Его тайные желания (СИ) - Кит Тата

— А чего вернулась? — не унималась она. — Могла бы и до утра остаться и занятия прогулять. Я же понимающая.

— Мама, — сдалась я и посмотрела ей в лицо, на котором цвела широкая улыбка. — Ты же видишь, что мне неловко это обсуждать.

— Делать ей, значит, было ловко, а поделиться с мамочкой, кровиночкой своей, неловко, — театр одного комедийного актера развернул широкую сцену. — А я, может, девятнадцать лет этого разговора ждала.

— Зачем? — не понимала я.

— Это же начало нового этапа в жизни моей дочери, — активно жестикулировала она. — У тебя же теперь появился отличный повод не ночевать дома.

— Так и скажи, что ждала того дня, когда я свалю из хаты, — улыбнулась я ей, понимая, к чему идет разговор.

— Ну, — мама загадочно подняла глаза к потолку. — Теперь ты будешь относиться с пониманием к моим просьбам, погулять где-нибудь пару часов. С пониманием же?

— Мама, мама, — покачала я головой и поставила кружку с кофе на стол. Обошла родительницу и, наклонившись, обняла со спины за шею. — Куда же я денусь? Мы всегда будем с тобой вместе. И днем, и ночью. Это же так мило.

— Нет, пожалуйста! — захныкала она притворно. — Уходи почаще приседать. Сделай маме одолжение. Мама хочет водить женихов, хоть иногда.

— Женихов? Тогда я тем более не могу оставить тебя одну, зная, что ты такая непостоянная. Жених должен быть один. И он у тебя, вроде, наклевывается. Или уже нет?

— Наклевывается, — уверенно кивнула она. — Вот я и готовлю гнездо заранее, чтобы можно было клювиками, если что, потереться.

— Так всё! — выпрямилась и махнула руками. — Я не хочу знать, чем и как будет тереться моя мать, пока меня нет.

— Зря, — деловито проговорила она и мега пафосно закинула ногу на ногу. — Я бы тебя многому научила. Секретики там всякие…

— Ой! — спохватилась я, сделав вид, что смотрю на наручные часы, которых у меня нет. — Как же я в универ опаздываю! Ужас!

— Козюля, — бросила мне мама в спину, когда я выбегала из кухни.

Последующие полчаса я снова, как умелый сапер, обходила мины неловкого разговора, заложенные мамой. Да, говорить с ней о сексе тогда, когда он у тебя уже произошел, оказалось еще сложнее, чем тогда, когда она учила меня быть аккуратнее, не отдаваться недостойному и всегда предохраняться.

Но могу сказать с уверенностью, что все её уроки я, вроде бы, усвоила и сегодня ночью испробовала на практике.

Аккуратнее (нет). Достойный (абсолютно). Предохраняться (на все сто).

До универа решила доехать привычным и любимым мне трамваем. Мама снова пыталась затащить меня на автобусную остановку, потому что одной ей ехать скучно.

Встав, как и всегда, у заднего стекла трамвая, мечтательно разглядывала город. Пыльные рекламные баннеры, сонные люди на остановках и тротуарах, серые дома и крадущиеся за трамваем машины.

Неожиданно поняла, что перестала разглядывать машины и придумывать истории и судьбы их водителям. В мыслях царили голубые и холодные словно лёд глаза, но теперь я знала, сколько пламени сокрыто на самом их дне. Как могут прикасаться пальцы, которыми он обхватывал руль. Как его щетина царапает кожу и как могут целовать его губы.

Вернувшись домой, я не смогла уснуть. Просто физически невыносимо было перестать думать о нем. И даже без его физического контакта по телу проходила дрожь и волна мурашек, стоило мне хоть на минуту прикрыть глаза.

Околдовал, приворожил, запутал в свои сети, в которых мне было уютно и тепло.

Что-то внутри меня, какое-то шестой чувство заставило поднять взгляд и покрыться багрянцем. Губы сами собой растянулись в улыбке, когда из тени салона, едущей за трамваем машины, на меня посмотрели голубые глаза. Уголки рта, обрамленные темной щетиной, изломились в ответной полуулыбке.

Мне стало жарко. Низ живота налился тягучей тяжестью и вспыхнул сладким спазмом.

Если он на расстоянии так на меня действует, то от предвкушения того, что будет в нашу следующую встречу, я едва нахожусь в сознании.

Стены университета встречают ленивой суетой. Именно это состояние читается в лицах студентов, когда они знают, что совсем скоро начнется сессия и надо бы уже что-то начать учить, но что-то как-то лень. Поэтому с бегающими глазками остается только надеяться на то, что халява, всё-таки, придет.

— Привет, принцесса! — тяжелая рука легла на плечи.

— Тёма, волосы! — дернула головой, чтобы высвободить зажатые Артемкиной рукой локоны. Подняла на него взгляд и увидела сияющую улыбку на тонких губах. — Что, котяра, сметанки хорошо поел, да? Вилка-то хоть живая?

— Тачку паркует, — расслабленно произнес друг и крепче прижал меня в своему боку, притянув за шею. — Дианка!

— Задушишь же, ну! — ноги подворачивались на каблуках. Идти вот так в обнимку, не видя дороги, было еще тем квестом.

— Что ты ей такого сказала, что она с меня уже две недели не слазит? Сегодня едва уговорил её в универе появиться.

— Я ей сказала, что ты очень хороший и достойный парень, — слукавила и попыталась скинуть его руку. Безуспешно. Я была так крепко к нему прижата, что щекой чувствовала его бешеное сердцебиение. Словно он только что марафон пробежал. — Тём, если ты сейчас же от меня не отцепишься, то я скажу Вилке что-то такое, после чего она тебя к себе целый год не подпустит. Понял?

— Что это за бабка тут ворчит? — теперь на мне повисла еще и Вилка.

Мои каблуки вот-вот вдавятся в пол от натиска дружбы, что внезапно на меня свалилась.

— Я вас придушу сейчас, — проворчала куда то в ключицу Вилке. — То они обо мне две недели вообще не вспоминают, даже на смски не отвечают, то на тебе — вспомнили! А я, между прочим, обиделась.

— Ну, Ди! — сильнее сжала меня Вилка. — Ну, ты же понимаешь, что мы соскучились. Нам нужно было время наедине.

— Ты мне нос погнула! — с трудом подняла голову, чтобы иметь доступ к кислороду. Посмотрела по сторонам и поняла, что мы мешаем движению, поэтому другим студентам приходится протискиваться между нами и стеной. — Мы устроили пробку в коридоре своей дружеской оргией. Может, уже разлипнемся?

— Ты такая бука, — Вилка надула губки и отпустила меня, чтобы сразу попасть в объятия Артема.

Парень обнял ее со спины и прислонился щекой к виску. Прямо сейчас на меня смотрели две пары светлых глаз, зрачки которых были расширены до невозможности. Видимо, так выглядят глаза влюбленных друг в друга людей. Смотрелись они, и правда, классно. Эдакая современная пара, которая вечно находится в движении и готова к любому кипишу, кроме голодовки и зубрежки лекций для скорого экзамена.

— Я не бука, — ткнула в них пальцем. — Дружба дружбой, но вы же меня чуть не придушили. А я жить, вообще-то, хочу.

— Видал? — всплеснула руками Вилка. — Жить она хочет, а дружить не хочет! Подруга еще, называется!

— Вы, может, еще на две недели пропасть хотите? — почти взмолилась я.

— Ну… — протянул загадочно Артем, разве что можно скрыться на часок в какой-нибудь аудитории. Провести индивидуальное занятие…

— О, Боже! — Вилка помахала рукой перед лицом, словно ей стало жарко. — Что ж ты со мной делаешь?

— Ты же знаешь, что я тебя хочу, — промурлыкал ей в ухо парень.

А мне стало неловко оттого, что, глядя на них, складывалось впечатление, что я подглядываю в замочную скважину.

— Я пошла искать свободную аудиторию, — загорелась подруга идеей, кинулась мне на шею, смазано поцеловала в щеку и шепотом на весь мир сказала. — Я же говорила, что он будет визжать как сучка! Видишь, какой довольный?

Виновато улыбнулась Артёму, который не понял, что за заговор или договор у нас с ней был. Но выяснять ничего не стал: настроение, видимо, было хорошее. Взлохматив пятерней волосы на затылке смотрел на нас, словно чего-то ждал.

— Ну, всё, котятки, — Вилка закинула сумочку на плечо. — Я пошла искать аудиторию, а ты, мой котенок, готовься. Я голодная.