Собственность Дьявола. Право на семью (СИ) - Николаева Елена
— Я могу поставить тебя на пол? — интересуется Дан, будто ему доступна возможность ещё и мысли мои читать. — Маша, я пришёл с миром. Один. Без главного физического лица, которому подчиняюсь.
Моё сердце грохочет, как атомный реактор. Вот-вот рванёт. Мысли путаются.
Не знаю, верить ли Дану. Возможно он лжёт. Хотя он не раз проявлял к моей персоне уважение и защищал перед Русланом.
Он был единственным, кто сочувствовал мне во время моего триумфального падения на дно беспросветной пропасти.
Он был рядом, когда моя душа загибалась после предательства Соболя, когда от меня отрёкся любимый муж. Когда меня рвало и я не могла самостоятельно помыться в душе.
— Он не знает, что я жива? — поднимаю неверящий взгляд на Галецкого, всё ещё сжимая в кулаке воротник его дубленки. Кажется, я потеряла ключ от седана, когда сделала незапланированный реверанс.
— Нет, — чеканит Дан. — Не знает. В противном случае его сердце не выдержало бы. Ты успокоилась?
Спонтанно киваю, хоть в душе творится полный раздрай. Хочется биться головой о стену. Ни о каком спокойствии не может быть и речи. Мне впору снова паниковать.
***
Божжже, как я могла так облажаться? Подставить под удар не только себя и Милану, но и Георгия. Ведь только слепой мог меня не узнать! Почему я не учла этот факт? Ревность ослепила меня. Пламенем охватила душу, и я сдалась. Позволила Дану докопаться до истины.
— Каменному сердцу не свойственно ломаться, Дан, — бормочу я, проводя параллель между жестокостью Руслана и проблесками его добродетели.
Мой муж не умел любить. А если любил, то так, чтобы никто не знал об этом.
Руслан не стремился к взаимопониманию. Он только требовал и брал желаемое, с каждым днём ломая меня всё больше и больше. Пока окончательно не сломал.
— Он жестокий, беспощадный прагматик и фанат победы любой ценой. У него нет сердца! Он бездушный робот! — выпаливаю сгоряча, изъясняя свою точку зрения.
— Мы оба знаем, что это не так, — спокойно возражает Данила, считывая по моим глазам бегущую строку информации. Медленно ставит меня на ноги. Неотрывно следит за тем, чтобы я не делала лишних телодвижений.
Подперев бедром балюстраду, смотрю ему в глаза.
— Стоит хоть раз дать слабину, Маша, как жизнь тут же этим воспользуется и опрокинет тебя на лопатки. Раздавит. Разотрёт, как ненужную тварь. Руслан привык постоянно держать руку на пульсе. А после гибели брата и подавно. Он лидер. С ним непросто. Тебе ли не знать? Как и то, что обстоятельства сыграли против вас обоих злую шутку.
— Боже, Дан! — вскипевшая в груди лава вырывается из меня возмущением. — Не стоит его защищать. Ни один близкий мужчина мне не причинил столько боли, сколько он! Он отрёкся от меня. Бросил на растерзание своим демонам. Вытащил из меня всю душу. Разодрал её в клочья. Уничтожил меня. Растоптал! Я едва не подохла на той больничной койке. А ты говоришь, с ним непросто. Да мне плевать, что он лидер! Это не оправдывает его! И говорить ему о том, что я жива, тоже не нужно. Я для него умерла, когда потеряла всякую надежду стать матерью. Пусть всё так и остаётся. Он в прошлом. Моя несостоявшаяся беременность тоже. Я не хочу возвращаться в ад. Ради всего святого, Дан. Не надо. Не нужно меня губить во второй раз. Ничем хорошим это не кончится.
Продолжая упорно стоять на своём и гипнотизировать взглядом Галецкого, едва сдерживаю слезы. Приходится врать. Про наших общих с Русланом детей, тем более.
Не могу ему простить всё то зло, что он мне причинил в прошлом. Не могу закрыть глаза на происходящее сейчас. У меня из головы не выходит другой ребёнок, которого он ждёт. Наследник от суррогатной матери, черт его подери!!!
— Как ты здесь оказался? — выдыхаю, разжимая кулаки. На ладонях пекут оставшиеся от ногтей борозды. Меня бомбит от гнева. Но я стараюсь не поддаваться истерике. — Дан, калитка была закрыта.
— Разве? — он словно приходит в себя, прекращая что-то анализировать.
— Вот только не нужно делать из меня идиотку. Смею заметить, на ней кодовый электромагнитный замок.
— Впустишь на чашку кофе? — увильнув от ответа, Дан улыбается, поправляя на мне пуховик и заботливо кутая, как маленького ребенка.
— Нет, — отсекаю, не реагируя на его заискивания.
— Чего ты боишься?
— Разве? — чеканю, не отводя взгляда. Не хочу, чтобы он заподозрил что-то неладное. Например, узнал о двойняшках. — Чего ты добиваешься, Дан?
— Я пришёл за ответами, — отвечает ровным голосом.
— За фактами, ты хотел сказать. Он тебя послал? Он узнал меня? Да? Я сделала глупость, поехав с Миланой на переговоры, — высказавшись, отворачиваюсь так, что Дану приходится сверлить взглядом мой профиль.
— Ты всё правильно сделала, Маша. Подчинилась своей интуиции. Это должно было случиться. Он считает себя свихнувшимся от галлюцинаций психом. Думает, что ты каким-то образом воскресла. Сколько раз ты попадалась ему на глаза?
— Неважно, Дан. Это ничего не меняет. Уходи. И, пожалуйста, не рассказывай ему ничего. Так будет лучше для всех. Я всё равно скоро улечу из страны. Здесь я не намерена оставаться, — сжимая пальцами заледеневшие перила, смотрю вдаль. В сторону леса. Жду, когда Галецкий соизволит откланяться. Но хрен там!
— Не проси, Маша. При всём моём уважении к тебе, девочка, я всё равно не смогу скрывать правду от него. Я уже столько лет провёл рядом с ним. Я его щит, понимаешь? Его личный психолог и друг. Как бы там ни было, он не заслужил такого удара. Я хочу услышать, как всё было.
— А я? — вздрогнув от холода, устремляю на Дана колючий взгляд. — Я заслужила по-твоему? За что он так со мной? За то, что меня изнасиловали под действием какого-то дерьма? За то, что я влюбилась в него, как последняя идиотка? За то, что сердце вытащила и ему отдала? За что?!!! Нет, Дан! Уходи! Люди не меняются! Он не изменится! Я лучше сдохну, чем к нему вернусь!
После выплеснутых мною эмоций повисает гробовая тишина. Стук сердца оглушающе барабанит в висках. И кажется, будто земля снова уходит из-под ног. Трескается. Стоит мне оступиться, и я снова сорвусь на дно горящего пекла. Где я уже побывала одиннадцать месяцев назад.
Закрыв глаза, часто и рвано дышу. Как будто вот-вот доступ кислорода прекратится.
— Маша? Таблетка экстренной контрацепции не сработала. Верно? — Дан, проигнорировав мой посыл, продолжает строить гипотезы. Я стараюсь его не слушать. Погружаюсь в себя. — Ты была беременна от Руслана. И ты благополучно родила. Двоих. Девочку и мальчика. Детям от роду по три месяца. Станешь и дальше это отрицать? Врать о каком-то выкидыше?
— Что? — рассеянно проморгавшись, фокусируюсь на Галецком.
— Вот только не нужно делать из меня идиота! — осуждающе цокнув языком, тут же добавляет: — Я хочу на них взглянуть. Покажи мне Исаевых.
***
«Хрена с два! Исаев у вас на подходе. Под боком Руслана Георгиевича! А мои — Вершинины!»
В мыслях я возмущаюсь что есть силы, а в реале пытаюсь говорить как можно спокойнее и правдоподобнее, хотя я больше не уверена в том, что Дан запросто проглотит мою очередную ложь. После того, как правда вылезла наружу и Галецкий побелел, он не станет верить ни одному моему слову.
Ну и пусть! Главное — твёрдо стоять на своём и не давать повода усомниться в моей версии. Не для того я билась за свободу и жизнь моих малышей, чтобы сейчас сдаться и упасть в ноги Руслану.
— Они не его дети. Двойняшки от Геры. Могу предоставить тебе свидетельства о рождении. Это всё, на что ты можешь посмотреть.
Нащупав в заднем кармане джинсов мобильный, выуживаю его. Захожу на почту. Отыскиваю нужные файлы. Открываю.
— Надеюсь, это удовлетворит твоё любопытство?
Дан пробегает по цифровым копиям глазами, внимательно изучая документы.
— Астафьевы? Серьёзно? — мазнув по мне недоверчивым взглядом, морщится, а я ощущаю как по телу расползается оцепенение.
Черт… Как всё это пережить?
Чем дольше я мелю эту чушь, тем глубже меня засасывает в болото.
