Бесчувственные сердца (ЛП) - Слоан Харпер

В этом вся я — Пэрис Эвойденс Дэниэлс.

— Я собираюсь сказать тебе то, что должна была сказать еще много лет назад. Я собираюсь поговорить о них, и мне плевать, понравится тебе это или нет. Мне всё равно, готова ты услышать это или хочешь услышать то, что, по твоему мнению, тебе нужно. Я не позволю тебе снова втянуться в ту депрессию, в которую твоя сука-сестра всегда тебя затягивает, закрываясь от той прекрасной жизни, которую ты заслуживаешь. Так что, готова ты или нет, пришло время для суровой правды, подруга. Во-первых, если ты позволяешь кому-то стать тебе ближе, это не значит, что ты обязательно его потеряешь. Тебе не надо держать своё сердце закрытым от чувств. Посмотри на меня, милая. Я здесь, и наша дружба не причиняет тебе боль. Я так близко, насколько это возможно, и ты не потеряешь меня. Твоя потеря не должна быть преградой кому-то новому в твоей жизни. Они умерли, Ари! Они умерли по пути к тебе, потому что очень любили тебя. Мысль о том, что ты расстроена, была слишком горькой для них, чтобы просто сидеть дома и игнорировать это. Трагично? Боже, да! Но учитывая это, можешь ли ты честно сказать, что они хотели бы, чтобы ты прикрывалась их потерей и не двигалась дальше, чтобы найти «нечто большее»?

Я держу глаза закрытыми, мои слёзы начинают падать сквозь прикрытые веки. Её слова проникают глубоко в мою душу, разрывая меня на части. Странно, но с каждым разрывом мне кажется, что за ним следует что-то ещё, что исправляет это.

Слово за слово.

Стежок за стежком.

— Я была там, — продолжает она. — Я была там всё это время, так что знаю. Я была рядом с тобой, пока ты воплощала свои мечты, и я была невероятно счастлива за тебя. Но я также была рядом с тобой, когда эти мечты превратились в кошмары. Так что я знаю, Ари. Ты не просила обо всём том, что случилось, о тех изменениях, которые последовали после этого в твоей жизни. Ты испытала нечто действительно душераздирающее — это даже не обсуждается — но поскольку я была рядом с тобой, я могу сказать, что ты используешь это горе как костыль, который мешает тебе двигаться вперёд и находить новые мечты. Ты заслуживаешь того, чтобы найти эти новые мечты. Ты никогда не заслуживала того, что случилось. Никогда. И ты никогда не заслуживала того, чтобы из-за этого прекратить жить.

Я всхлипываю, чувствуя себя так, словно всё это случилось вчера, а не семь лет назад.

— Если кто и виноват в этой комнате, так это я, Ари. Я виновата в том, что позволила тебе зайти так далеко, не помогая найти путь назад к твоим мечтам, когда так ясно видела, что ты не хочешь возвращаться туда. Я виновата, что ничего не сказала, когда ты перестала ходить к своему психотерапевту. И из-за того, что люблю тебя, я готова сделать всё, что в моих силах, чтобы не усугубить всё то, что уже натворила.

При этих словах мои глаза открываются.

— Пайп.

Она поднимает руку.

— Нет. Хватит. Если ты хочешь скорбеть несколько дней о потере родителей, сделай это. Я не могу себе представить, каково это потерять родителей, но думаю, что это совершенно нормально продолжать чувствовать боль как в первый раз при их потере. Годовщина их смерти никогда не будет для тебя днём без боли, и я это знаю. Никогда не настанет такого момента, когда скучать по ним будет проще. Но ты не можешь продолжать днями, месяцами и годами использовать их как причину, чтобы отказываться от жизни. Ари, ты пережила очередную годовщину их смерти, и это не сломило тебя — не так, как раньше. Это было несколько дней назад. Почему бы тебе не задуматься на секунду и не спросить себя, действительно ли ты забыла, как ты утверждаешь, или ты вспомнила их в тот день, не опускаясь до того, где находишься прямо сейчас? Мне действительно нужно указывать на то — или точнее кто — вошёл в дверь магазина в тот день? Раньше ты верила в знаки, а это должно что-то значить. Твои родители любили тебя так сильно, они были бы убиты горем, увидев тебя такой.

Где-то вдалеке снова звонит мой телефон, и Пайпер перестаёт говорить, хмурясь в направлении звонка.

Я продолжаю молчать. Её слова проникают внутрь меня.

— Я не утверждаю, что Торн — это мужчина, с которым ты проведёшь остаток своей жизни, Ари. Я говорю лишь о том, что он первый, кто пришёл в твою жизнь и заставил тебя вспомнить, даже если это не было осознанно с твоей стороны, как пережить то, что тянет тебя назад, а этого, подруга, чертовски много. Ты хочешь взять немного времени и игнорировать жизнь, просто включи свою голову и перестань верить в то, что извергает из себя Лондон. Просто потому, что она не может справиться со своей виной за то, что произошло, и продолжает жить в прошлом, но это её, а не твоё. Может, за это время ты вспомнишь все те крошечные знаки, которые ты видела на протяжении многих лет, и которые заставили тебя поверить в то, что твои родители присматривают за тобой. Затем подумай о том, в какой день твоей жизни появился Торн.

Я шмыгаю носом, мой подбородок дрожит, я вытираю слёзы с лица.

— А теперь я выключу твой телефон и поеду домой. Я люблю тебя, и я... ненавижу видеть тебя расстроенной. Если ты не хочешь говорить со мной, это нормально, но тебе нужно поговорить хоть с кем-то. Пора возвращаться к жизни, Ари.

Она обнимает меня после того, как встает, а я продолжаю смотреть на то место, где она стояла, перед тем как выйти из комнаты.

Звонок прекращается.

Мои мысли — нет.

Я позволяю всему выветриться из моего усталого разума, освобождая место для повторного воспроизведения того, что только что сказала мне Пайпер.

Она права. Я провела годовщину их смерти, вспоминая их с любовью. Мне было грустно, но вместо того, чтобы провести весь день в слезах, я поплакала в душе, и к тому времени, как вышла, слёзы прекратились, и остались только счастливые воспоминания. У меня осталась лишь малая толика грусти. Перед уходом на работу я срезала несколько роз в своём саду, таких же, какие отец старательно выращивал у себя на заднем дворе, и поставила их в красивую вазу, принадлежавшую моей матери. Они всё ещё стояли на моём столе в «Тренде». В тот день я надела мамин жемчуг, чувствуя его тяжесть, словно она меня обняла. Я провела весь день, окунувшись в воспоминания — счастливые воспоминания – и, хотя я делала это с печальной нежностью, боль ослабла.

Она также права в том, что мои родители хотели бы, чтобы я была счастлива. Они не хотели бы, чтобы я прожила жизнь в подвешенном состоянии из-за страха подпустить кого-то близко, боясь потерять его. И время пришло. Пора найти способ избавиться от чувства вины за их смерть.

Мои мысли меняются, и я ясно, как день, представляю, как мои родители знакомятся с Торном. Представляю, что бы они о нём подумали. Так быстро как приходит это видение, так же быстро я отталкиваю его. Мои мысли возвращаются к Лондон.

Моей сестре-близняшке.

Я отдала ей всё. Моё сердце, мою преданность и моё доверие. Даже когда она начала меня ненавидеть, я всё ещё надеялась, что однажды мы вернёмся к тем отношениям, которые у нас были до колледжа.

Еще я дала ей силу. Силу, благодаря которой она возложила всю вину на меня, когда…

— Боже, — выдыхаю я, слова Пайпер эхом отдаются у меня в голове.

«Просто потому, что она не может справиться со своей виной за то, что произошло, и продолжает жить в прошлом, это её, а не твоё».

Все эти годы я позволяла ей убеждать себя, что виновата только я. Ни разу я не видела всё по-другому, потому что она так упорно работала над тем, чтобы никогда не позволить мне забыть. Никогда не позволять мне отрываться от воспоминаний слишком надолго, чтобы увидеть потерю наших родителей в другом свете.

Моё прошлое было трагичным.

Это было мучительно.

Но Пайпер права… и это была не только моя вина.

Дуайт громко мяукает, запрыгивает на диван и смотрит на меня. Он шипит и слегка царапает меня, ударив лапой. Он не задерживается, чтобы дать мне понять, что его разозлило, а быстро спрыгивает на пол, туда, где светит луч солнца. Затем оглядывается, поднимает лапу и начинает умываться.