Таффия Исаева - Моя Ребекка
Я слышу, как стучат в дверь, звонит телефон. Беспрерывно… Навязчиво. Есть желание разбить его о стену, но нет сил… Почему бы просто не оставить меня в покое? Нет сил даже злиться.
Апатия.
***Я лежу на диване. Стук в дверь прекратился, телефон тоже молчит. Я открыла глаза и увидела свой потолок.
Шаги?
Кто-то ходит у меня в комнате? Но кто это?
Я попыталась оторвать голову от подушки.
Подушка? Я не помню, что бы расстилала диван. Я понимаю, что раздета, и укрыта одеялом.
Ребекка? Только не это! У меня сейчас нет сил, что бы бороться.
Надо мной склоняется чьё-то лицо. Странно, почему оно в тумане?
Я пытаюсь по размытому пятну определить кто это, но мои глаза сами закрываются.
***– Мы не можем везти её сейчас в больницу, она слишком слаба. Сколько прошло времени?
– Неделя. Но, что с ней? Это серьёзно?
– Скажу одно – это серьёзно и даже опасно. У нее нервный срыв. Она пережила какое-то потрясение?
– Я не знаю. Что с ней? Почему она не приходит в себя?
– Она не хочет.
***…Кто это? Чьи это голоса? О ком они говорят? Моя голова кружится, карусель…
Я люблю карусель. Мама часто водит меня в парк, там мы едим мороженое. А потом я сажусь на карусель и катаюсь.
Это так здорово!
Почти так же как мчаться по полю на лошади. У нас есть лошади. Я люблю на них кататься.
***– Элен, Элен, девочка моя… Ну пожалуйста Элен!
***… Кто-то зовёт меня? Мама?
Мамочка…
Я пытаюсь открыть глаза, но у меня ничего не получается. Я так устала, и хочу спать.
Поговорим потом мамочка… Потом, дай мне поспать…
***– Патрик, что произошло?
– Я не знаю, Габи. Не знаю. Я приехал потому, что мне позвонили девочки. Они два дня не видели Элен, и никто не знал где она. Я приехал, взломал замок и нашёл её на диване. Она не реагировала ни на что. Я вызвал врача, он определил нервный срыв. Поставили капельницу и велели давать больше воды…
***…Голоса…
Почему мне не дают спать? Патрик? Он тут? Но он же уехал в Америку.
А мама? Она приехала из Аршамбо? Но почему? О чем они говорят? Обо мне? Но зачем было вызывать врача? Разве мне плохо?
Нет… Мне хорошо… Только очень хочу спать…
***…– Он сказал что-то про пережитое сильное волнение. Потрясение…
– Парик. Понимаешь, произошло что-то очень серьёзное. Не просто потрясение. Моя дочь не хочет жить. Она умирает сознательно.
– То есть, ты хочешь сказать, что она знает, что с ней происходит?
– Не совсем. С ней уже было такое, когда умер ее отец.
– Она рассказывала. Жюль умер у нее на глазах.
– Да, она очень любила его. Ее мозг просто отказывался воспринимать происходящее. Она предпочла погрузиться в мир снов. Тогда она пробыла в таком состоянии три дня. А потом открыла глаза. Она никогда больше не заговаривала об отце. Просто собрала вещи и уехала. Я удивлена, что она рассказала об этом тебе. И я думала, что с тобой она в безопасности. Вспомни, может, ты что-то сказал ей?
– Габи… Я не сказал тебе, но мы расстались с Элен. Нет-нет, это была ее идея. Она казалась такой счастливой, когда уезжала от меня…
***…Папа… О, папа, я так скучала по тебе. Ты пришел за мной? Папа, дай мне руку. Забери меня с собой… Папа, я люблю тебя…
Помнишь, как ты учил меня ездить верхом? Давай прокатимся вместе?
Нет, папа, не так быстро, я не успеваю за тобой…
Папа!!!
***– Патрик! Что случилось?
– Она бредит… Ей снится Жюль.
***… Почему у Патрика такой грустный голос?…
А мама? Почему она плачет? Наверное, я её обидела.
Надо попросить прощения. Найти в себе силы открыть глаза…
***– Мама? – почему мой голос такой сиплый? – Мама, не плачь… Пожалуйста. Извини меня.
– Элен, доченька!
***Мама обнимает меня, мне так уютно, так хорошо. От неё пахнет летом…
***Прошёл уже месяц. Я полностью выздоровела. Как мне рассказали, я была на волосок от смерти. Я хотела умереть. Никто так и не узнал, что произошло со мной. Всё списали на переутомление и нервный срыв. Хотя я видела, что мама не верит мне, но никто не узнал о Ребекке. Я не видела её очень долго. Завтра я выхожу на работу. На новую работу. С прежней я уволилась. Теперь я живу с мамой в Аршамбо. В нашем домике. Деревня. Но все решили, что деревенский воздух пойдёт мне на пользу. Да я и сама хотела уехать. Наверное, всё хорошо? Только пустота осталась. Но я почти её не замечаю, и послушно радуюсь новой жизни. Почему-то сейчас для меня самое большое удовольствие это посидеть ночью на береге нашего озера. Просто посидеть одной. Ни о чём не думая. Слушать сверчков, чувствовать легкий ветерок на своих щеках. Правда, мама волнуется, что у меня нет жениха. Но я не могу пересилить себя. Я часто вспоминаю Ребекку, и наши ночи. Теперь они мне кажутся такими далекими.
– Элен! – мама зовёт меня. Сегодня она уезжает в город. Она, наверное, побаивается оставлять меня одну, но, кажется, мне удалось убедить её, что все в порядке.
– Да, мам?
– Я поехала. Будешь умницей? – она ласково теребит мои волосы, нежно проводя по щеке.
– Конечно, мам. Удачи в переговорах. – Я улыбаюсь и целую её в щеку. Потом долго смотрю ей в след. На душе спокойствие и умиротворенность. Хорошо! Я пошла в папин кабинет. Сейчас возьму книжку, заберусь в огромное папино кресло, и буду читать.
***Стемнело. Сколько я просидела над книгой? В животе громко заурчало. Надо пойти на кухню. Я ставила чайник, когда раздался стук в парадную дверь. Интересно, кто это? Отставив чайник в сторону, я пошла открывать дверь, может мама вернулась?
– Патрик? – Я отступила в коридор, давая ему возможность пройти. Мы не виделись с ним с тех самых пор, когда он помог перевозить мои вещи. Он же ходил в фирму подавать мое заявление об уходе. Подкрепленное справками от врачей – его подписали. Он вошел, как-то боком. Что-то в нем было такое серое, не хорошее.
– Что-то случилось? Проходи… – Я прошла в гостиную и села на кресло. Он зашел все так же, как-то боком. Он мало походил на того веселого и жизнерадостного Патрика. Если он сейчас начнет признаваться в любви? Моё сердечко не хорошо кольнуло. Он, не раздеваясь, сел в другое кресло.
