Заноза для хирурга (СИ) - Варшевская Анна
– Спасибо за цветы, – говорю, помолчав. Мне кажется, если я сейчас скажу, что не держу на него зла, Никита рядом просто взорвётся.
– Вы позволите? – протягивает мне руку, видимо, чтобы пожать, но тут у заведующего кончается терпение.
– Нет, она не позволит! – рявкает, опять заступая вперёд. – Если хотите по-прежнему иметь доступ к жене, держитесь от моей… – закашливается, но тут же продолжает: – …моего персонала подальше!
– Конечно, – Соколов опять поднимает руки ладонями вверх, но всё же обращается ко мне, – Анна Николаевна, я перед вами в долгу.
Киваю и, всё-таки положив ладонь на локоть кипящего хирурга, тяну его за собой. Думаю, никто в приёмном не усомнится, что его надо отсюда вывести. С цветами сами разберутся, не впервой.
Сдвинуть скалу в халате удаётся не сразу, но мы всё же выходим в длинный переход, соединяющий наш корпус с соседним, где есть столовая.
– Пожалуйста, успокойся, – произношу мягко.
– Надеюсь, я этого придурка возле тебя больше не увижу!
Он тянется ко мне, но я отступаю, покачав головой. Оглядываюсь по сторонам, протянув руку, переплетаю наши пальцы, но спустя пару секунд отпускаю.
– Ань, мне всё это не нравится, – Никита делает глубокий вдох, успокаивая дыхание. – Ну что за… подростки мы, что ли, по углам прятаться?
Прикусываю губу и отвожу взгляд. Да, сплетни рано или поздно пойдут, но как же мне хочется, чтобы это произошло попозже. Именно это я и пытаюсь донести мужчине, когда мы доходим до столовой, где, к счастью, почти никого нет.
– Ладно, – в конце концов он даёт себя уговорить. – Я обещал и подожду. Но недолго!
– Спасибо, – облегчённо вздыхаю.
– Поешь, – кивает на тарелку с супом.
– Не очень вкусно, – слегка морщусь и отодвигаю от себя еду, но задумчиво кусаю булочку. С выпечкой у нас в столовой всё в порядке.
– Поужинаем вместе сегодня? – Никита откидывается на спинку стула, складывает руки на груди.
– Да, – улыбаюсь ему, но тут же соображаю: – Ой! Я же Герману Эдуардовичу не позвонила! Мы с ним должны были встретиться!
– Я могу присоединиться? – спрашивает, прищуриваясь.
– Я была бы рада, – смотрю ему в глаза. – И не думаю, что Герман Эдуардович будет возражать, ты ему явно нравишься.
Вижу, как на лице проскальзывает самодовольное выражение, и добавляю ехидно, чтобы слегка сбить с него спесь: – Ну, если не брать тот случай, когда тебе от него влетело.
– Обязательно надо про это напоминать, да? – он опускает глаза.
– Да, – киваю, – вам это полезно, Никита Сергеевич.
Добрынин вскидывает голову, явно собираясь что-то сказать, но тут же видит двух медсестёр, заходящих в зал. Следом за ними входит Ираида Сергеевна, замечает нас и величественно плывёт в нашу сторону. Впрочем, пока она доходит, я быстро закидываю в рот последний кусочек булочки и встаю с места.
– Никита Сергеевич, хорошо, что я вас тут встретила, у меня как раз важный вопрос! – Ираида кивает мне снисходительно.
– Не буду вам мешать, – сдерживаю улыбку, заметив тоску на лице Никиты.
– Анна Николаевна, мы так и не решили окончательно вопрос с тактикой по Соколовой, я жду вас у себя через час, – глаза заведующего не обещают мне ничего хорошего.
Ну да, от Ираиды он раньше не отвяжется.
Естественно, через час прийти в кабинет у меня не получается. Да и главному хирургу, как и нам всем, не до того – сначала несколько пациентов поступают на плановую госпитализацию, затем по скорой привозят мужчину с аппендицитом, а потом вся бригада экстренно мчится в операционную разбираться с последствиями очередной аварии.
В ординаторскую на подрагивающих ногах я вползаю уже вечером. Достаю и включаю мобильный, валявшийся всё это время в одном из ящиков, сразу всплывает куча пропущенных. Проглядываю быстро – звонили подруги, каждая по паре раз, но от них есть и сообщения с предложением встретиться, значит, ничего срочного. По одному звонку от Германа Эдуардовича, от Полкана и… ну надо же, от матери!
Зависаю с пальцем над контактом «Стелла» – да, маму мамой я давно уже не называю, но, посомневавшись, смахиваю в сторону, как и Полкана. Ему напишу позже. А вот Соболевскому перезваниваю сразу.
– Добрый вечер, дорогая моя, – Герман отвечает сразу, и я непроизвольно улыбаюсь. Это его обращение… каждый раз так тепло становится.
– Добрый вечер, Герман Эдуардович, извините, что не отвечала…
– Ну что вы, Аннушка! Это мне заняться нечем, а у вас дел невпроворот! Вы хоть что-нибудь ели сегодня?
Что-то в последнее время вокруг избыток мужчин, стремящихся меня накормить. Что ж я у них всех такие странные чувства вызываю?
– Я голодна, как волк, – стараюсь тактично уйти в сторону от ответа, – надеюсь, у вас всё хорошо, и мы поужинаем вместе?
– Всё прекрасно, Аннушка, а после вашего звонка ещё лучше. Я буду ждать вас в нашем обычном месте.
Мы с Соболевским уже несколько раз ходили в ресторан недалеко от его дома – нам обоим там нравится.
– Герман Эдуардович, скажите, – начинаю смущённо, – вы не будете против, если к нам присоединится… м-м, один мужчина?
– Аннушка, я буду только рад! Не сочтите за наглость, но мне любопытно – вы хотите познакомить меня с вашим молодым человеком?
– Э-э, нет, вы с ним уже знакомы, – у меня начинают гореть уши.
– Ах вот как, – я слышу улыбку в его голосе, и щёки теплеют вместе с ушами. – Тогда тем более прекрасно. Буду ждать вас обоих!
Попрощавшись, кладу трубку и выдыхаю. Странное ощущение, я как будто нервничаю из-за этой общей встречи. Тряхнув головой, выкидываю из неё лишние мысли и решаю найти Никиту. Вроде бы он уже освободился.
Мужчина обнаруживается в кабинете, вот только вокруг него на двух столах разложены бумаги.
– Заходите, Анна Николаевна, – кивает мне, – я ждал вас немного раньше.
Голос настолько сосредоточенный и серьёзный, что мне становится неловко. Прикрыв за собой дверь, делаю пару неуверенных шагов вперёд.
– Никита Сергеевич, вы заняты, я…
– Ты издеваешься? – он тут же встаёт из-за стола и, подойдя к двери, поворачивает торчащий из замка ключ, а потом, обернувшись, внезапно подхватывает меня на руки, чуть не заставив взвизгнуть, и падает вместе со мной на диван.
– Это какой-то изощрённый вид пытки, – шепчет мне. – Раньше я просто на тебя смотрел, и всё было вполне терпимо. А теперь, когда ты уже моя…
– Чего это я твоя? – слегка возмущаюсь, но так же тихо.
– Ты сама мне говорила, – он легко касается моих губ.
– Когда и где?
– Вон там, – машет головой в сторону стены, – вчера.
Смутно вспоминаю, что действительно что-то такое лепетала, но…
– Я была в состоянии аффекта, – сдаваться не собираюсь.
– Ну, значит, придётся опять тебя до него довести, – прижимается губами к ямочке между ключиц, и мне сразу становится тяжело дышать.
– Я вообще-то по делу пришла, – пытаюсь отстраниться.
– Отлично. Докладывайте, какое у вас дело, старший ординатор, – он стягивает ворот рубашки на сторону, обнажая плечо, и прокладывает к нему дорожку поцелуев.
Запускаю пальцы ему в волосы, потому что… дело? Какое дело?
– М-м, я… мы… собирались поужинать, – выговариваю с трудом, потому что чьи-то руки уже пробрались под одежду и даже под бельё, и теперь поглаживают и сжимают грудь.
– Мой ужин уже тут, – одна рука ныряет мне за пояс штанов, и я ахаю, не сдержавшись.
– Никита! Ну не здесь же…
– Почему нет? – он улыбается, а его пальцы находят какую-то такую точку, что мне вдруг становится на всё плевать, и я сама склоняюсь к его губам.
– Ты сумасшедший!
– Не отрицаю, – отвечает сдавленно и с силой прижимается ко мне, заставив приглушённо застонать, – я сошёл с ума! От тебя!
Нас обоих охватывает такое нетерпение, что мы даже толком не раздеваемся. Я так и остаюсь сверху на нём, но это не мешает ему двигаться. Вот только когда я чувствую, что до пика остаётся совсем чуть-чуть, мужчина вдруг замирает, крепко прижав меня к себе.
