Лорелин Макги - Мисс заблуждение
Ладно, раз это было расставание, он тоже сможет вставить свои пять копеек, пока есть такая возможность.
― Это я должен тебя благодарить. Ты доверилась мне, а это много значит. ― Сейчас он заставил их невероятный секс казаться стандартным обменом между терапевтом и пациентом. И поэтому он добавил: ― И это было горячо. Очень горячо.
― Очень горячо. ― Она покраснела, а в его штанах стало тесно.
Затем он начал обдумывать значение этих двух слов. Сказала бы она это, если бы собиралась порвать с ним? Может, за этим должно было последовать «но»? И если так, почему она этого еще не сказала?
После, казалось, целой вечности, она прочистила горло:
― Что приводит нас к этому.
И снова появляется книга.
Он уставился на знакомую обложку, вспоминая какую гордость испытал, когда издатель впервые открыл ее. Это был его прорыв в литературный мир ― мир, который он любил больше всего. Он поиграл с несколькими разными жанрами, пока изучал английский в университете и на протяжении нескольких последующих лет. Он даже не был уверен, что писательство ― его будущее; он рассматривал редактуру или работу агента. Эксперимент с эротическим романом оказался золотой жилой. Он стал своим собственным агентом, и книга приобрела успех. Она понравилась читателям. Первый роман занял верхнюю позицию чартов. Он был потрясен, что его мечта сбылась.
Он не думал, что будет так много критики. Не только плохие отзывы, а также критика его как личности. Как мужчина может писать о таких скандальных вещах? Был ли он каким-то сексуально озабоченным придурком? Честно говоря, он просто хорошо умел излагать историю. А она оказалась грязной.
Но из-за осуждений, которые получал ежедневно, он решил не привлекать внимания. Иногда он хотел, чтобы его псевдоним тоже оставался в секрете. Его семья была унижена. Он редко появлялся на публике, и еще реже рассказывал людям, которые не работали в этой сфере, чем он зарабатывает себе на жизнь. Особенно таким людям, как Джей. Основываясь на том, как резко она отреагировала на предмет книги, он был уверен, ей не понравится, что именно он ее написал. В любом случае, он должен был рассказать ей.
Что-то подсказывало ему, что она уже знает.
Ничего не оставалось, кроме как выяснить. Он кивнул на книгу в руках Джей:
― Не хочешь рассказать мне, откуда она у тебя?
― Эм. Из твоей кладовки? ― Она сказала это с вопросительной интонацией, а затем исправилась: ― Я имею в виду, я взяла ее у тебя в кладовке.
Из всех ответов, что он ожидал услышать, этого он не предполагал.
― В моей кладовке?
― Прости. Я вынюхивала. ― Она опустила взгляд, будто изучая свои голые ноги.
― Ты лазила в моей кладовке? В моих личных вещах? ― Все беспокойство о ее реакции на его род занятий рассеялось, когда другое чувство взяло верх ― ярость. Может, это был просто защитный механизм, который работал так, чтобы он не чувствовал вины оттого, что скрывал от нее правду, но он был возмущен. Его конфиденциальность была важна. Она была ключевой. Это все, что у него было. ― У тебя не было права делать это.
― Я знаю. ― По крайней мере, она выглядела раскаивающейся. ― Я знаю! Я извинилась. Я даже не намеревалась делать это.
Извинилась? Его предали и все, что она могла сказать, ― это «прости»? Она, бл*дь, не намеревалась? Было такое ощущение, будто его выпотрошили ножом. Это было клише, но сейчас он понимал причину существования этого изречения. Потому что именно так ощущалась эта боль.
― Ты не представляешь, как это ранит, Джей.
Она встретила его обвинение полыхающим взглядом.
― Вероятно, так же, как и то, что ты не подумал поделиться этим со мной.
Ну, тут она была права.
Они стояли в тишине, смотря друг на друга, пока Джей проводила рукой по своим коротким волосам. Множество вещей крутилось у него в голове: извинения, объяснения, отрицание. Но ничего не казалось правильным.
Джей заговорила первой.
― Послушай, я знаю, что это было неправильно, Ноа. Да. Я на самом деле не намеривалась что-то вынюхивать. Я искала футболку, а книги были под ней. И я думала, это были наркотики, и ты никогда не рассказывал мне, чем зарабатываешь на жизнь, поэтому подумала, что это именно то, о чем я думала. Поэтому я вроде как украла одну, чтобы иметь возможность разведать дальше, и, ну, ура, это не наркотики.
Он вспомнил футболку, в которой она была тем утром. Она была в кладовке до этого. Прямо на коробке с книгами. Коробке, которая была открыта, и кто угодно мог заглянуть в нее. Ей тяжело было устоять.
Погодите-ка. Она сказала…
― Ты подумала, что я наркоторговец?
Она издала сдавленный хрип.
― Да. Смешно, правда?
― Потому что думала, что мои книги выглядят как наркотики?
― Пакеты кокаина. Да.
Он разразился смехом. Это было слишком смешно.
― Почему ты предположила это?
― Потому что возросло число преступлений связанных с наркотиками в нашем районе. И почему еще кто-то будет держать свертки, обернутые в коричневую бумагу?
Его злость улетучилась. Почему бы и нет? Он покачал головой и попытался объясниться.
― Я рассылал их по распродаже. Люди не всегда хотят, чтобы другие…
― … знали, что они читают, ― закончила она вместо него. ― Я понимаю это. Теперь. В этом также больше смысла, когда я подумала о той женщине, с которой ты разговаривал. Она хотела, чтобы ты подписал ей книгу, а не пополнил ее тайник с коксом.
― Да. Меня не часто узнают на улицах, но мои фанаты очень милые. Я всегда нахожу минуту для них, когда они замечают меня. И кокаин здесь не при чем.
Она закусила губу.
― Так я сделала кое-что дерьмовое, и ты можешь наказать меня позже, если захочешь, но мы можем поговорить о более важной проблеме сейчас?
Существовала более важная проблема, чем обвинение в наркотоговле? Ну и ну! Но ее предложение наказания заставило его мысли перейти к шалостям. Вероятно, не лучшее время, но он же был парнем, в конце концов.
Джей протянула книгу к его лицу, будто он никогда не видел ее.
― Ты написал это, Ноа. Ты написал ее и не сказал мне об этом.
Она уже знала, так почему было так тяжело признаться в этом?
И вообще, почему это было так тяжело признать? Это была его работа. Ему не было стыдно. На самом деле, он любил свою чертову книгу. А также половина женщин в Бостоне. Как та блондинка, как миллионы таких, как она. Он расправил плечи.
― Да, это написал я. Я пишу о сексе. И я также читаю такие книги. И я не сказал тебе, потому что знал, ты все воспримешь ограниченно и с предрассудками, а я устал от этого, Джейлин. Не только из-за тебя, а из-за всех остальных. Вот почему я не рассказываю людям. Я не рассказываю никому. ― Он тяжело вздохнул, будто тяжесть его вздоха могла каким-то образом передать все его чувства к ней. Она состроила гримасу.
