Марк Ренуар - Валенсия (53 карты)
Дикий рев покрыл ее последние слова. Один из парней схватил ее на руки и хотел нести обратно в зал. Я понял, что ей от них не уйти и, сев в машину, направил ее прямо на толпу людей.
Все бросились врассыпную. Мими осталась одна на мостовой. Открыв дверцу, я быстро втащил ее в машину и дал полный газ. Еще долго нас преследовали на такси неизвестные ухажеры, но, очевидно, у них не хватило денег и они отстали. Только к пяти часам мы вернулись домой. Мими сияла от восторга. Пройдя в комнату, она сбросила с себя импровизированное платье и, обняв меня, стала целовать, благодарно шепча ласковые слова.
— Мими, остался только один час.
— Разве этого мало?.. О! Ты не знаешь меня, — она молниеносным движением сбросила с себя бюстгальтер и трусы. Ее плотно сбитое тело трепетало мускулами. Маленькие острые груди были похожи на две пирамидки с коричневыми твердыми наконечниками. Мими широко расставила ноги в стороны и, нагнувшись вперед, просунула голову под себя, держась руками за ляжки.
— Ну, Рэм, что же ты стоишь? Я жду тебя!
На ходу сбрасывая с себя одежду, я бросился к ней и сначала долго целовал ее губы, глаза, ягодицы, ноги и, наконец, к ее великому удовольствию, губы влагалища, блестевшие от пота и слизи. Взяв ее за бедра, я воткнул свой член в нее, и сознание того, что она с напряженным вниманием следит снизу за каждым движением его, добавляло и без того сказочное удовольствие. Через минуту я кончил и видел, как Мими щурилась, закрыв глаза от капавшей на нее спермы, выливающейся из расслабленного влагалища. Я поднял ее на руки и стал целовать.
— Отпусти меня, — тихо, но властно сказала она через ми- нуту.
Я поставил ее на ноги.
— Теперь сядь на кровать.
Я и это выполнил безропотно.
— Теперь смотри на меня, — и она стала двигать своим телом, изгибая его в разные стороны, возбуждая во мне новое желание.
Не прошло и 15 минут, как я был готов снова. Она подбежала ко мне и, схватив мой член своей рукой, оттянула кожицу с его головки.
— Где вазелин?
— У зеркала.
Мими быстро, как кошка, метнулась к трюмо и принесла коробочку с душистым вазелином, поддела его на палец и стала тщательно смазывать головку и сам член. Я следил за ней, ничего не понимая. Потом она бросила коробочку под кровать и, отбежав к дивану, легла на спину, заложив в бедре ноги себе за плечи. Таким образом она теперь представляла из себя обрубок, в котором ярче всего выделялись две дырочки — алые губы влагалища и коричневое упругое кольцо ануса.
— Туда, — показала она пальцем на нижнее отверстие. У меня захватило дух. Я подошел к ней, дрожа от возбуждения, и приставил головку члена к отверстию ее зада. Потом схватил ее за бедра руками и с силой двинул всем корпусом вперед. Без особого труда мой член проскочил в ее горячую кишку, она стала щекотать пальцем клитор, глядя на мои бедра.
— Двигай сильнее и размашистей, — поучала она меня, — чтобы его головка то выходила совсем, то щекотала матку через кишку.
Наши движения становились все резче и резче, она почти совсем переломилась надвое и пыталась заглянуть себе между ног. Ее палец с силой тер губы и клитор, увеличивая ее удовольствие. Мы кончили одновременно и с такой силой, что я чуть не разорвал ее пополам, разжимая ягодицы. После пятнадцатиминутного отдыха она оделась и вышла в соседнюю комнату. Пока я поправил ковер на диване и стирал с него пятна спермы, она исчезла. Вот какая была девушка восьмерка червей, Мими.
Он показал нам карту с ее изображением.
— Да, хороша! — с восторгом произнес Дик, — я уже в нее влюбился.
Рэм рассмеялся.
— Не шути, Дик. Из-за нее не один лишил себя жизни после ее выступления в клубе. Да и мне она не принесла счастья, — закончил он с тяжелым вздохом.
— Уже 10 часов. Вам еще не пора?
— Нет, мы пойдем к часу.
— Тогда давайте ужинать.
ГЛАВА 10
— Есть на свете женщины, — сказал Рэм, когда мы кончили ужинать, — которые страшно влюблены в себя и у них в душе не остается места ни для кого другого. Такие женщины надменны и холодны. Своим презрительным отношением к мужчине они могут кого хотите свести с ума. Но стоит только доказать ей, что она ничтожество, она превращается в жалкое животное, раболепно преклоняясь перед вами и тем, кто развенчал ее в собственных глазах. Такова была Рут темпераментная девица с мощным телом и большими, немного отвислыми грудями с карты семерки червей. Она явилась ко мне на следующую ночь, когда я перебирал свои бумаги, накопившиеся за несколько лет моей деловой переписки. Многое уже было не нужно, и я тут же бросал в камин, который, несмотря на разгар лета, специально разжег. Я не заметил, когда она появилась, а она, занятая собой, ничем не привлекла моего внимания. Когда я закончил свое дело и собирался стелить постель, взгляд мой упал на часы, и я удивился: было уже четверть второго.
— Где же очередная женщина? — мелькнула у меня мысль. Я осмотрелся. На диване в грациозной позе, закинув руки за голову, лежала милая, светловолосая красавица и, сосредоточенно глядя в потолок, шевелила губами. Белый вязаный свитер, едва достигавший пояса и узенькие черные трусики составляли весь ее наряд. Я подошел к ней. Презрительно покосившись, она надула губки.
— Здравствуйте, — сказал я, не зная, с чего начать разговор с этой строптивой, на мой взгляд, красоткой.
— Привет, — ответила она и жеманно повела плечами. Я присел возле нее на стул.
— Как вас зовут?
— Рут.
— Вы не артистка?
— Вот еще. К чему мне это? — пренебрежительно ответила она и, закинув ногу за ногу, стала покачиваться из стороны в сторону.
— Я свободная от всяких дел и прихотей, — гордо сказала она.
— Я люблю тишину и уединение.
— И себя, — добавил я за нее. Она с удивлением вскинула на меня свои нежно голубые глаза.
— Я достаточно знаю себе цену, — гордо вскинув голову, ответила она.
— А не слишком ли дорого вы себя оценили:
— спросил я, не в силах сдержать улыбку. Она презрительно глянула на меня и ничего не ответила.
— Не хотите со мной разговаривать?
— Не хочу говорить на эту тему.
— Давайте поговорим о чем-нибудь другом. Ну, например, о вашей жизни. Расскажите о себе.
— Мне нечего рассказывать, я вся тут. Такой меня и создали.
— А кто создал?
— Люди.
— Все?
— Зачем все. Один, конечно. Художник.
— А вы ничего в жизни не видели и не слышали?
— Что за вопрос, — возмутилась она, поднимаясь с дивана, — вы неприятны мне.
— Извините за назойливость. Еще один вопрос.
— Ну.
