Шахразада - Красавец горбун
– О мой господин… – начала Фарида, но не успела договорить, беспомощно застонав. Бедр-ад-Дин перестал ласкать ее волосы и опустил руки к прекрасной груди. Даже сквозь несколько слоев ткани она почувствовала возбуждающее тепло его ладоней. Соски мгновенно затвердели… Желание было столь велико, что не заметить это мог лишь слепой, а Бедр-ад-Дина слепым, конечно, не был. Глаза ее мужа потемнели от ласки и ответного желания.
С лукавой полуулыбкой Бедр-ад-Дин расстегивал многочисленные пуговки и, наконец, оголив груди, склонил голову к роскошному лакомству. Фарида судорожно глотнула воздух, когда губы мужа ласково и сильно сомкнулись вокруг ее соска, а язык начал свою сладкую игру. Она ухватилась за плечи Бедр-ад-Дина, не в силах удержаться на ногах от волшебных ощущений.
– А тело изумительно, – пробормотал он, на миг отвлекаясь от горячих ласк.
Ее щеки вспыхнули.
– Но о тебе я могу сказать то же самое – твое тело совершенно и столь желанно…
Фарида скользнула взглядом по лицу Бедр-ад-Дина. Тот усмехнулся и легко избавился и от роскошного парчового халата, и от тонких муслиновых шаровар. Сейчас, в мерцающем свете свечей, он выглядел очень красивым и очень возбужденным. Улыбнувшись, Фарида провела пальцами по его груди к животу.
Когда же рука жены, нежно гладящая его плечи, попыталась опуститься ниже, к его чреслам, Бедр-ад-Дин поймал ее запястье.
– Пока не надо, любимая. Не думаю, что смогу долго сдерживаться, если ласки твои будут столь же чарующими.
Неторопливо Бедр-ад-Дин раздел Фариду, лишив ее сначала тапочек и шаровар, а потом кафтана и тонкой шелковой рубахи. Когда молодая женщина предстала перед мужем абсолютно нагой, он крепко прижал ее к себе, давая возможность насладиться горячим желанием обнаженного и прекрасного тела.
Жаркое дыхание Бедр-ад-Дина обожгло ей ухо, когда он прошептал:
– О, как я ждал этого мига, несравненная! Ты не можешь себе этого даже представить…
Она прекрасно могла себе это представить, ибо сама мечтала об этом с самого пробуждения.
Осыпая нежными поцелуями шею Фариды, Бедр-ад-Дин осторожно опустил ее на ложе и прилег рядом с ней на бок, продолжая ласкать ее кожу, согревающуюся от жадных прикосновений.
– Я подумал, что тебе понравится это… Я мечтал об этом… любить тебя на ложе из лепестков роз.
Тихий смех поднялся из ее горла, когда муж запечатлел на нем теплый поцелуй. Когда Фарида попыталась ответить, Бедр-ад-Дин нашел ее губы и окружил их такой же изумительной заботой, покоряя нежностью и неимоверной чувственностью.
Глядя в глаза девушке, Бедр-ад-Дин собрал пригоршню ароматных лепестков и осыпал ими возлюбленную. Потом, зажав между пальцев еще несколько, он медленно провел ими по ее телу… по высокой груди, изгибу бедра, животу и ниже… лаская средоточие страстей, чувствительные складочки под ним. Всхлипнув, Фарида жадно выгнулась навстречу новым ласкам. Прикосновение лепестков роз к коже было очень возбуждающим. Бархат цветов ласкал ее плоть вместе с горячим взглядом мужа, заставляя трепетать от удовольствия.
– Бедр-ад-Дин, ты не можешь меня долго мучить… Я сгораю от каждого прикосновения.
– Могу, о мое счастье. Я хочу, чтобы ты с ума сходила от желания.
Она уже сходила с ума и мечтала, чтобы Бедр-ад-Дин чувствовал то же самое. Ей хотелось подвергнуть и его сладкой пытке, заставить изнемогать от такой же лихорадочной алчности, какую он разжег в ней самой.
Стараясь прийти в себя, Фарида подняла руки и уперлась в плечи Бедр-ад-Дина, вынуждая его повалиться на спину и утонуть в лепестках роз. Молодая красавица видела по глазам мужа, что тот удивлен ее неожиданными действиями.
– Будем играть по-честному, – слабо улыбнувшись, сказала девушка.
– Отдаюсь тебе, моя звезда.
Бедр-ад-Дин послушно лежал на спине, но в его взгляде горела насмешка.
– Хочешь взять верх над своим мужем, чаровница?
– Сегодня моя очередь, о мой единственный.
Сейчас, когда мягкое пламя свечей бросало озорные отблески на тело Бедр-ад-Дина, Фарида почувствовала себя удивительно свободной и удивительно сильной. Он был прекрасным, гибким и таким желанным. Мимо воли перед глазами девушки встали страницы наставления для невест, столь древнего, сколь и всегда нового, каким она зачитывалась в эти долгие одинокие годы.
Боясь, как бы Бедр-ад-Дин не заметил голодного пламени в ее глазах, Фарида, следуя его примеру, взяла в руку несколько лепестков и медленно провела ими по широкой груди, улыбнувшись, когда муж резко вдохнул. Однако вместо того чтобы продолжить опускаться ниже, она собрала пригоршню красных лепестков и развеяла их над чреслами Бедр-ад-Дина, украшая цветами его вздыбившийся жезл страсти.
– О, тебе, мой желанный, так идут розы, – пробормотала Фарида с едва заметной насмешкой в хриплом голосе.
Она видела, что Бедр-ад-Дину тяжело сохранять неподвижность – его руки сжались в кулаки. Однако он не пытался ее остановить. Он лишь внимательно наблюдал, как она стала рядом с ним на колени.
Колдовские волосы защекотали кожу юноши, когда Фарида склонилась и нежно поцеловала его грудь. Молодая женщина почувствовала, каким напряженным было его тело, как сильно стучало сердце под ее губами. И это было до того, как ее поцелуи заскользили ниже. Когда же Фарида коснулась Бедр-ад-Дина губами под ребрами, мышцы его словно окаменели.
– Тебе больно? – невинно спросила Фарида, посмотрев в глаза мужу.
– Ты прекрасно знаешь, что нет, чаровница, – пробормотал Бедр-ад-Дин.
– Тогда скажи, что ты чувствуешь?
Когда ответа не последовало, Фарида принялась кончиками пальцев ласкать чувствительную кожу внутренней стороны его бедер.
– Так, о мой прекрасный?
Бедр-ад-Дин издал низкий сдавленный стон, когда рука Фариды обхватила его налившийся стержень страсти.
– О Аллах, да!..
Легко удерживая его пальцами, молодая женщина низко склонилась, позволяя горячему дыханию ласкать чувствительную кожу. Возбуждение Бедр-ад-Дина резко усилилось, а когда нежные губы коснулись вершины, по телу прошла дрожь.
– Где ты этому научилась? – прохрипел он.
– У тебя, о мой Бедр-ад-Дин. Я просто следую примеру, который ты показал мне прошлой ночью.
Тихий смех ее мужа перешел в стон.
– Ты способная ученица.
Ободренная, Фарида сомкнула губы, языком пробуя Бедр-ад-Дина на вкус, намереваясь доставить ему такое же удовольствие, какое он доставлял ей. Юноша старался не двигаться и не дышать, чтобы сохранить хоть крохи контроля над собой и как можно полнее насладиться каждым мигом.
Эта беспомощная неподвижность пробудила в Фариде изумительное чувство власти. Ее ощущения никогда еще не были такими острыми: сладкий аромат роз, восхитительный мускусный запах кожи Бедр-ад-Дина, его возбуждающий вкус и пламя, все жарче разгорающееся между ними. Она представила, как муж входит в нее, мужественный и всесильный, и стала нежно сосать, заставив еще один стон сорваться с его губ.
