Отем Грей - Опустошение (ЛП)

Я попыталась отстраниться, но он крепко держал ожерелье и не позволил мне этого.

— Нарисовать меня? Почему ты хочешь этого?

Он приблизился еще ближе, и мои губы ощутили его теплое дыхание.

— Потому что ты чувственная и красивая. Ты гордишься своей фигурой. Это сексуально и захватывает дух.

Боже, он серьезно думает об этом.

Я прикусила нижнюю губу, чувствуя легкую нервозность и в то же время любопытство. Я привыкла быть в центре внимания фотографа, но каким-то образом это должно быть более интимно. Каково это будет, быть центром его внимания? Я видела, каким сосредоточенным он был в течение всего ужина, но подозреваю, что когда дело касается живописи, он будет предельно сосредоточен.

Я кивнула, и, будучи не в состоянии находиться на расстоянии ни секунды дольше, сделала то, чего до смерти хотела сделать с тех пор, как мы сели за столик друг напротив друга в начале вечера. Провела губами по его губам, и рука, сжимавшая мое ожерелье, расслабилась, когда он прижал мозолистую подушечку большого пальца к моей верхней губе, обхватив ладонью мой подбородок.

— Это можно понимать как «да»? — спросил он, и низкий тембр его голоса послал волну жара между бедер.

Ведь да?

Жизнь не всегда предоставляет второй шанс. Мы постоянно говорим себе, что нужна передышка, нам нужно, чтобы жизнь текла медленно. Чертовски медленно. А мне хочется сумасшедшего флирта, безрассудно горячего, грязного и энергичного секса, чтобы все было безумно. Я хочу обоих — и мрачного и спокойного Ремингтона Сен-Жермена.

Я кивнула, дыхание остановилось при мысли, что этот красивый мужчина своими красивыми сильными руками увековечит меня на холсте. И будет прикасаться к моей шее, груди, бедрам.

Иисусе!

Я сжала бедра и судорожно выдохнула, когда этот образ возник в моей голове.

Он хотел меня. Меня, Селену. Девушку с избыточным весом, которая страдала от этого в детстве, лицо Curves, завоевывающую мир по одной крошечной частичке за раз, и в эту минуту я — объект внимания Ремингтона.

Ремингтон медленно выдохнул, повернулся и пробежался глазами по ресторану. Когда он обнаружил то, что искал, сразу же кивнул. Тот же самый официант, который обслуживал нас раньше, материализовался перед нами. Они очень тихо поговорили на французском. Я едва могла слышать, о чем они говорили. Затем официант ушел, даже не взглянув на меня. Ремингтон снова сконцентрировал свое внимание на мне, его горячий взгляд блуждал по моему платью.

Что он задумал? Ну, что-то помимо того, чтобы смотреть на меня так, словно готов съесть, как, например, съел свой десерт.

Несколько минут спустя официант вернулся, вручил Ремингтону связку ключей и снова ушел.

Мышцы под его белой рубашкой напряглись, когда он встал. Он наклонился, и его губы оказались прямо напротив моего уха, язык скользнул по мочке, перед тем как прикусить ее. Мое тело сжалось как пружина, я почти подпрыгнула на своем стуле от этого прикосновения.

— Вставай, красавица.

— Куда мы идем?

— В комнаты отдыха.

— Постой, постой, зачем? — прошептала я, пульс уже эхом отдавался в ушах, и жар растекался по всему телу. Один взгляд на его лицо — желание, озорство и намек на вызов в его глазах — уничтожил клетки мозга, оставшиеся у меня после нашего возбуждающего ужина.

— Для тебя — это три месяца секса и участие в нескольких актах, приносящих гедонистическое удовольствие. Для меня — я смогу рисовать и прикасаться к тебе. Когда и где захочу, — его брови медленно приподнялись в легком вызове, к которому я начинаю уже привыкать. — Звучит как сделка, которую стоит скрепить печатью наедине, разве нет?

— Мы можем сделать это здесь, — я показала на помещение ресторана. Я не смогу доверять себе наедине с ним. Мое тело в течение всего вечера сражалось со странным серьезным намерением плотно прижаться к его телу. У меня уже давно не было секса, и я боялась, что сорву с него смокинг и буду делать грязные вещи с его телом. И учитывая то, как он смотрел на меня весь вечер, с тех пор как мы сели друг напротив друга за столик, я была уверена, что он не будет иметь ничего против.

— Я предпочту сделать это наедине. Ты ведь не боишься небольшого поцелуя, да?

Я выпрямила спину. Мои предыдущие мысли, о том, что я не доверяю себе рядом с ним, были забыты.

Боюсь?

— Где комнаты?

Он улыбнулся, и на секунду мне стало интересно, во что я втянула себя.

— Третий этаж. Комната номер три. Лифт прямо по коридору, — он кивнул подбородком, покрытым щетиной, в нужном направлении.

— Встретимся там через две минуты, — произнесла я. Боюсь, как бы не так!

— Не заставляй меня ждать, Селена, — он порочно улыбнулся, развернулся и зашагал прочь своей обычной походкой. Размеренные, уверенные и целенаправленные шаги.

На меня снизошло озарение, что Ремингтону удается заставить меня делать вещи, которых я никогда не делала раньше. Как будто он может читать мои мысли, видеть чего я боюсь, но очень хочу сделать. Он знает, когда и как бросить мне вызов.

Старая «я» начала бы возиться с клатчем, сомневалась бы насколько безопасно встречаться с Ремингтоном в уединенных комнатах. Новая «я» смаковала безрассудность ситуации, идея целоваться с ним взасос на людях была такой же новой и интригующей, как и сам мужчина. Более того, эта улыбка затронула во мне нужные струны, вынуждая вскочить со своего стула и последовать за ним. Предвкушение и желание несли меня вперед.

Глава 15

Селена

Я стояла в коридоре на красной ковровой дорожке и смотрела на золотую табличку с номером 3, пытаясь выровнять учащенное дыхание. Мое тело находилось в противоречии с разумом. Я хотела этого, но боялась того, что ожидало меня по ту сторону черной деревянной двери.

Там всего лишь Ремингтон. Да. Мужчина, чье настроение меняется как направление ветра, и по каким-то причинам, мне хотелось узнать, что его возбуждает. Или что возбуждает меня, когда я нахожусь рядом с ним.

Не вынуждай меня ждать, Селена.

Мысленно повторяя эти слова, я бросила взгляд через плечо, перед тем как повернуть ручку и слегка толкнуть дверь вперед.

— Ремингтон? — позвала я, затаив дыхание.

— Входи, Селена.

Я шагнула внутрь и осмотрела комнату, освещаемую только тремя подвесными люстрами, равномерно развешанными на потолке. Окна во всю стену, а возле них овальный стол и шесть стульев вокруг. Шторы раздвинуты, открывая вид на звездное небо и улицу внизу. В центре комнаты бильярдный стол, в дальнем конце застекленный шкаф, в котором, я уверена, можно было найти спиртные напитки. Белые стены украшала всего одна картина. Обычная комната, в которую почетные клиенты ресторана — возможно, только мужчины — удалялись, если хотели в частной обстановке провести здесь еще какое-то время.