Холодная (СИ) - Инфинити Инна
— Да.
— Видишь там лекарство в ампулах? И шприцы?
— Да.
— Возьми их и привези срочно к Вике. Максим, постарайся, пожалуйста, побыстрее. Нам срочно нужно это лекарство. У Вики срыв. — Она запнулась, а где-то на заднем фоне я услышал странный вой чьего-то голоса. — Только закрой сейф, верни на место крышку и спрячь обратно ключ.
— Хорошо, сейчас вызову такси и приеду. Адрес помню.
— Такси ждать долго, — затараторила Морозова. — Бери мою машину. Она уже отремонтирована, стоит в гараже. Ключи на письменном столе.
— Но у меня же нет прав…
— Мою машину не останавливают. Пожалуйста, быстрее, Максим, нет времени ждать!!!
Мда, а Серегин отец хорошо их всех прикрывает. Но вслух я говорю другое.
— Хорошо, скоро буду.
— Максим, спасибо, — спустя короткую паузу более тихим и спокойным голосом сказала Кристина. На секунду мне показалось, что я слышу искреннюю благодарность в ее интонации.
— Пока не за что.
— И не говори ничего родителям.
— Не буду. — Обещаю я и отключаю звонок.
Закрываю сейф, ставлю на место крышку унитаза, возвращаю ключ в шкатулку. Уже собираясь выходить, я все-таки не могу удержаться от того, чтобы не рассмотреть внимательнее комнату Кристины. Ее дверь всегда была для меня плотно закрыта. В моей голове до сих пор засели слова сводной сестры, сказанные мне в первый день:
«Это моя комната. Без стука не входить. А лучше вообще никак не входить».
И вот, моя дорогая, ты сама попросила меня переступить свой порог.
Комната больше, чем у меня. Широкая кровать с балдахином в персиковых цветах, зеркальный шкаф на всю стену, широкий подоконник с подушками, на котором, наверное, удобно читать. Письменный стол с компьютером завален книгами и тетрадями, а на уже виденном мною бежевом комоде стоят несколько фотографий в рамках.
Я непроизвольно подхожу к ним. На одной из фото изображен молодой отчим в сером костюме под руку с девушкой в свадебном платье. Фотография цветная, но видно, что довольно старая. Наверное, это фото со свадьбы родителей Кристины. На другой портрет той же девушки. Я внимательно разглядываю лицо. Те же шоколадные волосы и те же большие голубые глаза. Только смотрят они с теплотой и любовью, а не с холодом и презрением, как у Кристины. Ее мать совсем не похожа на мою.
На следующей фотографии отчим и его жена уже чуть постарше держат за руки маленькую девочку в школьной форме и с бантиками. Я внимательно смотрю на маленькую Кристину. Она улыбается счастливой беззаботной улыбкой. На мгновение лицо девочки мне кажется смутно знакомым. Впрочем, его взрослую версию я сейчас вижу каждый день, так что ничего удивительного.
Но больше маленькой Кристины мое внимание привлекает другое. Все трое явно стояли на фоне школы, вот только не нашей. У нашей нет такого зеленого забора и здание трехэтажное, а тут двухэтажное. Кристина ходила в другую школу? Надо же, а я думал, что она в этой блатной с первого класса.
Не знаю, сколько я так простоял, пока не опомнился. Черт, я торчу посреди комнаты сводной сестры и разглядываю ее интерьер, как будто он поможет мне ее лучше узнать. Опускаю фотографию Кристины с родителями на место и спешу удалиться. Что я, в самом деле, как Татьяна Ларина в кабинете Евгения Онегина?
Выгоняю из гаража Audi Кристины и выезжаю за ворота. Хорошо, что у Морозовой отдельный бокс для машины, и отчим с матерью не заметят отсутствие авто, когда вернутся. Впрочем, мама говорила, что сегодня они будут очень поздно, ближе к часу ночи. До этого времени, надеюсь, я уже вернусь.
На пороге Викиного пентхауса меня встречает переполошенный Егор. Где-то в глуби дома я слышу странные завывания.
— Привез? — тут же подлетел ко мне друг.
— Да, держи.
Он выхватил у меня ампулы со шприцами и убежал внутрь. Я стою, как вкопанный, и не знаю, что мне делать. Я имею право пройти за ним? С одной стороны, меня никто не приглашал. Но с другой, я оказал им большую услугу.
Посомневавшись пару секунд, я все же двинулся внутрь. В длинном темном коридоре была открыта только одна дверь, из которой горел свет и доносились чьи-то крики. Я аккуратно подошел и прислонился к косяку. От увиденного мои глаза, наверное, полезли на лоб.
Вика билась в странных конвульсиях, лежа на кровати. Егор держал ее обеими руками, а Кристина наполняла шприц и, по всей видимости, собиралась делать Вике укол. Егор заметил меня в дверном проеме, но неожиданно не прогнал.
— Макс, помоги ее подержать.
Я кинулся к Кузнецову и схватил Вику за ноги. Она извивалась и кричала. Это даже не было похоже на истерику. Степанова словно пребывала в каком-то трансе. Глаза закатаны, конечности дергаются, из горла издается вой.
Господи, что с ней?
Кристина подошла к подруге и на удивление профессионально ширнула ей иглой в вену. Мне показалось, что Морозова проделывала это не первый раз — слишком четкими и слаженными были ее действия.
После инъекции Вика еще минут пять побилась в истерике и постепенно стала успокаиваться.
— Я подожду, пока она уснет, — обратилась ко мне и Егору Кристина, явно давая понять, что нам лучше сейчас покинуть комнату.
Кузнецов повел меня за собой на кухню. Я сел на высокий барный стул.
— Чаю? — Обратился ко мне Егор.
— Да.
Он включил чайник, достал две кружки, кинул в них пакетики. Я молча наблюдал за его движениями. Егор проделывал все спокойно, но я видел в его плечах напряжение. Наполнив обе кружки, он сел напротив меня и задумчиво уставился на стол.
— Я имею право спросить, что тут происходит? — Все-таки решился я прервать затянувшееся молчание.
Егор глубоко вздохнул и откинулся на спинку стула, подняв на меня глаза. Помолчав несколько секунд, друг все-таки заговорил.
— Сегодня девять лет, как погибла мама Кристины. Мы ездили на кладбище.
Так, это мне объяснило их странное поведение утром, но все же не ответило на вопрос, что с Викой? Егор словно прочитал на моем лице немой вопрос, потому что продолжил:
— Ты знаешь, как умерла мама Кристины?
— Нет.
Он снова задумчиво замолчал. Вынул из кружки пакетик, швырнул в мусорное ведро в углу, сделал глоток и наконец поднял на меня взгляд.
— Мама Кристины и мама Вики были лучшими подругами. Настолько, что мать Кристины стала для Вики крестной. Когда-то очень давно их семьи жили в другом самом обычном московском районе. Тогда отцы девочек еще не были так богаты, а Игорь Петрович только-только начинал свой строительный бизнес. Кристина и Вика ходили вместе на танцы, им тогда было по восемь лет. Их матери тоже работали, поэтому забирали девочек по очереди. В тот декабрьский день их должна была забирать мама Кристины. Правда, Кристина сильно заболела и на занятия не пошла, поэтому ее мать отправилась только за Викой. Путь от студии танцев до дома лежал через сомнительные и плохо освещаемые гаражи.
Егор резко замолчал, достал из кармана джинсов пачку сигарет и закурил прямо на кухне, сбрасывая пепел на блюдце от кружки. Я молча наблюдал за ним эти несколько минут, предчувствуя, что история смерти Кристининой мамы окажется непростой. Докурив, Кузнецов стал рассказывать дальше.
— Так вот, путь шел через гаражи. Несмотря на мрачность этого места, там всегда все было спокойно. Через эти гаражи ходили местные жители всего района, и никогда ни с кем ничего не случалось. Один из гаражей был открыл и из него горел свет. Вика зачем-то оторвалась вперед от Ирины Сергеевны и побежала на этот свет. Мать Кристины, не увидев в этом ничего плохого, не стала догонять Степанову. Но в том гараже, судя по всему, происходило что-то не совсем законное, и маленькая Вика это увидела. Преступники заметили девочку, но не посчитали ее за угрозу. А вот когда с гаражом поравнялась Ирина Сергеевна и тоже обернулась на свет, то иметь в свидетелях взрослую женщину они уже не захотели.
Егор снова замолчал и отпил из кружки. Я к своей за все время его рассказа даже не притронулся.
