух, что барон Франкенштейн вызвал минхера Ван Слика на дуэль! Неужели правда? Виктор это подтвердил.

— Но из-за чего? — спросила я.

— Из-за того, что Сведенборг учил, что мужчина должен иметь любовницу.

Это был излюбленный способ Виктора поддразнивать меня, способ действенный: употреблять непонятные слова и вынуждать просить разъяснения. Я призналась, что не имею понятия, что такое «любовница».

— Что-то вроде второй жены, которую мужчина берет с собой в постель.

— Разве такое дозволяется?

— Только сведенборгианской церковью. И конечно, еще среди безбожников.

— Но почему мужчина хочет иметь вторую жену?

— Потому, видишь ли, что у мужчин слишком сильная потребность.

— Потребность в чем?

— О, в том самом! В том, чем мужчины и женщины занимаются в постели. И животные на скотном дворе у всех на глазах. Думаю, ты видела, как бык и корова делают это самое.

— Если и видела, какое это имеет отношение к потребностям мужчины?

— Такое, что мужчине мало одной женщины, чтобы утолить желание; может, и нескольких женщин мало. Поэтому мужчины вынуждены заводить себе любовниц.

— К женщинам это тоже относится?

— Ни в коем случае. У женщин потребность в этом очень мала. Мужа им больше чем достаточно.

— Что ж получается, мужчины созданы, чтобы быть как быки на скотном дворе? Это ты понял, наблюдая за животными?

В первый раз я осмелилась так дерзко говорить с Виктором, и это доставило мне большое удовольствие.

— Я понял, что женский пол создан для материнства. Этим потребности женщин и ограничиваются.

— Удивляюсь, откуда ты так много знаешь о потребностях женщин, Виктор. А барон Сведенборг? Или вообще всякий мужчина?

Он ответил с усталым вздохом:

— Это общепризнанный факт.

— Неужели? Общепризнанный только для половины человечества? Странная арифметика для такого математика, как ты.

— Половина может знать обо всех.

— Половина может думать, что знает. Откуда у нее возьмется уверенность, если не спрашивать другую половину? Я скажу тебе, что я слышала от наших судомоек: «Un coq suffit à dix poules, mais dix hommes ne suffisent pas à une femme» [21].