Марко Васси - Чувственное зеркало
— Сначала мне просто хотелось выйти замуж, — начала Джулия. — Ты же прекрасно знаешь, как в нас с детства вдалбливают, что «главное для девушки — выйти замуж». Мартин по своим физическим качествам меня более чем устраивал. Знаешь, он настоящий жеребец — ненасытен и неутомим. Иногда он так меня трахал, что я потом целый час не могла ноги свести вместе… — Джулия рассеянно огляделась по сторонам. — У тебя не найдется сигаретки?
— Нет, — ответила Гейл, — но у меня есть «травка». Хочешь «засадить косячок»?
— Вообще-то я уже курила сегодня «травку», но почему бы не побаловаться еще?
Гейл порылась в сумочке, достала оттуда изящный портсигар, раскрыла его и вынула тонкую самокрутку.
— Это мне Эллиот презентовал, — объяснила она. — Товар прямиком из Таиланда. Сто семьдесят пять долларов за унцию.
Джулия восхищенно присвистнула, а Гейл подумала, что именно так будут выглядеть губы ее подруги при поцелуе.
Гейл зажгла самокрутку, затянулась и передала «косяк» Джулии. Та наполнила свои легкие наркотическим дымом и вернула самокрутку Гейл. Ритуал этот продолжался несколько минут, и к моменту, когда от самокрутки остался крохотный окурок, на обеих дам обрушился целый каскад разбуженных в глубинах подсознания эмоций.
— Кайф… — прошептала Гейл, откинулась на подушки, расстегнула ремень на юбке, вытащила блузку и съехала на пол.
— Включу-ка я музыку, — решила Джулия и направилась к стереопроигрывателю. Она всегда предпочитала спокойную, медленную музыку, и коллекция пластинок полностью отражала ее пристрастия. Из поп-музыки она предпочитала слушать Донована, а не «Роллинг Стоунз»; из классиков — Дебюсси и Сати; из восточной музыки — произведения Акбар-хана. В общем, когда она выбрала наугад шесть пластинок — это не имело особого значения: все диски Джулии создавали одно и то же настроение.
Когда она вернулась к дивану, Гейл уже «поплыла». Юбка ее задралась выше колен, и Гейл успела расстегнуть верхние четыре пуговицы на блузке. Она полулежала, глядя в потолок остекленевшими глазами.
— На чем мы остановились? — спросила Джулия, и тоже прилегла на ковер.
— На том, что Мартин так тебя трахал, что ты потом целый час не могла свести ноги, — сонным голосом напомнила Гейл.
Джулия вздохнула и вернулась к своему рассказу:
— Ну да… Потом мы путешествовали по Европе. Сначала Мартин не соглашался ни на какую поездку, но мне все же удалось вытащить его из нашего сонного города и оторвать от нудной работы. Целый год мы прожили с ним как завзятые буржуа, все время передвигаясь с места на место. Потом мы обосновались в Нью-Йорке, и через три месяца мне стала надоедать расписанная на круглые сутки жизнь. Я словно работала в двух местах: у Эллиота — с девяти до пяти, и дома, у Мартина — с пяти и до следующего утра. И когда я заглянула в собственную душу, мне вдруг стало ясно, что я скорее брошу «работать» на Мартина, чем на Эллиота. Во-первых, это не доставляло мне особого удовольствия, и, во-вторых, этот мой «труд» не оплачивался. Дальше все уже было делом времени.
— А что Мартин?
— Кто его знает? Мартин — не из простых натур. Но я думаю, что в разводе, как и женитьбе, бывают заинтересованы обе стороны. Наверняка, его тоже тяготила наша совместная жизнь. Во всяком случае, последние несколько месяцев перед разрывом были просто невыносимыми. По ночам мы лежали в постели и тихо ненавидели друг друга.
— А я и не подозревала, — сказала Гейл. Приподнявшись на локте, она внимательно посмотрела на лежащую рядом на спине Джулию. Под воздействием наркотика Гейл на мгновение утратила свое «эго», и увидела Джулию глазами мужчины. Ее привело в восторг аппетитное, слегка расслабленное тело подруги. Потом Гейл вернулась в собственную телесную оболочку, но восторг ее так и не покинул. «Это вожделение, — подумала Гейл. — То, что я испытываю сейчас, — называется вожделением».
— Потом начался самый жуткий период, — продолжила Джулия. Я никак не могла выбраться из семейного капкана. Знаешь, узы брака обладают поразительным свойством: когда рвешь их, рушится все вокруг. Сотни раз мне хотелось позвонить тебе, чтобы обсудить свои проблемы. Но я вбила себе в голову, что должна быть стопроцентно лояльна по отношению к Мартину, что я не могу быть абсолютно искренней с кем-то еще, кроме собственного мужа. Знаешь, меня меньше расстроили бы сплетни об измене, чем разговоры о моей семейной жизни с кем-то посторонним.
Джулия, повернув голову, взглянула на Гейл и обалдела, увидев, как ее подружка смотрит на нее. Все чувства Гейл были так явно написаны на ее лице, что Джулия не могла ошибиться. Но ведь она не делала ничего такого, что могло бы придать их беседе эротический оттенок?!
— Гейл, в чем дело? — спросила Джулия.
— Что-то у меня все мысли смешались, — ответила Гейл. — Мне вдруг показалось, что комната битком набита людьми.
— Извини. Я не хотела вгонять тебя в депрессию.
— Нет-нет, все в порядке. Я хочу, чтобы ты продолжила свой рассказ. Я должна знать и об этой стороне брака, если уж собираюсь замуж. А то все говорят, что их семейная жизнь будет отличаться от обычных серых браков, а потом оказывается, что у всех — одно и то же. Я, например, тоже заранее утешаю себя тем, что мы с Эллиотом, в крайнем случае, сможем позволить себе иметь по квартире. И потом, Эллиот ведь постоянно в разъездах, так что я буду видеть его далеко не каждый день, — Гейл дотронулась до руки Джулии: — Я, наверное, слишком расчетлива, да?
— Нет, детка, — ответила та, гладя руку Гейл. — Было бы глупо, если бы ты не просчитала все заранее. Другое дело, что все твои планы могут полететь ко всем чертям, как только ты действительно выйдешь замуж. Как только ты ставишь свою подпись на брачном свидетельстве, — ты превращаешься в человека, попавшего в чужую страну. Не знаю, как это объяснить тебе… Словно ты вошла в комнату, и за тобой захлопнулись все двери.
— А ты не знаешь, есть ли отсюда выход, да?
Они становились все раскованнее. Рука Гейл пылала огнем. У Джулии бешено заколотилось сердце. Обе тяжело дышали. Женщины лежали на полу, пытаясь разобраться в своих ощущениях, обострившихся под воздействием марихуаны раз в сто.
Джулии вдруг захотелось сорвать с себя рубашку. Она стала как бы растекаться по ковру.
Щелкнул проигрыватель. Закончилась первая пластинка, и Джулия вдруг поняла, что совсем не слышала музыки. Хитроумная автоматика сама сменила диск, и комнату наполнил собой голос Джуди Коллинс, которая что-то пела про жизнь и облака. Джулия вытянулась, правая рука ее вдруг наткнулась на руку Гейл. Она хотела тут же отдернуть руку, но Гейл внезапно переплела свои пальцы с пальцами Джулии. Та сразу запаниковала, испугавшись неизвестно чего, но потом глубоко вздохнула и успокоилась. Контакт был достигнут.
