В любви и боли. Прелюдия
- Это такой «ненавязчивый» намёк на то, что мне придётся приходить сюда очень много-много раз? – он так и продолжал на меня смотреть, не меняя изначальной позы и не выходя из выбранного им «образа». А я никак не могла понять, ждал ли он того, что я и дальше буду его снимать или же вжился в данную роль окончательно? А может он действительно пытался заглянуть за сокрытую от чужих глаз черту моих внутренних видений и психоделических фантазий? Внутрь меня самой?..
- Именно. Или хотя бы ещё парочку, если вы готовы и дальше жертвовать своим личным временем на всемирно безызвестного фотографа. – я даже немощно сдвинула брови и «отчаянно» поджала губы, надеясь на то, что выгляжу не слишком жалкой просительницей.
Как бы это странно не звучало, но передо мной продолжал сидеть совершенно незнакомый мне человек. Я понятия не имела, кто он такой в действительности, чем занимался, как и с кем жил, но… мне ужасно хотелось, чтобы он пришёл ещё раз. Хотя бы ещё один малюсенький разочек.
Вот хотелось и всё тут! А там, как говорится, хоть потоп.
- И что?.. – Дэниэл потянулся правой рукой к левой ноге неосознанным жестом, растирая определённую точку под коленкой неспешным, массирующим движением (не знаю почему, но даже это, видимо вошедшее в рефлекторные привычки мужчины действие, вызвало у меня едва не бесконтрольное желание сделать очередной стоп-кадр). – Я даже смогу посмотреть на все эти снимки до того, как они попадут на глаза дипломной комиссии?
Моя ответная улыбка достигла своих возможных пределов, выдавая с потрохами горе-блефомана.
- Даже более того!..
_______________________________________________________
О.Ж. Грант* - персонаж Гари Олдмана из кинофильма «Трасса 60»
***
- О, боже!.. Боже, боже, БО-О-ЖЕ-Е! – Сэм перебирала нарезанные в разных форматах карточки из дешёвой фотобумаги с распечатками моих последних фотоснимков. – Клянусь мамой, это не может быть правдой. Я сплю и вижу сказочный сон. Да такого в принципе быть не может! Не мог он упасть тебе на голову просто так из ниоткуда. Ты меня реально разводишь. Это… это же… Бог мой… какая попка!.. Я должна посмотреть на него вживую и убедиться лично, что он настоящий и не плод моего воспалённого воображения! Да и где доказательства, что ты не натягала чужих снимков из интернета?
Где-то за сотню лучших пробных фотографий Дэниэла в тёмно-коричневой водолазке и чёрных джинсах на фоне белого экрана в нашей фотостудии заняли не меньше трети всей поверхности кровати Саманты. Моя рыжеволосая, зеленоглазая и эффектная даже в спортивном (обязательно тёмно-изумрудном) костюме подруга с каким-то нездоровым остервенением перебирала и разлаживала перед собой на покрывало ещё пахнущие принтерной краской свежеиспечённые фотографии, то хватаясь за очередным не замеченным ранее ею кадром, то возвращаясь к уже отложенным.
Портреты крупным планом, захват по пояс, в полный рост, с одного ракурса, с другого, анфас, профиль, в три четверти, с очень близкого расстояния, с далека, сверху, снизу… С закрытыми глазами, с открытыми, с блуждающим взглядом за пределами этого мира или заглядывающим в твою сомлевшую от тайного предвкушения душу…
Честно признаюсь, снимков было куда больше, причём в разы, и оставшиеся на компе нераспечатанные позитивы выглядели ничуть не хуже тех, которые Сэмми сейчас сортировала с маниакальной одержимостью тайной фанатки своими загребущими, едва не дрожащими от жадности пальчиками. Даже я не успела толком их все пересмотреть и изучить, прекрасно понимая, что на это уйдёт далеко не пара часов. А с моими-то созерцательными зависаниями только на одной картинке – это даже не вопрос времени, а минимум целой вечности. А если я ещё полезу в графический редактор для обработки и ретуширования хотя бы парочки снимков, реальность потеряет меня уже навсегда и безвозвратно.
- Ты даже заставила его разуться, какая шустрая девочка.
- Мне показалось, будет интересней, если он будет без обуви. – вру! Да кому вообще может прийти в голову, для чего на самом деле я захотела его разуть? Только если сумеют разглядеть на фотографиях и увидеть истинный смысл моего коварного замысла – то, каким Дэниэл стал частично «незащищённым» или даже одомашненным. Вроде как мелочь, но всё равно бросается в глаза, добавляя позирующему исключительного шрама и притягательного обаяния.
- Зашибись! – Сэм схватилась обеими руками за снимок, где Дэн был зафиксирован по грудь, прижимаясь щекой к стенке и смотрел в объектив камеры полуотсутствующим взглядом. Похоже, её тоже пробрало одержимым созерцанием. Она с таким пристальным вниманием вглядывалась в его специально затемнённые черты, словно ожидала, что он вот-вот моргнёт и посмотрит на неё в живую.
- Какая лапочка, - это действительно было лёгкое придыхание в её голосе? Мне не показалось? – Почему ты не заставила его снять водолазку?
- Решила не пугать в первый день знакомства. – сложнее было не улыбаться в ответ, наблюдая за реакцией подруги, которую тоже было бы не грех заснять сейчас на видео к собственному утешению.
Как-никак, а ощущать себя на вершине мира в роли непобедимого триумфатора оказалось на редкость пьянящим чувством. Даже не знаю, что круче, доказать Сэм, что мой выигрыш ей уже никогда и ничем не перебить, или то что мне выпало куда больше, чем какой-то там карт-бланш с флэш-роялем и парочкой джокеров в придачу. Хотелось бы верить, что это не хрустальная иллюзия, которая развалится с оглушительным треском уже в следующий вторник, когда Дэниэл так и не придёт на оговоренную нами новую фотосъёмку. (Всё-таки надеюсь, что Дэниэл – это его настоящее имя и впервые корю себя за дурацкую трусость консервативной недотроги. Ну, почему я не наступила себе на горло и не попросила его номер телефона сама?)
- Я тебя ненавижу! – тоже мне новость. Я себя, кстати, тоже ненавижу, за то, что отпустила Дэна, не потребовав от того под залог какого-нибудь удостоверения личности или, на худой конец, не заставив заполнить анкету с личными данными и кратким описанием автобиографии. – Боже, какие глазёнки! Чёрные, выразительные, прям как… как у цыгана. Пробирает до матки, ей богу!
