Взрослые игры. Пиковая дама (СИ) - Ошун Рати "Рати Ошун"

Что-то изменилось. Покрытие дорожки другое, фонари освещают нам путь к крыльцу. В темноте очертания дома было сложно разглядеть, но он кажется, стал больше. Или нет?

Замерла рядом с первой ступенькой крыльца, боясь наступить. Один шаг, и прошлое окончательно захватит меня. Я боюсь в нем утонуть, боюсь, что не смогу выплыть и вновь воскреснуть. Но мою руку держит горячая рука Дениса, тянет вперед и я иду. Вера, что он не отпустит, крепнет с каждой секундой.

Прихожую он немного расширил, мебель другая и появилось еще несколько дверей в разные стороны. Но мы пошли вперед, как это было раньше и...

Гостиная не изменилась. Здесь как будто был музей. Денис не поменял даже телевизор, так и стоял тот самый, с царапиной в углу экрана. Я когда-то давно случайно задела. Тот же самый диван, на котором мы валялись и целовались столько раз. Столик, за которым ужинали в наш последний День святого Валентина. Кажется, вот прямо сейчас с узкой лестницы сбежит Вероника Стрельцова с альбомом в руках.

Я плакала, слезы текли по щекам каким-то сумасшедшим потоком. Все, что за столько лет сохранила в себе – все наружу. Не сразу заметила изменение: два портрета на стене. Мое грустное фото из Лондона, увеличенное в несколько раз, и точно такое же фото на соседней стене, только теперь за столиком сидит Денис. Он был в Лондоне. Он нашел то же кафе и тот же столик.

Денис и Вероника как будто сидели за одним и тем же столом, но в разное время. Стоит совместить картины и они окажутся вместе. Будут вместе навсегда, но увы, время неумолимо.

– Нам наверх, – не дав опомниться, Денис потянул меня дальше к узкой лестнице на второй этаж.

Я знала, куда он меня ведет. Догадалась. Почувствовала. И чуть не запнулась на ступеньке, которая много лет назад скрипела. Её он починил.

– Я не хочу, – шепнула тихо и остановилась.

– Там все, что ты ищешь. Идем, – с силой дернул вперед. Я снова подчинилась.

Сердце ныло и сжималось все сильнее с каждым шагом, сдерживать слезы бесполезно. Просто слизывать из с губ.

Дверь в мою комнату такая же, как десять лет назад. Витька разрисовал ее фломастерами. Вот они, детские каракули внизу. Денис открыл дверь, и я окончательно перенеслась в прошлое. Здесь сохранилось все. Мой обшарпанный стол, стул, комод и шкаф. Даже кровать та же. Полутораспальная, на которой мы с Денисом всегда убирались вдвоем. Та самая, на которой он впервые любил меня. Та самая, которую я потом отмывала от сметаны. Та самая, на которой плакала, слушая рассказ отца о предательстве друга.

Денис подвел меня к столу и отпустил руку. Достал папку, ту самую, которая несколько часов назад лежала на зеленом сукне карточного стола и положил рядом с еще двумя. Они лежали последовательно. Зеленая, желтая и красная – светофор. Взбесившийся мозг проводил совершенно несуразные аналогии.

– Эта, – он указал на уже знакомую папку, – документы на твою компанию. Ты можешь подписать их сегодня и завтра прийти туда не моей помощницей, Маша, а хозяйкой.

Обошел меня сзади и развязал маску. Снял с лица.

Мне ответить было нечего. Разумеется, Машу он тоже узнал. Какая же я дура. Посмешище. Так старалась играть свою роль, все зря.

– В желтой папке документы на этот дом. Ты можешь поставить на них свою подпись, завтра мы уладим формальности и вы с братом сможете снова жить здесь. Там, где должны были жить все это время. Это твой дом, Вероника.

Денис подцепил платье под бретели и спустил их с плечь. Тяжелый бархат послушно упал к ногам. Меня не смущает собственная нагота, от трусиков я избавилась еще в раздевалке клуба. Зачем они, если он выиграл десять ночей? Первая точно будет сегодня. Я ожидала всего чего угодно, даже плетки или другого наказания, но не пытки прошлым. Не пытки благородством. Не пытки осознанием того, как сильно люблю.

 – Зеленая папка, – накрыл плечи горячими ладонями и медленно провел вниз по рукам. Я покрылась гусиной кожей и судорожно вдохнула от нахлынувшей нежности. – Это документы, которые ищет наш общий знакомый Стас. Можешь передать из ему, если он что-то для тебя значит. Они уничтожат твою компанию, вряд ли Рикар проявит снисхождение и попытается помочь.

Руки на моем животе. Я вдохнула, а выдохнуть уже не смогла. Напряглась всем телом и прижалась спиной к мужчине, отчаянно желая большего. Хотя бы прижаться к его обнаженному телу, а не к жесткой ткани брюк и рубашке.

– Что я должна сделать? – дрожащими губами. – За это.

– Ничего. Я возвращаю то, чего вы с братом лишились из-за моей семьи. Ты можешь забрать это прямо сейчас и уйти, если хочешь, – вместо того, чтобы отпустить, прижал сильнее. Надавил ладонями на отчаянно ноющий от возбуждения низ живота. Дразня поцеловал несколько раз шею и продлил дразящую дорожку до кончика плеча.

– Это не все, – мысли путались. Внутри уже пылал огонь, растекался по венам и вспыхивал сильнее при каждом ударе сердца. Слова, их тоже невозможно было остановить. – Это не все, что я потеряла тогда.

– Что еще? – кажется, Денис растерялся. Даже прекратил играть с моим телом, медленно подбираясь к груди. Замер, так и оставив меня в дразнящем предвкушении.

Обернулась в его руках, чуть коснувшись напряженными сосками ладоней.

– Ты. Я потеряла тебя.

– Нет, – улыбнулся, снова эти умопомрачительные ямочки, – ты никогда меня не теряла, малышка. Это я потерял тебя, а теперь нашел. И не позволю, чтобы нам хоть что-то мешало быть вместе. Я устал жить в прошлом, Ника, а будущего без тебя я не представляю.

Коснулся лбом моего. Мы соприкасались кончиками носов, глядя друг другу в глаза и не могли подобрать слов. Игры кончились. Всё слишком серьезно, чтобы делать ставки. Слишком серьезно, чтобы продолжать партию. Слишком серьезно, чтобы продолжать разговор.

– Моя Ника, – выдохнул в губы.

– Я теперь Маша, – улыбнулась, едва касаясь своими.

– Наплевать. Главное, что моя. Я никуда тебя не отпущу. Никогда.

Он целовал, как безумец. Сминая губы, прикусывая и тут же лаская кончиком языка. Я пила его поцелуй, как лекарство от всего плохого, что случилось за последние десять лет. Дышала им. Тем, кем хотела дышать всю жизнь с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать. Может и раньше, я не помню.

Самым ценным в этой комнате для меня были не бумаги, не возвращение к прежней жизни. Самый ценный подарок я сейчас, как безумная, освобождала от обертки. Расстегнула пуговицы рубашки стянула ненужную тряпку. Едва не застонала от удовольствия, коснувшись грудью его обнаженной кожи. Да. Черт возьми, об этом мечтали мы...все три: Вероника, Маша и Пиковая дама. Трое в одной женщине и все мы хотим его сейчас до спазма внизу живота, до влаги на бедрах, до дрожи в коленях.

Добралась до брюк, не знаю как дрожащими пальцами справилась с ремнем и пуговицей на брюках.

– Нетерпеливая девочка, – хмыкнул Денис в мои припухшие от поцелуев губы. – Ты должна мне десять ночей. Так что здесь я командую.

Резко подхватил меня под бедра и усадил на стол, прямо на чертовы папки. Тут же оказался между моих разведенных бедер, твою мать, все еще в штанах. Я готова принять его прямо сейчас, влаги уже столько, что могу испачкать документы.

– Ммм, – только и смогла ответить, когда он наклонился и поймал губами сосок. Втянул его так сильно, что стало немного больно, и начал дразнить языком. Дэн знал, что делает. Знал, что долго я этого не выдержу.

Когда моих приоткрытых губ коснулся палец,  послушно обхватила его губами и несколько раз, шутя, лизнула.  Кажется, Денис этого и добивался. Влажный палец коснулся второй груди, на секунду мужчина оторвался от своей игры и подул. Холодок на сосках отозвался дрожью во всем теле. Боже, что он со мной творит? Сжала зубы, чтобы не закричать.

Вдруг он сделал это. То, о чем я мечтала весь вечер. Рукой обхватил одну грудь, оттянув чувствительный сосок, и нежно, сладко поцеловал бабочку на другой. Выгнулась дугой и с громким "Да!" на несколько мгновений рванула к небесам. Крепко обхватила мужчину ногами и запрокинула голову.  Руками уперлась в столешницу позади себя.