Рэдклифф - Предначертанная Любовь
– Конечно, док. – Он смотрел на нее, как будто собирался спросить о чем-то еще, но выражение лица Марго его остановило. – Это займет пару секунд.
Пять минут спустя Марго вернулась в смотровую комнату с карточкой на металлическом планшете и со всеми оформленными бумагами. Она открыла историю болезни, сняла колпачок с ручки и взглянула на Катрин. – Тебе двадцать восемь лет, правильно?
– Да.
Марго сконцентрировалась на записях. – Аллергии на лекарства?
– Никаких.
– Какие медикаменты принимаешь сейчас?
– Аспирин, кордарон, бетапейс.
– Марго без заминки записала названия кардиологических препаратов. – Другие заболевания?
– Я… – Катрин глубоко вдохнула. Она хотела рассказать об этом Марго при совсем других обстоятельствах. Вообще-то она не думала, что ей придется об этом рассказывать. Ей было совершенно необязательно рассказывать о своем прошлом, и она не хотела, чтобы это было первым, о чем узнают люди при знакомстве с ней. Но у Катрин не заняло много времени, чтобы понять, что она хотела рассказать все Марго по личным, а не профессиональным мотивам. Она просто не знала, как это сделать. Сейчас было уже поздно, и все происходило совсем не так, как она хотела. – Марго, я хотела рассказать…
– Давай запишем необходимые данные. Катрин, – спокойно сказала Марго. – Я хочу сделать снимки твоего плеча и груди.
Голос Марго полностью соответствовал ее должности. Профессиональный, непредвзятый, спокойный и уверенный. Когда она взглянула на Катрин, ее глаза были совершенно пусты, и это было хуже, чем беспокойство, обвинение или гнев. Эмоции были бы, по крайней мере, персональными, а не безликими, а Катрин очень хотела, чтобы то, что происходит между ними, было как можно более личным и интимным. Вздохнув, она выложила Марго факты. Факты, правда, не имели ничего общего с правдой о том, что ей пришлось пережить. С тем, о чем она не хотела даже думать.
– Четыре месяца назад у меня проявился вирусный миокардит, начавшийся, я думаю, как респираторная инфекция и, через несколько дней воспаление распространилось на сердце.
Я едва не умерла, прежде чем поняла, в чем проблема. Я была молода и здорова и раньше никогда не болела. Я не хотела, чтобы Синклер думала, что я не смогу выдержать напряженной работы. Она не терпит задержек, я даже не уверена, что она когда-нибудь спит. Но потом вдруг…
– Катрин? – голос Марго был мягкий. Кровь отлила от лица Катрин. – Хочешь прилечь?
Катрин покачала головой. Она продолжила хриплым голосом: – У… кхе… у меня, очевидно, развилась фиброзная ткань, которая вызвала аритмию. Сердечный ритм какое-то время был в полном беспорядке.
– Насколько серьезно? – Марго радовало, что ее голос звучит ровно.
– У меня был случай желудочковой тахикардии и остановки сердца во время операции.
Марго опустила ручку и посмотрела в глаза Катрин. Она даже не могла подумать о том, чтобы делать вид, будто мысли о том, что случилось, ее не трогают. Даже мысль о том, что Катрин едва не погибла, причиняла ей физическую боль. Желудок встряхнуло, и каждый вдох вызывал жжение в груди. Она могла лишь представить, как это должно быть, было ужасно для Катрин, пережить это. Сейчас она не только жила с памятью об этом, но еще должна была терпеть страх того, что это может повториться. – О. Катрин. Мне так жаль.
Катрин слабо улыбнулась. – Не все было так плохо – область рубцевания оказалась очень небольшой. Моя сердечная функция в полном порядке. – Она провела рукой по волосам и вздохнула. – Что на самом деле плохо, так это то, что не удалось взять под контроль аритмию.
– И поэтому тебе нужен имплантируемый дефибриллятор, на случай, если это случится опять. – Вслух произнесла Марго, осознавая, что некоторые аритмии могли сопровождаться значительным риском внезапной остановки сердца. ВОС… внезапная остановка сердца. Эти слова ножом рассекли мысли Марго.
– Это было всего пару месяцев, сказала Катрин, – Существует вероятность того, что со временем чувствительность сердечной мышцы уменьшится, и я поправлюсь настолько, что мне больше не понадобится дефибриллятор.
– Конечно, – с натужным оптимизмом сказала Марго. Она снова подняла ручку. – Когда был установлен дефибриллятор?
– Два месяца назад.
– Как часто он срабатывал?
Катрин так долго молчала, что Марго оторвалась от записей. Выражение лица Катрин было безрадостным.
– Четыре или пять раз.
Желудок Марго свело судорогой. Боже, ее даже не визировали. О чем они думали, позволяя ей работать?
– Мой кардиолог знает об этом, и он считает, что этому не стоит придавать особого значения. Иногда дефибрилляторы просто очень чувствительные, в зависимости от настройки. Он корректирует настройку, но, похоже, не слишком обеспокоен.
– У тебя проявляются какие-либо симптомы?
Катрин пожала плечами. – Время от времени бывает ускоренное сердцебиение. Очень редко на пару секунд я чувствую головокружение. Я даже не уверена что это из-за сердца.
– Твой сердечный ритм отслеживается телеметрией?
– Мне полагается каждую неделю отправлять данные сердечного ритма в выбранном наугад отрезке времени.
Марго приподняла бровь. – Полагается? Когда последний раз твой кардиолог просматривал эти данные?
– Это было… пару недель назад… переезд, новая работа и все такое. Я просто откладывала.
– Боже, Катрин, – резко сказала Марго, ее эмоции, наконец, прорвали плотину самоконтроля. – Ты хотя бы принимаешь назначенные лекарства?
– Я не сумасшедшая. Марго. Да, я их принимаю.
– И все равно я запишу тебя на телеметрию для наблюдений.
– Марго, у меня сейчас не с сердцем проблема. Сердцу в порядке. А вот мое плечо, черт побери. – Закипая, Катрин сжала правый кулак. – Вот, что у меня болит.
Марго вскинула голову и встретилась взглядом с Катрин. Глаза обеих пылали огнем.
– Почему ты мне не сказала? – потребовала ответа Марго.
– Мне было стыдно.
Марго моргнула. На секунду она не могла найти, что сказать. Ей внезапно очень захотелось коснуться Катрин Не для того, чтобы утешить ее, а просто коснуться, чтобы почувствовать ее. – Ты же не виновата.
– Ты можешь честно сказать, что относишься ко мне так же, как относилась час назад?
– При чем тут это?
Катрин стиснула зубы, и все ее тело напряглось. Это единственное что имеет значение.
Марго смотрела в сторону, потому что не могла лгать Катрин, она знала, что Катрин увидит правду в ее глазах. Понимание этого изменило все. Но с этим она разберется позже.
