Жених моей матери (СИ) - Борискова Ольга

Глава 17 

Олеся

Не рассказывай Руслану. Не. Рассказывай. Руслану.

Было холодно. Несмотря на жаркий летний день, холод сковывал меня. И не спасала даже бутылка виски, которую я с силой сжимала в руках. Я давно перестала утирать слезы и, наверное, им пора бы уже прекратиться, но они все откуда-то брались. Голова гудела, перед глазами плыло, дышать становилось тяжело. А я все ревела и ревела, черт возьми!

Сидела на скамеечке у могилы отца и смотрела на его изображение на памятнике. Мама рассказала мне о том, как я появилась на свет. Но ненавидеть папу я все равно не могла. Потому что все эти годы он был гораздо ближе, чем мама. Мама, которой не за что было меня любить. Мама, для которой я была лишь напоминанием о боли, которую причинил ей Дмитрий Хавронский. Все мои мечты, желания, вся моя уверенность в наших отношениях с Русланом растаяла сегодня, едва я вошла в квартиру и увидела маму. Она сидела на диване в гостиной и ждала меня…

— Я знаю, что ты спишь с Русланом, Олеся, — без предисловий сказала она тоном, который не смог бы меня обмануть. Она вовсе не была спокойна, как изо всех сил старалась показать. Я знала этот тон, и этот взгляд тоже, — так она встречала отца, когда он приезжал из якобы командировок. Теперь удостоилась его и я.

Я присела напротив неё в кресло и, вскинув голову, с вызовом посмотрела в глаза. Я не собиралась отказываться от Руслана. И именно мама — та, кто в этой ситуации лишнее звено.

— Я люблю его, — выговорила я холодно.

— А он тебя? — улыбнулась мама. — Серьезно, Лесь? Ты правда считаешь, что Руслан будет с тобой счастлив?

— Считаю, — тяжело сглотнула я. Я знала, что разговор будет, и что он будет тяжелым, но, как оказалось, готова к нему я не была. — Руслан поехал к тебе. Хочет поговорить о… Мама…

— Хорошо, что его здесь нет, я хотела бы поговорить сначала с тобой, — все тем же ровным голосом продолжила мама.

— Моего мнения ничто не изменит, мам, я буду бороться за него. Он мне нужен!

— Мне тоже нужен! — Мама поднялась и прошлась по гостиной. От одной стены к другой. Я же напряженно следила за её движениями. Она что-то хотела мне сказать. Она была уверена в том, что добьётся своего… Хотелось позвонить Руслану и попросить его приехать как можно скорее. Чтобы он успел до того, как жизнь моя окончательно перевернется. Но не успела.

— Олеся, твой отец изнасиловал меня на выпускном, — посмотрела она на меня с ледяной улыбкой.

— Ты врешь, — неверяще покачала я головой. — Врешь!

— Правда. Дмитрий Хавронский не смог смириться с отказом. Я выбрала не его. Я всегда выбирала не его. В моих мыслях, в моем сердце и душе всегда был лишь Руслан. И Хавронский знал это. Жил с этой мыслью, пока не умер.

Я подлетела к матери и, схватив за плечи, с силой встряхнула. Это неправда! Неправда! Ложь! Папа не мог так поступить!

— Не верю тебе, — выдавила я, пытаясь во взгляде её найти хоть толику сожаления. Но она была будто без чувств. Стояла передо мной, даже не пытаясь отнять от себя мои пальцы, с силой впивающиеся в неё. — Зачем ты мне это говоришь?

— Чтобы ты понимала. Моя жизнь была наполнена ненавистью и болью больше двадцати лет, Олеся. Я люблю тебя, но то, что случилось… Я всегда любила только Руслана. Я сохраняла семью все эти годы ради тебя, так дай мне возможность хоть сейчас побыть чуточку счастливой. Оставь его.

— Нет, — замотала я головой. — Нет! — выкрикнула, отшатнувшись от неё. Слезы потекли по щекам против воли. Господи… Моя жизнь только что была разрушена одной фразой, а она стоит и смотрит на меня. Просто стоит и смотрит! Что она ожидала услышать? Что?! Что я откажусь от своей любви только из-за того, что случилось в прошлом?! Да плевала я на прошлое!

— Ты можешь делать, что хочешь! Ты можешь говорить, что хочешь, мама. Но своего решения я не изменю, — выговорила я жестко. Вытерла слезы и посмотрела на неё решительно: — Это твоя жизнь! Почему ты хочешь испортить и мою?

— Потому что я тоже хочу быть любимой! — внезапно воскликнула мама. С лица её сползла маска напускного равнодушия, обнажая гримасу боли. На глаза её тоже выступили слезы. Ненавидела мамины слезы. С детства они мне ничего хорошего не приносили. И теперь. Теперь ничего не изменилось. — Мы с Русланом встретились не просто так! — продолжила она. — Это наш шанс, Олеся! Умоляю тебя, дай мне быть с ним. Я люблю его большую часть своей жизни…

— Нет! — резко выкрикнула я. — Нет! Тебе все равно на мои чувства! И мне… Мне тоже все равно! — Я развернулась и направилась к дверям, намереваясь свалить из квартиры и позвонить Руслану. Вместе мы все решим, обязательно разберемся…

Но мама и не думала отпускать меня. Пошла за мной и, выйдя в коридор, выговорила:

— Мне пришлось выйти замуж за Хавронского. Я была ему нормальной женой, Лесь. Плохой матерью, — возможно. Но я была тоже несчастна.

— И теперь ты хочешь стать счастливой, — усмешка моя превратилась в какой-то оскал.

— Я хочу своего ребенка сделать счастливым.

И прежде, чем я осознала, о ком именно она говорит, мама положила руку на живот.

— Не рассказывай Руслану. — Это были последние слова мамы, когда она уходила. Я на автомате кивнула и поспешила захлопнуть дверь. Ни видеть, ни слышать её не желала. По крайней мере пока. Мне нужно было уехать. Дать время себе, ей, Руслану… Хотя, как я понимаю, от Руслана теперь мало что зависело. Я просто не смогу быть с ним, зная, что моя мать одна, беременна от него. У меня всегда были странные чувства к ней, но тут, пожалуй, мне все же стало её жаль.

— Зачем ты это сделал, папа? — спросила я, продолжая буравить взглядом его фотографию. На лице его играла застывшая навеки улыбка, а мне казалось, что я больше никогда не смогу улыбаться…

— Привет. — Я вздрогнула, пошутив тяжесть руки на плече. Но, подняв голову, с благодарностью произнесла:

— Спасибо, что приехал, Леш.

— Ты ревела в трубку, как я мог не приехать. — Он кривовато усмехнулся, присел рядом на скамейку и, приобняв, выговорил: — Что случилось?

— Вся моя жизнь — обман, — выдавила я. — Забери меня пожалуйста. Не хочу больше тут оставаться.

— Ты на машине?

— Да, но пофиг на неё, отвези меня куда-нибудь…

— Куда? Домой?

— Нет, — замотала я головой. — Только не туда. Не хочу.

— Ну ко мне поехали. Говорю же, родаки укатили на все лето.

Посмотрела ему в глаза. Он был хорошим парнем. Несмотря ни на что, хорошим ведь. И раньше меня вполне устраивали отношения с ним. Мы вместе учились, вместе развлекались… В конце концов, он мой первый мужчина… Так почему сейчас я не испытываю к нему ничего, кроме благодарности за то, что он ответил на мой звонок и, не спрашивая ни о чем, приехал на кладбище? Почему я не испытываю успокоения в его объятиях?! А все этот чертов Агатов! Перевернул во мне все, исказил все мои чувства. Разрушил мою жизнь своим в ней появлением. Руслан…

Я снова заплакала и уткнулась Лехе в область ключицы. Не хотела, чтобы он спрашивал, не хотела отвечать, и думать тоже не хотела. Стереть бы из памяти другие руки, другие объятия, ясные голубые глаза, жесткую линию рта… Не слышать голос, непрестанно бьющийся в моей голове. Не хочу его любить, хочу ненавидеть, как раньше! Но не могу… Не могу!

Завыв, я пальцами стиснула ткань светлой футболки моего парня. Он обнял меня крепче и успокаивающе произнес:

— Леська, ну что случилось то? Об отце что-то узнала?

Я покачала головой. Нет, об отце я ему тоже рассказать не могу. Мне хотелось вернуться в прошлое, к тому моменту, когда я стояла у двери квартиры Руслана и давила на звонок. Мне надо было развернуться и уйти. Мне не нужно было лезть в его отношения с мамой, пытаться отвадить его от неё. Теперь же… теперь мне все равно придется уйти. Ребенок, которого ждет мама должен быть счастлив. И все мы должны приложить для этого максимальные усилия. Я знала, что мне нужно поговорить с Русланом, обрывающим мой телефон до тех пор, пока я не добавила его в черный список. Придется… Но не сейчас.