Джуэл Э. Энн - Нераспустившийся цветок (ЛП)
Мое колено неконтролируемо дергается, руки сжимаются в кулаки в устойчивом ритме. Я мог бы позвать его и притвориться, что произошло что-то непредвиденное, но это будет лишь временным решением проблемы. Это произойдет другим вечером. Я смотрю на часы на своем телефоне, пытаясь решить: я здесь, чтобы остановить ее или собрать по кусочкам, когда она выйдет от него позже. Боже, это вопрос на миллион долларов. Если я хочу ее, тогда мне стоит посмотреть, сможет ли она сделать это и, возможно, это станет для меня ответом. Если она нужна мне, то я никак не могу позволить Ченсу использовать ее сегодня.
Тик-так.
Колено дергается.
Кулаки сжимаются.
Сердце рвется из груди.
Хрен с ним! Она нужна мне.
Не знаю, сколько шагов между квартирой Ченса и моей машиной, но я уверен, что сократил их вдвое.
Бах-бах-бах!
Ченс открывает дверь с лицом, искаженным в замешательстве.
— Брат, что ты здесь делаешь?
Я прохожу мимо него. Вивьен сидит на диване с бокалом вина — она, вероятно, уже пьяна — и какая-то приятная музыка льется из колонок. Ее глаза становятся больше, когда я подхожу.
— Оливер, что ты делаешь?
— Чувак, что происходит? — кричит Ченс позади меня, но я продолжаю смотреть на Вивьен, протягивая ей руку.
Она смотрит на нее, затем на меня.
— Нет, — она качает головой.
— Оливер, ты не хочешь рассказать нам, что происходит? — Ченс кладет руки мне на плечи, но я сбрасываю их.
— Вивьен — моя соседка, — говорю я сквозь зубы.
— Твоя… кто? Она та, с которой ты был…
— Да, и сейчас она идет со мной.
Вивьен ставит вино и встает, вызывающе скрещивая руки на груди.
— Я никуда не иду с тобой.
— Вив, ты девственница? — спрашивает Ченс.
Вивьен вскидывает руки.
— О, боже! Это запустили в виде вируса в интернете? Уже все знают, что я девственница? — она хватает свою сумочку, выходя за дверь. — Почему это такая чертовски большая проблема? — кричит она.
Ченс не двигается. Его мозг явно наверстывает упущенное. Я следую за Вивьен за дверь.
— Не прикасайся ко мне и не иди за мной! — она грозит мне пальцем, когда я делаю попытку схватить ее за руку.
— Куда ты идешь? — кричу, когда она топает по аллее.
— Собираюсь пойти «сорвать свою вишенку», ублюдок!
Что?
— Вивьен, подожди! — я бегу за ней. — Не будь смешной, — я беру ее за руку, а она вырывается.
— О, это говорит мне парень, который бросил меня из-за того, что моя девственная плева до сих пор нетронута, — она разворачивается и шагает дальше.
— Мне жаль.
Все еще идет.
— Я был тупицей.
Все еще идет.
— Черт! — я гонюсь за ней. Хватая ее за талию, притягиваю к себе, когда она пытается вырваться и убежать. — Просто послушай меня.
— Нет! — она извивается в моих руках, толкаясь локтями из стороны в сторону.
Не видя другого выбора, я перекидываю ее через плечо, и она кричит:
— Стой, моя юбка… я не надела…
Я вытягиваю руку, чтобы натянуть ее юбку… на ее голую попу!
— Где, черт возьми, твое белье?
Она бьет кулаками меня по спине.
— Оно у меня дома. Теперь опусти меня!
— Ты не успела постирать?
— Нет! Ты действительно так глуп?
Я сажу ее на пассажирское сиденье.
— Пристегнись.
Она складывает руки на груди.
— Почему я должна с тобой ехать?
Я опускаю голову и кладу руки на крышу машины.
— Потому что ты мне нужна.
Она смотрит на меня безжалостным взглядом, когда я закрываю дверь с ее стороны.
— Почему я тебе нужна? — спрашивает она, когда я съезжаю с тротуара.
Продолжая смотреть на дорогу, я качаю головой.
— Я не знаю. Это я и пытаюсь выяснить.
***
Мы едем в полной тишине, мой голос находится в заложниках у налитого эмоциями языка. Я предчувствую, что она побежит на другую сторону улицы к своему дому, как только я остановлю машину, но она этого не делает. Она ждет, пока я открою ей дверь. Взяв за руку, я веду ее к своему дому, и она следует за мной без колебаний.
Вивьен останавливается только за дверью, когда я продолжаю идти, бросая ключи на столешницу.
— Хочешь чего-нибудь выпить? — я ненавижу неуверенность, которая звучит в моем голосе, как будто я только что сделал громадную ошибку и теперь не знаю, что с этим делать.
Она качает головой, когда напряженный взгляд, полный неуверенности, следит за каждым моим передвижением. Мой телефон звенит в кармане. Пропущенный звонок и сообщение с неизвестного номера. Я слушаю его, когда Вивьен продолжает наблюдать за мной, разглядывая и оценивая меня.
Это не слова сообщения и не голос, это точно подобранное время. Я ничего не слышу из-за собственного стучащего пульса, а все что вижу — красный. Прошло три года, а я ненавижу ее всеми фибрами души. Я швыряю телефон на столешницу, разбивая экран. Вивьен подпрыгивает, стоя посередине гостиной. В какой-то момент она идет в сторону бардака: наполнителя подушки и кусков ткани, которые все еще разбросаны по полу и дивану.
— Мне… жаль. Мне не следовало приводить тебя сюда.
Мои ноги сами ведут меня к лестнице, потому что я такой онемевший сейчас, что единственное, что чувствую — это удушающее давление в груди, как будто мои легкие борются за воздух.
— Про-сти.
Спотыкаясь, я захожу в свою комнату и захлопываю дверь, срывая рубашку, потому что даже легкий хлопок ощущается, как свинец на моей груди. Сидя на краю кровати, я сгибаюсь, положив голову на руки, и плачу. Боль выходит наружу как смесь крови и кислоты. Ненависть — всепоглощающая, а боль — уродливая.
Дверь открывается. Эмоции застревают в горле. Я не могу взглянуть вверх, поэтому все, что вижу — ее голые ступни, обращенные в противоположную сторону от меня.
— Пожалуйста… уходи, — мой голос дрожит.
Она не двигается с места. Ее рубашка падает у ее ног на пол. Я могу видеть только заднюю сторону ее ног от колен и ниже. Что она делает? Ее бюстгальтер присоединяется к рубашке на полу.
Она ждет.
Она стоит ко мне спиной, и затем меня осеняет — ее спина обнажена для меня.
Убирая руки с лица, медленно дюйм за дюймом, я поднимаю глаза к ее спине. Она дрожит, как осиновый листок, ее волосы перекинуты через одно плечо. Я вытираю слезы — переплетенные ветви с цветами. Цветы повсюду и ни один… ни один не распустился.
О. Боже!
Каждая замысловатая деталь закрывает то, что под ней скрыто: шрамы — они повсюду. Затем она поворачивает голову и блестящие зеленые глаза встречаются с моими, когда она кусает дрожащие губы.
