Я тебя проучу (СИ) - Кейн Лея

— Она девочка воспитанная. Если не понравится, просто выкинет, когда ты уйдешь, — подшучиваю я. — Конечно, ей понравится! Она любит проводить разные эксперименты.

Богатырев улыбается одними лишь глазами. Польщен, что угодил дочери. По всей видимости, очень переживал, выбирая подарок.

— Идем, — зову я его, вопреки недавнему заявлению, что ноги его не будет в моем доме.

Победил. Захватил. Поработил. Добился своего.

Мама встречает нас счастливой улыбкой, а мне вдруг становится очень горько. На какое-то время я забылась, потеряла ориентиры. Обвиняла маму в ее вранье и предательстве, а ведь это она не позволила мне сделать аборт. Без ее помощи и поддержки Саша не появилась бы на свет. А это даже больше того, что они с папой дали мне, удочерив и вырастив.

Бросившись в ее объятия, на мгновенье чувствую себя маленькой девочкой, провинившейся перед родителями. Утыкаюсь в мамино плечо и, заплакав, шепчу:

— Прости меня, мам. Пожалуйста.

— Все хорошо, Рита, — отвечает она, гладя меня по голове. — Всякое бывает. Ты меня тоже прости… Платон, входите, не стойте в дверях, — переключается она на Богатырева, выпуская меня из объятий.

Он закатывает в квартиру мой чемодан и вглядывается в коридор, по которому нам навстречу летит радостная дочка.

— Мамочка! — визжит она, кидаясь ко мне.

Ловлю ее на руки, прижимаю к себе и целую в висок. Моя девочка так тепло и сладко пахнет, что жизнь, какой бы тяжелой ни была, вновь обретает яркие краски. Все проблемы кажутся по плечу.

Она буквально душит меня своими ручками, когда наши с Богатыревым взгляды встречаются. Он совсем другой. Будто подмененный. Смотрит на Сашу с несвойственной ему нежностью. Взгляд переполнен желанием тоже обнять ее. Но он лишь протягивает ей коробку, едва я выпускаю ее из рук.

— Привет, принцесса, — улыбается, присев перед ней. — Это тебе.

— Здравствуйте, — смущается она и, получив мое одобрение, принимает подарок. — Вау! Спаси-и-ибо! Бабушка, смотри, что мне дядя-папа подарил!

Дядя-папа… Даже у меня в груди колет. Представляю, каково Богатыреву.

— Так пригласи его вместе с тобой разобраться, что с этим делать, — подсказывает ей она. — А мы с мамой пока на стол накроем.

Саша обхватывает своей ладошкой палец Богатырева и тянет его в детскую.

— Пойдемте я покажу вам, какая красивая у меня комната!

Он как завороженный, быстро скинув туфли, плетется вслед за дочерью. И тут меня осеняет, что Саша — не только мое слабое место, но и его.

— Ритуль, ты как? — приводит мама меня в чувство, приложив ладонь ко лбу.

— Нормально, — хмурюсь я. — Почему ты спрашиваешь?

— Ты так-то два дня назад в аварию попала.

— Да пустяки! — Отмахиваюсь я. — Мадлен звонила?

— Она в ярости, — отвечает мама, направившись в кухню. — Говорит, еще не выплатила кредит за машину. Но Ярослав с ней потолковал и… — Она оборачивается, когда я замираю на пороге. — Запуталась ты в мужиках, Рита, да?

— Я переспала с Платоном, — признаюсь я, прикрывая дверь.

Мы с мамой всегда были подругами, так что мне и так было сложно семь лет носить в себе тайну наших с Богатыревым специфических отношений. Но сейчас молчать не могу. Мне срочно нужен здравый совет.

— Ты нашла то, что искала? — спрашивает она, вместо того чтобы отчитать меня.

Я киваю. Рассказывать ей о биологической матери и сестре не хочу. Потом как-нибудь. Сейчас меня другое гложет. То, от чего не убежишь.

Мама открывает шкаф и начинает выставлять на стол тарелки и кружки.

— Ярослав тебя любит, Рита. Я тебе уже говорила об этом. А как показал опыт с Королевым, — его фамилию она произносит с неприкрытым пренебрежением, — я в твоих парнях не ошибаюсь. Возможно, ты даже будешь в какой-то мере счастлива с ним. Но раз изменила, значит, твои чувства недостаточно сильны. — Оглядывает меня хитрым взглядом. — Изменила раз, изменишь и второй. И однажды вы разбежитесь, превратившись в лютых врагов. Я не хочу, чтобы ты была одинока, Рита. После твоего развода с Королевым и рождения Саши я каждый день молилась, чтобы ты нашла себе настоящего мужчину. Может, мои молитвы наконец кем-то были услышаны. Тебе выпал шанс выбрать между двумя.

— Я бы их обоих оставила, — вздыхаю, опустившись на стул.

Мама слабо улыбается, раскладывая ложки и вилки.

— В твоем возрасте я тоже оказалась в тупике. Думаешь, твой папа был единственным, кто ухаживал за мной? И единственным, кто нравился мне? Времена были другими, но чувства такими же сильными.

— Судя по тому, как вы жили, о выборе ты не пожалела. Чем же руководствовалась?

— Я выбрала того, с кем хочу и могу быть собой, — подмигивает она мне и разворачивается к шкафам. Открывает мультиварку и шлепает себя по лбу. — Я забыла ее включить. Давай, Ритуль, поднимай попу, делай салат. А то чаем с вафельками мы не наедимся.

— Перекусим бутерами, — предлагаю я, нехотя залезая в холодильник. — Так суетишься, как будто у нас президент в гостях. Обойдется хлебом с маслом.

— Ну вот, Рита, ты и сделала свой выбор, — улыбается мама под писк включившейся мультиварки.

И ведь права: с Богатыревым я не притворяюсь. Я — это я от и до, целиком и полностью. С Ярославом все по-другому. Его я боюсь обидеть, задеть, ранить. С ним я всегда напряжена, потому что приходится следить за каждым своим словом, шагом, жестом. Он сможет быть хорошим мужем, но в ответ не получит и малой доли тех чувств, что подарит мне. Возможно, живя с Богатыревым, я часто буду вспоминать Ярослава и сравнивать их с Платоном. Первое время я буду жутко скучать. Потом узнаю, что у него новая любовь, и разозлюсь от ревности и зависти. От этого не убежишь. Но выбрав его, я совершу куда большую ошибку, сломав несколько судеб: свою, его, Богатырева и Саши. Сейчас вся ответственность за наше будущее лежит на мне. От меня зависит, будем мы счастливы или обречем себя на безрадостную жизнь.

Закончив с накрыванием на стол, мама велит звать Платона и Сашу, а сама раскладывает по тарелкам горячее. Идя в детскую, улыбаюсь самой себе от интересного нахлынувшего чувства покоя. Мы словно уже семья — большая и дружная.

Приоткрыв дверь, обнаруживаю Сашу в постели. Дочка спит, а Богатырев на полу рядом с ее кроватью. Одну руку подложив под голову, а в другой держа книжку со сказками. Он тихо читает, хотя его слушательница уже досматривает десятый сон.

Я тихо смеюсь, дав о себе знать. Богатырев приподнимается с пола, смотрит на Сашу и откладывает книжку на тумбочку.

— Она рассказала мне про какого-то Петю, — оповещает он меня, вставая. — Мне следует волноваться? Покупать ружье?

— Это соседский мальчик, — улыбаюсь я. — Саша уже год в него влюблена.

Богатырев поправляет на дочке одеяло, на секунду задерживается над ней, но гасит свет, не позволив себе такую вольность, как поцелуй. Вряд ли он боится разбудить Сашу. Думаю, он боится, что после этого не сможет с ней расстаться. Именно так случилось со мной.

— Идем ужинать, — приглашаю я его.

— Я пообещал ей вместе сходить куда-нибудь на выходных.

— Отличная идея. А меня возьмете? — заговорщицки спрашиваю я, загородив ему путь собой.

— Зависит от того, как ты будешь себя вести, — не теряется он.

— Ужин остывает! — напоминает нам мама, и мы отправляемся на кухню.

Квартира у меня близко не сравнится с домами, в которых живет Богатырев, но он ведет себя вполне по-свойски. Осталось в нем понимание к простоте из прошлой жизни. Как он и говорил, все свои проблемы воспринимает за урок.

— А Саша? — беспокоится мама.

— Она утомилась, — отвечает Богатырев, ополаскивает руки и садится за стол. — Уснула, но пообещала, что утром съест двойную порцию каши.

— Козявка мелкая, — смеется мама, тоже садясь за стол. — Платон, вам положить салат? Бутерброды берите.

Он окидывает стол взглядом и интересуется:

— Майонез есть?

Маму этот вопрос расслабляет. Она, впрочем, как и я, не ожидала, что мужчина, позволяющий себе ужины в лучших ресторанах мира, ест майонез.