Людмила Молчанова - Любовь танцовщицы
Казалось, еще мгновение, и он начнет всхлипывать от смеха. А вот ей с каждой минутой становилось не так весело.
Ната возмущенно вскочила с дивана, не обращая внимания на сбившийся от резкого движения плед, и, скрестив руки на груди, встала напротив Артема.
- Что тебя НАСТОЛЬКО рассмешило? - если бы из голоса можно было выжимать яд, то сейчас бы в комнате стояла целая канистра. - А ты, - через плечо посмотрела она на крестника, - смотри уже мультики!
Кирилл с довольным видом пожал хрупкими плечиками, сел по-турецки на ковер и начал щелкать каналы. Еще бы! Он уже все сделал! Тааак ее подставить! Наташа мысленно застонала, с удивлением понимая, что боль...уходит. Это было неожиданно, если честно. Обычно требовалось многое времени, чтобы успокоиться и прийти в себя, взять себя в руки и стать прежней. А Артем, пусть даже и неосознанно и с помощью Кирилла, смог прогнать те липкие, мерзкие ощущения из ее души. Хотя если бы он узнал об этом, то наверняка пожалел. Он не похож на человека, который может сделать кому-то что-то хорошее и не предъявить за это счет. А у нее с ним была одна валюта, которую он мог признать - секс.
Артем наконец-то успокоился, только пару раз простонал от смеха, но сразу же взял себя в руки. Несколько раз раз выдохнул и уже серьезно поглядел ей в глазах.
- Завидую, Наташ, - его губ коснулась легкая улыбка. - Я бы с удовольствием...побрыкался с тобой в постели. И не один раз.
- Я могу ударить по яйцам. Совершенно нечаянно, - елейным голоском проинформировала она мужчину. - И не раз.
Христенко фыркнул.
- И это все? Я думал, что все гораздо более...запущенно. А именно эту проблему можно с легкостью решить. КОГДА, - он сделал ударение именно на этом слове, давая понять, что нисколько не сомневается в исходе их поединка, - мы будем спать вместе, я буду находиться внутри тебя. Всю ночь напролет. Крепко прижимая к своему телу. Я думаю, от этого мои яйца, - Артем с насмешкой фыркнул, - окажутся только в выигрыше.
От его слов Нату обожгла волна дикого жара, прокатившаяся по всему телу - с ног до головы. В горле резко пересохло, а все мысли переместились не в том направлении. Наташа мысленно попыталась проклясть свое слишком сильное и красочное воображение художника, но даже и с этой задачей ее бедный, почти затраханный до невменяемого состояния мозг не справился. Все, что она смогла сделать - так это молча пялиться на Артема, прямо на...ну, неважно куда. А воображение тем временем рисовало картины того, о чем это чудовище ей рассказывало. Прямо с порога. Начиная с дикого волнующего секса с веревками, заканчивая их совместным сном. Вроде не весна на улице, чтобы так себя вести. И ее от него трясет. От гнева, да.
- Не надейся. Скорее, ад замерзнет.
- Ты знаешь, обещают конец света в 21 декабря 2012. Ну там, - Артем непринужденно взмахнул рукой, словно рассказывал о погоде, а не о предполагаемом конце света, - снег на экваторе, жара в Антарктиде. Так что все возможно.
- Отлично. Тогда приходи 21 декабря в 23:59. Надеюсь, ты продержишься минутку.
- Минутку? - Артем хохотнул. - Чтобы закончить все, что я собираюсь с тобой сделать к предполагаемому концу света, мне надо начать сейчас.
От этих слов все мышцы внизу живота сжались, соски затвердели, и мягкая ткань футболки начала неприлично раздражать кожу. Внизу стало очень влажно и жарко. А сил вымолвить хоть слово не осталось. Удавалось лишь глубоко дышать, пытаясь успокоить расшалившиеся гормоны.
Ната перевела взгляд на его рот. Красивый рот, стоило отметить. Верхняя губа была четко очерчена, а нижняя немного припухлая. Так и хотелось прикусить ее, совсем немножко. Ната знала, что его это только больше заводит. В конце концов, она дошла с ним почти до конца, и пусть была ошеломлена, напугана и, ну, ладно, чего греха таить, дико возбуждена, тем не менее, Наташа помнила все его реакции на ее действия. Любые действия. И то, как он упирался ей в живот, пока она исследовала и ласкала его рот, играясь с его язычком своим.
Против воли она быстрым движением язычка облизнула свои губы, не отрывая взгляда от его рта. И прикусила... губу.
Артем с шипением втянул в себя воздух. Черты лица заострились, а взгляд не отрывался от ее груди. Она могла бы скрестить руки, чтобы избежать его пристального внимания, если бы захотела. Ключевое слово - если бы. Но Артем и те чувства, которые он в ней вызывал, полностью ее поглощали, не оставляя места каким-либо другим.
Забавно. Если бы ей кто-то сказал, что такое бывает, то Наташа бы рассмеялась. Но она сама испытывала это на себе. И оставалось только удивляться.
Наташа перевела взгляд на его лицо. В его глазах читалось обещание.
- Так мало? - хрипло поинтересовалась она.
До Артема не сразу дошло, о чем она говорит. Пару секунд он непонимающе смотрел на нее.
- Это укороченная программа, - его голос был не менее хриплым и страстным, чем ее. Черт бы его побрал! - Так сказать, введение.
- Здесь ребенок, - слабо запротестовала Наташа. И только когда сказала, поняла, ЧТО именно сказала.
Она не говорила ему "нет" как всегда. Она начала находить причины, почему не может быть "да". А это слабость. Которую Христенко сразу же заметил.
- Всего-то? - он на секунду перевел взгляд на сидящего на полу мальчика, который совершенно не обращал внимания на взрослых, полностью погрузившись в мультики. - Мне кажется, мы ему не помешаем.
- Что ты от меня хочешь? - с каким-то отчаяньем воскликнула девушка.
- Что у тебя с Сафроновым? - быстро спросил Артем, не давая времени подумать и сориентироваться. - Я так понял, что вы знакомы.
Все возбуждение и покой схлынули с девушки. Слетели, как шелуха. Нет, теперь она уже не так испугалась, просто...Просто появилась неприятная, горькая пустота внутри, от которой становилось холодно.
- Ничего, - буркнула Наташа и отошла от Артема на шаг.
- И все-таки, - Христенко неумолимо последовал за ней, не давая сократить расстояния, но и не нарушая личное пространство.
- Ничего, - она попятилась еще на шаг.
- А если не врать? - Артем двигался в такт ее движениям, но мягко и тихо, как какой-то зверь, отчего даже Наташа чувствовала себя неуклюжей. - Я ведь все равно узнаю.
- Это не твое дело, - она проклинала себя за то, что ее голос так позорно дрожит. Да и вообще, какое Христенко имеет право влезать в ее жизнь.
Она сказала ему об этом.
- А почему я НЕ могу влезть в твою жизнь? -его голос сочился самодовольством, силой и уверенностью. Он точно знал, на что способен и чего может добиться.
И Наташа для него, если бы он действительно этого хотел бы, стала открытой книгой. И ей казалось, что вздумай он узнать, сколько на ее теле родинок или какой сон ей снился три года назад, то он узнал бы.
