Все друзья делают это (СИ) - Ручей Наталья

— За эти три года многое изменилось и у Ивана, — теперь Инга Викторовна вздохнула почти как я, тяжело, чуточку виновато. — У него появилась семья. Он быстро пошел вверх по карьерной лестнице. Мне многие говорили, те, кто в отличие от меня, продолжал с ним общаться, что он будто пытается что-то кому-то доказать. А когда мы случайно встретились на встрече бывших одногруппников, я поняла, что все, что он сделал за это время — было из-за меня. И ради меня. В том числе и развод, который последовал после этого. И та боль, которую он причинил семье.

Подойдя к воротам, Инга Викторовна, любовно погладила ажурную решетку. Открыла, впуская меня. Улыбнулась, заметив, что я напряглась при виде Никиты, сидящего на ступенях крыльца.

— У меня было много сомнений. Мне было безумно страшно, — призналась Инга Викторовна, идя рядом со мной, все также под руку. — Каждый день я металась в сомнениях, а в снах то уходила, то оставалась. Меня многие отговаривали, убеждали, что мой муж идеален. И я была со всеми согласна. Но в какой-то момент позволила себе не бояться.

Когда до дома оставалось несколько метров, меня начало жечь от пристального взгляда Никиты. А еще я заметила, что он поднялся и начал спускаться…

— И знаешь, — Инга Викторовна неожиданно остановилась и так же внимательно, как ее младший сын, на меня посмотрела. — Единственное, за что я до сих пор упрекаю себя — что отпустила его на целых три года.

Я кивнула. Женщина улыбнулась, бросила взгляд на Никиту, который был уже близко, но шел не торопясь, давая нам время договорить.

— Целых три года упущено, — повторила она. — И я жалею о них едва ли не каждый день. А это куда больше, чем пять лет. И я уже не говорю про двенадцать.

Подарив мне лукавую улыбку, она наконец отпустила меня и медленно направилась в сторону дома. Обменявшись с сыном парой фраз, она подняла голову вверх и послала воздушный поцелуй черноволосому мужчине, который за ней наблюдал с таким нетерпением, что ощутимо передавалось и мне. Быстро поднявшись по лестнице — видимо, тоже успев соскучиться по любимому мужу, женщина обернулась. Подавив нелепый порыв помахать ей рукой, я сосредоточилась на Никите. Тем более, что он уже подошел, а у нас запланирован разговор, и лучше его не откладывать, и вообще…

— Привет, — начал он.

Что же, вполне нормально. Нейтрально, привычно, в спокойном тоне, как я привыкла, со знакомыми смешинками в темных глазах, на которые я неожиданно для себя засмотрелась.

— Привет, — немного сипло ответила я, надеясь, что маленькую оплошность никто не заметил.

Но куда там!

В карих глазах заплясали не безобидные смешинки, а наглые чертики! И, видимо, наглостью поделились с Никитой, потому что он сделал еще один крупный шаг, став ко мне буквально вплотную. Но прежде чем я удивилась или отодвинулась, обхватил ладонями мое лицо, прикоснулся прохладным лбом к моему горячему и шепнул практически в губы:

— Я соскучился.

А потом поспешил показать, как удобно и повезло, что мои губы оказались так близко к его.

Подняв руки в протестующем жесте, я вспомнила про Ингу Викторовну и мужа, которые наблюдала за нами, и прислонила ладони к груди Никиты. Пусть пока так… Только один поцелуй… чтобы они поверила, будто мы пара…

Впрочем, судя по тому, что поцелуй прекращаться даже не думал, я возражала, но вяло и про себя, а Никита запугивал меня безграничной нежностью и губами, от которых оторваться не было сил, он не просто соскучился, а тосковал.

Где-то вдали витали мысли о разговоре, слышались незнакомые голоса, взгляд выхватил и отметил, что за нами с Никитой больше никто не следит, и можно все прекращать, можно больше не целоваться.

Но тут же мелькнула совершенно другая мысль — да, абсурдная и немного нелепая, но такая удобная в этот момент. А вдруг все-таки кто-то смотрит? Тогда ведь нужны убедительные доказательства…

И хотя закрались у меня подозрения, что это просто кто-то маленький и пернатый тоже немного соскучился, и если продолжать в том же духе, то изменится многое и всерьез, я от них отмахнулась.

Это предположения. А точности нет.

Ведь нет?

И потом, кажется, именно в этот момент у меня неожиданно взяло и открылось второе дыхание.

Глава 16

Губы Никиты были такими нежными, что я не могла заставить себя оторваться от них. Более того, я чувствовала себя как сладкоежка со стажем, которая долго соблюдала диету и радовалась ее результатам, и вдруг… сорвалась и послала все правила и условности к черту!

А было действительно сладко. У меня даже голова закружилась от удовольствия и суматошной мысли, что надо бы… надо бы остановиться, и…

Оттягивая этот момент, сжала пальцами футболку Никиты, а он, приняв это как знак, умудрился стать еще ближе ко мне.

Так близко, что я ощутила, насколько сильно он бы хотел сменить скромную нежность на дикую страсть. Повинуясь порыву, не ускользнула, а качнулась ему навстречу, и…

Стоны вырвались одновременно.

Время снисходительно махнуло на нас длинными стрелками и остановилось. Мир заглох и выключил не только все посторонние звуки, но и сознание. Остались только эмоции и инстинкты. И только мы двое. Никто и ничто другое не волновало.

Где-то внутри меня появлялись и тухли яркие искорки, которым посылали жар мои щеки. И наблюдали: ну как, зажгутся ли ярче? Искры пугливо раскрывали огненные иголочки, а меня вдруг стало мелко потряхивать от их света и теплоты, я почувствовала, что задыхаюсь, что это слишком, что я не могу, что мне надо больше или…

— Анька… — тяжело дыша, Никита прервал поцелуй и хотел взглянуть мне в глаза, но я спряталась, прислонившись лбом к его торсу.

Немного отдышавшись, выглянула из укрытия и мысленно перекрестилась, заметив, что мы не только одни, а даже как-то умудрились подойти к коттеджу и подпереть собой дверь.

— Оттуда никто не стучался? — подняв голову, я все же встретилась глазами с Никитой и снова густо покраснела, заметив, как он насмешливо улыбается.

— Не переживай. На случай экстренной эвакуации у нас есть вторая дверь и балконы.

Я снова осмотрелась — так, на всякий пожарный, и облегченно выдохнула, не заметив зрителей. Для них было лишь самое начало нашего поцелуя, а то, что было потом…

— Не вздыхай, страусеныш… — попросил Никита с такой нежностью и добротой, что мне стало стыдно.

Ужасно стыдно. И я поняла, что больше разговор откладывать некуда. Или сейчас, или…

Приподняв мое лицо, мужчина прикоснулся губами к моим глазам, и был огромный соблазн промолчать, оттянуть неприятное хоть на пару минут. Но ведь потом будет хуже и еще больше запутанней, а я и так уже многого не понимаю. Тот мир, к которому я привыкла, словно встряхнулся сам и меня заодно хорошенько тряхнул.

— Никита… мы ведь… договаривались… — сумела выдавить я между поцелуями моего лба, который оказался слишком чувствительным. — Никаких поцелуев… больше…

— Больше? — этот невозможный мужчина сделал вид, что услышал только последнее слово, и быстрые поцелуи горячей пыльцой рассыпались теперь по моим скулам.

— Никита… — я сумела уличить момент и даже чуть-чуть отстраниться, чтобы посмотреть на него.

— Еще больше? — переспросил он невинно. — Или тебе больше нравится в губы? Но не все же нам повторяться. Может, попробуем так?

И тут же, не дождавшись ответа, поцелуи мужчины переключились на мои щеки и подбородок, который откликнулся на странную ласку и начал подрагивать.

— Так, все! — я уперлась рукой в грудь Никиты, а тот тоже все понял по-своему и, усмехнувшись, поднял мою ладонь вверх и, посмотрев мне в глаза, запечатлел на ней поцелуй.

— Раз ты настаиваешь… — так пояснил он свое поведение, а после приподнял черные брови и обронил: — Должно же быть что-то в новинку и для меня…

И вот тут я уже загорелась вся — от макушки до пят!

Нет, понятно, что мы друг о друге многое знаем! Но сейчас мне стало как-то не по себе, и Никита, видимо, понял это, потому что когда я потянула ладонь на себя, легко отпустил.