Драконам слова не давали! (СИ) - Ночь Ева
— Не бери в голову, — вздыхаю в ответ, поправляя волосы. Почему-то вспомнились другие губы. Горячие и твёрдые. Те, что собирали таблетки из моей горсти. Аж в пальцах закололо от воспоминаний.
— Она всегда такая… резкая? — разливает Егор чай, не поднимая глаз. Наверное, ему неприятно, что не смог найти к Тинке подход.
— Она всегда такая долбанутая на всю голову, — пытаюсь его успокоить. — Просто забудь. Это была моя ошибка — привести её сюда. Я помню, ты говорил: внутренние границы лучше не нарушать, чтобы потом не восстанавливать из руин рухнувший город. Но есть хорошая новость: она сюда не вернётся. Поэтому нашему гнезду ничто не угрожает, Луноход.
Он опять овладевает моей рукой. Целует пальцы. А я настолько вымотана, что ничего не чувствую. Ни его притягательности, ни сексуального магнетизма. Ему хочется — я вижу, как многозначительно топорщатся домашние штаны. Но от меня — только шкурка, и та высохшая. Банан уже давно съели.
— Я устала, — лишь сейчас понимаю, что так оно и есть: я отпахала, как тягловая лошадь, на дне рождения, развлекая толпу резвых детишек, лечила вредного босса, спорила с сестрой.
Луноход не настаивает. Вздыхает лишь украдкой, споласкивая чашки. А я падаю лицом в кровать и отрубаюсь, как пьяная в хлам. Пусть весь мир подождёт.
А утром ловлю смс. Это Тинка перечислила деньги. И воскресенье превращается в радугу.
— У меня самая лучшая в мире сестра, — заявляю твёрдо, как гербовую печать ставлю. — Собирайся. Настала пора отдавать долг.
И Луноход не возражает. Улыбается лучезарно. Так, как умеет только он. Не в его характере спорить и доказывать. Особенно, когда нет никакого смысла. Он всегда рационален. Деньги есть. Сестра больше никогда не появится на нашем пороге. Поэтому мои слова не вызывают в нём отторжения. И если он не согласен, то вида не показывает.
Когда деньги уплыли, а банковская карта привычно стала пустой, я облегчённо вздохнула:
— Ты свободен. Понимаешь: свободен! — и рассмеялась от счастья.
От одной головной боли мы избавились. Осталось сделать сущую безделицу: вынуть шею моей шикардосной сестры из замужества.
На работу в понедельник я летела, как на крыльях. Вот буквально порхала. До тех пор, пока не переступила порог офиса. До того момента, как встретилась глазами с грозовыми тучами. Наш босс, Драконов Дмитрий Иванович, решил поиграть в хозяина. Лучше бы он болел, тварь чешуйчатая!
26. Драконов
Остаток выходных прошёл отвратно. Чувствовал себя разбитым инвалидом. Хотелось тепла и участия. Прохладной ладони на горячем лбу и, хотя бы элементарной заботы в виде чашки чая в постель.
Пустота квартиры подружилась с тишиной, и эта парочка доставала меня изо всех углов.
Я пытался работать, но постоянно проваливался в сон. Пригодились Никины напоминалки, к понедельнику я чувствовал себя более-менее сносно.
Проснулся ни свет, ни заря. Привычно налёг на тренажёры, игнорируя ломоту в теле.
Душ. Завтрак. Как всегда. Ещё один день в постели я просто не вынес бы.
«Розовом Слоне» появился задолго до начала рабочего дня. Слишком рано. Но кое-кто пришёл ещё раньше.
— Вы уволены, — холодно сообщаю замершей в неудобной позе Ксении. — Собирайте свои вещи, пишите заявление, отправляйтесь в бухгалтерию — и на выход.
Она поднимается с корточек грациозно, не спеша. Не меняется в лице. Даже не краснеет. И только распахнутые широко глаза и расширенные зрачки говорят о том, что её поймали на горячем и она всё-таки испытывает определённые чувства. Что она, собственно, искала в моём кабинете? А может, взялась за старое и заново натыкала шпионские штучки, чтобы прижать меня, когда ей будет удобно?
Опять придётся звонить Геннадию Львовичу и проверять офис. Не нужно было дёргать судьбу за хвост, а избавиться от Ксении сразу, как только заметил, что она сама себе на уме. Что-то я слишком расслабился.
— Ключи, — протягиваю руку. Конечно же, как у любой нормальной личной помощницы, у Ксении были ключи от директорского кабинета. За исключением одного важного момента: вряд ли эту подиумную диву можно назвать нормальной. И уж преданной — никогда.
В чьих интересах действовал этот явный крот? Почему-то я сомневался, что это происки бывшей владелицы. Хотя сбрасывать со счетов и её не стоит. Детектив какой-то. Не «Розовый Слон», а Розовая Пантера.
— На столе, — машет ресницами Ксения в сторону связки на красивом кольце с брелком-логотипом агентства. Толстый розовый слон улыбается мне и приветливо поднимает хобот.
— И никаких рекомендаций, — кидаю ей в спину.
Ксения сбивается с шага — и это единственный её промах с момента безобразной сцены. Наверное, нужно было изгнать её с позором, но я не привык так поступать с женщинами. Возможно, мне это ещё икнётся.
Бесцельно делаю несколько шагов по кабинету, чувствуя, как переполняюсь яростью. Нужно покончить с этим бардаком. Пока суд да дело, пусть живут по моим правилам. В голове складывается молниеносный чёткий план. Я им не завидую. Я сам себя боюсь в гневе.
Они, как всегда, сбредаются. Не приходят нормально на работу, а ползут, словно все выходные беспробудно бухали, плясали канкан и забыли переодеть сценические костюмы.
Я терпеливо жду, когда подтянутся любители приходить в последние минуты. Барабаню пальцами по столешнице, поглядывая в монитор. Не хватает мачо Дрона и революционерки Ники, которая обычно приходит пораньше, чтобы взбодрить сонных мух. И у неё получается.
У неё всё получается: и кофе варить, и феечкой быть. Ну же, Ника, не зли меня!
Я выхожу из директорского кабинета и снова ловлю испуганные взгляды. Плевать. Сейчас вам станет гораздо хуже. Демонстративно смотрю на наручные часы и поглядываю на дверь.
Лунина влетает за пять минут до девяти часов. Счастливая, улыбающаяся. На голове — опять высокие пучки-антенны. Её улыбка разбивается о моё лицо. Она порывается что-то спросить, но открывает и закрывает рот. Правильно. Сейчас благоразумнее молчать.
Когда стрелка часов перемахивает на три минуты десятого, я понимаю, что тянуть больше смысла нет. Дрон, он же Андрей Сталь, на рабочем месте так и не появился. Воздух разве что не трещит от напряжения.
— Доброе утро, — пытаюсь быть вежливым и обвожу всех тяжёлым взглядом. — Я дал вам время адаптироваться и привыкнуть к новым реалиям. А теперь расставим приоритеты, без которых наше плодотворное сотрудничество, считаю, будет невозможным.
Они смотрят на меня настороженно. Ждут. И я не из тех, кто обманывает ожидания.
— У меня есть ряд простых условий.
Первое: на работу приходим за пятнадцать минут до начала. Это время для подготовки своего рабочего места и настройки на рабочий процесс. Ровно в девять мы начинаем работать, а не включать компьютеры, пересказывать сплетни и бегать за кофе, пытаясь проснуться.
Второе: никаких опозданий. Опоздавшие вначале лишаются премии, затем получают выговор и после третьего раза с нерадивыми сотрудниками агентство прощается.
Третье: ваш внешний вид отпугивает клиентов. Даю неделю на приобретение нормальной офисной одежды. Никаких ярких тряпок. Креативьте в проектах — там это уместно.
Четвёртое: каждый занимается своей работой, добросовестно выполняет обязанности, за которые получает зарплату. Создание временных творческих коллективов обсуждается на планёрках и получает моё личное одобрение. Никаких задержек после работы: тот, кто не умеет правильно распределять своё рабочее время, должен подумать о смене деятельности.
— А если форс-мажор или горящий заказ? — пискнул кто-то.
— Такие ситуации — исключения, а не правило. Разумные и объяснимые отклонения от общих правил могут иметь место, но постоянные нарушения недопустимы.
Лунина смотрит на меня, приподняв брови, словно удивляется. И это её выражение заводит меня ещё больше.
— Повторяю: правила просты, — цежу я слова, глядя ей прямо в глаза. — И касаются всех сотрудников без исключения. Кто не согласен, может получить расчёт и искать работу в другом месте. Никого задерживать не смею и не буду. И, кстати, напомните мне, где сейчас находится господин Сталь?
