Мой Однолюб. В его сердце другая (СИ) - Коваль Лина

Я столько о нем знаю… Как обнимается. Как целуется. Как пахнет.

Куда мне сейчас все это?..

Зачем?

Человека можно сдать обратно в прокат, а воспоминания… почему нельзя?..

— Ну всё, я здесь. С тобой, — убирает Роберт телефон в карман брюк. — Соскучился.

Развернувшись, Дик укладывает правую руку на подголовник моего сидения. Выдыхаю, понимая, что вторую ладонь он оставляет на передней панели, а не перемещает на мое колено или талию.

Сейчас я хочу одного. Чтобы никто меня не трогал.

— Как Ива? Как встретились, Тай?

— Нормально…

Тело бьет судорогой. Взгляд выхватывает белую рубашку в темноте, и я опускаю голову, чувствуя, как в салон автомобиля проникает запах табака. Мысленно пинаю себя по щекам.

— У тебя все в порядке? — обеспокоенно спрашивает Ваня, заглядывая в салон.

— В полном, — произношу с ослепительной улыбкой.

Это я умею.

На сцене что бы ни случилось — всегда улыбаюсь. Даже если физически больно. Даже если сил нет и туфли натерли.

— Это кто? — спрашивает у меня Роберт. Получается немного агрессивно.

Ваню он игнорирует. Ещё и в этот момент перемещает ладонь на выглядывающее из-под подола платья колено, как бы обозначая свою территорию.

— Иван Соболев, — представляю мерзавца Робу. — Сын Яны Альбертовны.

— Приятно. Роберт Дик.

Мужчины обмениваются рукопожатиями прямо перед моим носом.

— Точно все в порядке? — озадаченно спрашивает еще раз Соболев. Также потерянно озирается по сторонам.

Швыряю в него острый взгляд, потому что в его голосе слышится едва заметное облегчение. Страшно сказать, но он не выглядит расстроенным. Скорее, удивленным и раздраженным.

— А что должно быть не в порядке? — усмехается Роберт.

— Ничего. Ваня КВН-щик! Не обращай, пожалуйста, внимание, — мило отвечаю, накрываю ладонь Дика на своем колене. — Поедем уже, — киваю на дорогу.

— Поедем, Тайчонок. Приятно было познакомиться, Иван.

Соболев еще раз заглядывает в салон автомобиля.

— Взаимно, Роберт. Просто хотел удостовериться, что с Таей все в порядке. Рад, что вы снова вместе.

На секунду прикрываю веки, а затем соболевские глаза будто примагничивают мой мечущийся взгляд.

В «гляделки» с ним играть я не собираюсь, но ловлю что-то вроде эйфории.

Если пользоваться людьми и относиться к ним как к расходному материалу, всегда есть вероятность, что тебя тоже используют. А закон бумеранга как-то по-особенному любит завышенное ЧСВ (чувство собственной важности — прим. Авт). И в девяти случаях из десяти бьет именно туда.

Этот случай, к моему восторгу, не десятый. Потому что Роберт, ласково приобняв меня, невозмутимо отвечает:

— Приятно, конечно, Иван. Только мы с Таей вроде и не расставались…

Глава 24. Тая

— И что это было? — спрашивает Роб, отъезжая от ночного клуба.

С силой мну подол платья. Более уничижительного взгляда от Соболева я ещё не видела. Он даже не попрощался.

— Ты про Ваню? — строю из себя дурочку.

Стараюсь, чтобы голос был беззаботным.

— Че он хотел?

— Не знаю, — веду плечами неопределенно.

— Сын Яны Альбертовны… КВН-щик… — повторяет Роберт.

Приподнимаю брови, пока он называет новые Ванины регалии. Про себя смеюсь. КВН-щик. Надо ж было так его назвать. Он такой же шутник, как я десантник.

— У вас с ним что-то было?

Еще раз царапнув лицо Роберта взглядом, отворачиваюсь к окну. Я, конечно, слабачка и слишком долго откладывала этот разговор, но врать вот так в глаза не собираюсь.

— Ничего серьезного…

— Пиздец, Тайчонок. А сразу сказать? Не «ага»?

— Я боялась.

— Я же тебе не муж, — смеется Роб расслабленно и потирает гладко выбритую щеку. — А-а… анриал… Ты реально как ребенок.

Обернувшись, уставляюсь на него шокировано. Внутри стыд. Это он про тот вечер вспоминает? Когда я не смогла с ним переспать?

— Ребенок?

— Ну да… Я ведь замуж тебя не звал. Мы просто проводили время вместе. Если решила, что всё — ок. Я и сам подзаебался, честно говоря.

— Зачем тогда звонил?

— Да хер его знает, — усмехается и ещё раз быстро проходится взглядом по силуэту платья. — Незакрытый гештальт, если хочешь. Хобби у меня такое. Всех «миссок» собрать.

— Хобби?.. — пугаюсь. — Но ты ведь ухаживал. Мы… гуляли.

— Да, думал расшевелю тебя, — пожимает плечами Роб. — В прошлом году с Ладейщиковой встречался, в позапрошлом с Селивановой.

Не об этом ли мне намекали другие сотрудники из команды организаторов?

— Ты типа переходящего знамени получается? — злюсь. — Как ленточка на груди?..

— Пусть будет так. У каждого свой фетиш. С тобой вот только затык вышел. Жалко. Холодная ты, Валеева. Думал, сегодня получится. Встречу вот у клуба назначила, может, пьяненькая. И снова облом. Этот двор твой?

Смотрю по сторонам, абсолютно ничего не видя. Я так переживала и не хотела его обидеть, что даже подумать такого не могла.

Вот дура!

Со всех сторон дура!

— Здесь.

Только почувствовав остановку, выпрыгиваю на асфальт.

— Ну ты и козёл, Роб, — кидаю ему на прощание. — Желаю, чтобы тебя перевели в команду на конкурсы «шестьдесят плюс» и ты продолжил свой фетиш.

— Не злись, Тайчонок, — отвечает он, смеясь.

Обернувшись, выкидываю прямо перед собой средний палец и несусь в подъезд. Вот теперь окончательно чувствую себя использованной.

Все мы в одном мусорном ведре, оказывается. Трясемся, думаем что-то из себя представляем, считаем себя центром вселенной.

Обняв плечи, поднимаюсь в квартиру и скидываю ненавистное платье прямо у порога. После всех событий этого дня хочется помыться, поэтому стягиваю трусы, включаю воду и усаживаюсь в ванну. Мокрые волосы становятся похожими на пакли, тело дрожит от слишком прохладной воды, но я смотрю в одну точку, как умалишенная.

Кажется, что слез не осталось, но я все равно немного скулю в холодную руку.

Не был в Москве! Не был!

Все врал. Специально врал.

Вытеревшись, закутываюсь в теплый розовый халат, и полчаса орудую с феном и расческой над волосами. Мужики мужиками, а пуделем я завтра утром просыпаться не собираюсь.

В дверь кто-то отчаянно стучит, я вздрагиваю. Посмотрев в глазок, стискиваю зубы и открываю замок.

— Что ты здесь делаешь? — встречаю Соболева крайне негостеприимно.

Впервые в жизни я перед ним не ангел с крыльями, а самый настоящий дьявол, несмотря на мультяшный халат и густую копну светлых волос.

Мне все равно зачем Ваня пришел, пусть уматывает.

Уперев локоть в косяк, он недовольно осматривает моё лицо и ворот от халата.

— Объясниться хочу.

Да надо же!

— Пошел вон, — киваю на дверь и развернувшись, почти сразу чувствую, как локоть сдавливает сильная рука.

Запах табака и его туалетной воды снова в моей квартире.

— Он тебя обидел?

— Иди в жопу, Соболев, — кидаю зло.

Опять оказываюсь к нему лицом.

— Не борзей, — осекает он. — Еще раз нагрубишь, и я тебе по жопе всыплю, как Соньке.

— Только попробуй меня тронуть. Придурок чертов.

Бью кулаком, попадаю сначала в шею, потом в плечо.

Соболев, усмехнувшись, делает шаг вперед и вжимает меня в стену. В ту самую, возле которой заставил сладко кончать в прошлый раз. Чувство эйфории фантомно разливается внизу живота и в груди.

— Отвали от меня, — пытаюсь оттолкнуть. Выходит тухло. — Мои глаза от тебя устали. Просто мечтаю больше никогда тебя не видеть.

— Продолжай, я подожду пока из тебя всё выйдет раз крышку сорвало… У этого ведь есть конец?

— Конец? Во! Ты конченный, — поднимаю полные слез глаза к потолку. — Ты такой ко-онченный. В мире нет таких конченных, как ты. Ты самый главный…

— … конченный. Я понял, Тай, — кивает он, не сводя с меня глаз. — Успокаивайся.

Сдерживаю улыбку. Боже. Откуда у него столько терпения? Все, кого я знаю, давно бы разозлись, а этот лыбится.