Сказочник (СИ) - Серж Олли

Печатая слова, начинаю краснеть.

Сказочник: «Обязательно, моя девочка. Но я хочу, чтобы эта игрушка была в тебе сегодня за ужином.»

Лера: «Зачем?»

Следом за сообщением отправляю ряд смайликов от удивленных до смущенных.

Сказочник: «Мы будем хулиганить.»

Что мы будем? Я несколько раз перечитываю последнее слово в сообщении. Я была уверена, что в лексиконе Данияра подобного даже не может быть.

Решая, что это не разговор для переписки, набираю его номер. Жду соединения, но звонок обрывается. Следующий тоже.

Лера: «Не могу тебе дозвониться.»

Сказочник: «Телефон обновляется. Какой-то вирусняк словил.»

Присаживаюсь на кровать и кладу на колени капсулу. Она снова оживает легкой пульсацией.

Лера: «Допустим. И что мне с ней делать?»

Сказочник: «Познакомиться. Прижми ее по очереди к каждому соску, пока не станет приятно.»

Лера: «Ты серьезно?»

Сказочник: «Тебе понравится. Там в коробке есть специальные салфетки. Можешь сразу обработать игрушку, чтобы не отвлекаться.»

Глава 24. Тебе понравится 2

Лера

На всякий случай закрываю дверь на щеколду и только после этого возвращаюсь к коробке.

Достаю антисептические салфетки. Сначала протираю руки, потом-капсулу.

Интерес смешивается с отрицанием происходящей ситуации. Это все ненормально. Или наоборот?

Сказочник: «Давай, красивая, расстегни платье…»

Хватаюсь пальцами за пуговицу на груди и тут же отдёргиваю руки. Во рту становится сухо.

Лера: «Откуда ты знаешь, что я в платье?»

Сказочник: «Я просто предположил. Ты же любишь носить дома своё синее.»

Да, это действительно так. Для улицы оно уже потеряло яркость, а дома в нем очень удобно.

Игрушка начинает пульсировать в моей руке. Я же ничего не теряю, если попробую? Между ног сладко простреливает, и я рефлекторно сжимаю колени. Очень хочется.

Дергаю пуговицы в разные стороны и прижимаю капсулу к соску прямо через кружево.

— О, черт! — тихо шиплю и хватаюсь второй рукой за стол, потому что по рукам прокатываются мурашки, а колени моментально становятся мягкими.

Прикладываю игрушку ко второму соску и чувствую, как трусики намокают от возбуждения. Пульсация игрушки становится интенсивнее, и я несколько раз, как рыбка глотаю ртом воздух. Мне хочется снова засунуть в себя пальцы и получить разрядку.

Нет, Лера, стоп! Резко выдыхаю и кладу игрушку на стол вместе с хлопком ладони.

Руки дрожат. Я хватаю телефон и стучу пальцами по экрану.

Лера: «Нет!!! Даже не думай! Я ЭТО в себя никогда не засуну!»

Потому что тело меня предаёт и с жадностью откликается на любую ласку. Я, как голодная, уличная кошка! Губы горят. Соски ноют. Я свожу грудь вместе и сжимаю, чтобы успокоить. Прикрываю глаза и глубоко дышу.

Распахиваю глаза на звук нового сообщения.

Сказочник: «Я же говорил, что тебе понравится! Спусти свои мокрые трусики до колен и поглать себя. Тебе же хочется…»

Закипаю от неудовлетворённости и обиды.

Лера: «Нет! У меня мама дома. А ещё я хочу, чтобы меня удовлетворял ты, а не игрушки. И платье не поглажено!»

Отправляю сообщение и подлетаю на месте. Утюг! О, Господи!

Пока бегу до гладильной доски успеваю подумать о том, что запаха гари нет, а это значит, что ничего пока не горит.

Хватаюсь за утюг и с облегчением выдыхаю. Выключен. Кстати, а почему?

— Лер! — на двери начинает дергаться ручка. — Представляешь, свет вырубили! Хорошо, что волосы уложить успела. О, включили! Ты чего закрылась, кстати?

Утюг в моей руке вспыхивает красной лампочкой. Ставлю его на подставку и иду открывать щеколду.

Мама снова дергает ручку.

— Лер? — распахивает дверь, чуть не попадая мне ею в лоб.

— Подарок смотрела, — отвечаю честно.

— Да? — взлетают вверх брови мамы. — И что это? Обогреватель?

— Почему? — не понимаю я вопроса.

— Ты раздета наполовину, — показательно дергает мама верхнюю часть моего платья и поправляет край лифчика. Я чувствую, как заливаюсь краской.

— Это белье… — лепечу.

— Ладно, ладно, — миролюбиво реагирует она. — Вам, вроде как, уже положено. Ты давай, ускоряйся. А то время уже половина пятого, — напоминает она мне и уходит в свою комнату.

Я захлопываю дверь и прислоняюсь к ней спиной с другой стороны. Сердце стучит в ушах.

На столе вибрирует телефон. Я подхожу к нему с твёрдым намерением написать очередной отказ от предложения Данияра, но сообщение загоняет меня в тупик логики.

Сказочник: «Именно я буду тебя удовлетворять, моя девочка. Мы растянем твоё удовольствие на весь вечер. Я буду ловить твои возбужденные взгляды, смотреть, как ты закусываешь губки, гася стоны. Сделай это для меня. Я соскучился и очень голоден.»

Ну какой засранец, а! Я от досады и замешательства даже топаю ногой. Знает куда давить!

Лера: «Там будут твои родители. Они тоже будут на меня смотреть.»

Сказочник: «А мы осторожненько. Только побалуемся. Давай, моя любимая девочка, соглашайся.»

Текст сообщений странным образом заставляет меня трепетать. Если мужчина так просит, то почему я должна ему отказать? К тому же, Данияр очень щепетильно относится к репутации и никогда не посмеет меня как-то скомпрометировать…

Понимание пошлости ситуации не даёт ее отпустить и расслабиться. Я закусываю губы, не зная, как поступить.

Игрушка несколько раз призывно вздрагивает на столе, и до меня, наконец, доходит, что управляет ею Данияр на расстоянии. Наверняка сидит с серьёзным лицом перед родителями, обсуждает какого-нибудь гада оппонента, который успел развесить по городу банеры, раньше его отца, и нажимает кнопку.

Губы расстёгиваются в улыбке, и я начинаю хохотать. Кошмар! Да, последнее время Даня так меня удивляет, что я перестаю здраво соображать.

Пусть будет.

Подхожу к капсуле, ещё раз протираю ее новой салфеткой и, ощущая горячую волну по шее и щекам, запускаю руку вместе с игрушкой в трусики.

Осторожно ввожу ее на положенное место и неловко переступаю с ноги на ногу, проверяя не мешается ли.

На самом деле, игрушка явно дорогая. Очень мягкая, приятной формы и почти не ощущается. Да и я внутри такая мокрая, что действительно снимаю трусики и надеваю новые.

Беру в руки телефон.

Лера: «Я ее поставила.»

Капсула несколько раз плавно вздрагивает внутри, заставляя меня замереть и сосредоточиться на этих ощущениях. Это остро, оглушающе и так тотально, что тело моментально превращается в одну большую эрогенную зону и начинает тянуться.

Лера: «Пожалуйста, дай мне собраться! Больше не нажимай!»

Я почемуто-то чувствую, что он смеется. Стараясь продышаться, прикрываю глаза, но тут же их распахиваю, потому что перед моими глазами не Данияр… А Стоцкий, чтоб ему долго икалось, собственной персоной.

Сказочник: «До встречи, моя девочка. Это будет отличный ужин. Я обещаю»

Глава 25. Предложение

Лера

«Анна Павловна, а не Павлова.» — повторяю про себя, как мантру, имя мамы Данияра. Она ненавидит, когда кто-то случайно оговаривается. Нужно ли добавлять, что «случайно» в этом случае — мое второе имя?

— Ах, Лерочка, — она держит меня за руки и целует воздух возле щёк. — Двадцать три — это замечательно. Я в этом возрасте вышла замуж за Александра Эдгаровича.

Вышеупомянутый мужчина стоит возле портьеры и что-то снова кому-то бурно вычитывает, разговорчивая по телефону. По его шее и лицу идут красные пятна. Давление. Мне кажется, что это настоящее самоубийство так нервничать из-за потенциальных денег и должности. Ещё более странно, что этих проблем со здоровьем не видит никто, кроме меня.

— Здравствуй, родная, — притягивает меня к себе за талию Данияр и вкладывает мне в руки букет длинных роз. — С прошедшим тебя.