Безжалостный соперник (ЛП) - Шэн Л. Дж.

— Не жди жирных пожертвований.

— Ты удивишься, Иванов. Я могу быть довольно убедительным, а богатые люди любят тратить деньги на глупости. У дедушки было сиденье для унитаза из чистого золота. Раньше я ел королевские кости. — Он цокнул, глядя куда-то вдаль. Ностальгия.

— Значит, ты не ездишь домой на праздники? — спросил я, медленно отпуская надежду на то, что мама придет, и переваривая то, что сказал Риггс. — Подожди минуту. Тебя не было здесь во время каникул на День Благодарения.

Риггс хихикнул.

— Ага. Арсен и я отправились в поход в лес, когда никто не видел. Мы разожгли костер и закусили, и… ээээ, устроили небольшой, в основном случайный пожар.

— Это был ты? — Мои глаза вылезли из орбит. После этого был целый день здоровья и безопасности, и мы все коллективно заземлились на выходные.

Риггс гордо просиял, выпятив грудь.

 — Джентльмен не горит и не рассказывает.

— Ты только что рассказал.

— Ага. Мы полностью разожгли этот пожар. Но вкусняшки того стоили, чувак. Пушистые и сладкие. — Он поцеловал пальцы.

— Так где сейчас Арсен? — Я огляделся, как будто он собирался материализоваться из-за сосен. Я действительно не знал Арсена Корбина, но я слышал, что он был чертовски умен и что его семья владела чертовой кучей модных кварталов на Манхэттене.

— Наверху готовит макароны с сыром с кусочками бекона и немного рамена на кухоньке. Он послал меня за этим. — Риггс сунул руку в щель между курткой на молнии и шеей и вытащил фляжку. — Из кабинета директора Плат. Потом я увидел твою жалкую задницу на лестнице и решил дать тебе знать, что мы здесь.

— У Арсена тоже нет семьи? — Узел надежды застрял у меня в горле. Было приятно осознавать, что я не один такой. И плохо тоже, потому что, по-видимому, взрослые были просто мусором.

— О, у него есть семья. Он просто ненавидит их. У него серьезные разногласия со сводной сестрой или что-то в этом роде.

— Круто.

— Не для него.

— Он всегда мог игнорировать ее и бездельничать в своей комнате.

— Эх, не думаю, что это так просто. — Риггс наклонил фляжку в мою сторону, предлагая сделать глоток. Мои глаза переместились с серебряного сосуда на его лицо.

— Плат нас убьет, — сказал я лаконично. Я знал, что Конрад Рот вложил много денег в этот институт, чтобы гарантировать, что меня никогда не выгонят из особняка из красного кирпича с привидениями. Сюда отправляли всех детей, которые били учителей, проматывали семейные состояния или подсаживались на наркотики. Теперь мы все были проблемой директора Плата, а не тех, кто нас сюда отправил.

— Нет, если мы сначала убьем себя. Что, для протокола, я думаю, мы могли бы, между приготовлением Арсена, количеством алкоголя, которое мне удалось заполучить, и пожарами, которые мы разожгли. Ты идешь или че? — Риггс встал, его распущенные золотистые волосы упали ему на глаза.

Это был первый раз, когда я увидел Риггса Бейтса потрясающим человеком, каким он считал себя, а не каким-то богатым придурком, который думал, что он лучше всех остальных.

Я бросил еще один нерешительный взгляд на пустую дорогу.

— Не надо, Иванов. Люди переоценены. Родители, особенно.

— Она сказала, что придет.

— И я сказал, что не ел домашнюю лазанью Дикки на прошлой неделе. Тем не менее, два часа спустя я гадил листами макарон и баклажанами в общей ванной.

Я сжал колени и приподнялся, следуя примеру Риггса.

— Да брось. — Он хлопнул меня по спине. — Есть что-то освобождающее в осознании того, что они тебе не нужны. Люди, которые создали тебя.

Может быть, выпал снег, и она застряла где-то без связи.

Может быть, она опоздала из-за предпраздничных пробок.

Возможно, она попала в ужасную автомобильную аварию.

Что бы это ни было, одно было точно.

Она не пришла.

***

Макароны с сыром Арсена были ужасны. Комковатые и неравномерно приготовленные, с шариками апельсинового порошка повсюду. Его рамен вызывал желание пить отбеливатель, а я даже не знал, что можно испортить рамен. И все же мы были здесь, ели несвежий рамен быстрого приготовления, плавая в чем-то подозрительно похожем на мочу из пенопластовых стаканчиков. Риггс смешал все, что было во фляге, с Тропиканой, что придало ему разбавленный, но резкий привкус средства для мытья посуды. Это, должно быть, было тусклым светом в моей жизни. Если бы Бог действительно существовал, я собирался подать в суд.

Мы втроем сидели на кровати Арсена. Это была койка. Мы сели на нижнюю часть, используя верхний матрас его соседа по комнате Саймона, чтобы подпереть наши ноги.

— Мне нравится то, что вы сделали с этим местом. — Риггс провел деревянными палочками по комнате. У Арсена была целая стена, на которой он тысячу раз нарисовал граффити аккуратным, черным и жирным почерком:

Я ненавижу Грейслин Лэнгстон. Я ненавижу Грейслин Лэнгстон. Я ненавижу Грейслин Лэнгстон. Я ненавижу Грейслин Лэнгстон. Я ненавижу Грейслин Лэнгстон. Я ненавижу Грейслин Лэнгстон.

— Кто такая Грейслин Лэнгстон? — Я проглотил кусок макарон с сыром, не попробовав его.

— Злая сводная сестра Арсена, — добавил Риггс, положив лапшу в рот. Я все еще пытался пользоваться палочками для еды. Было множество вещей, которые богатые дети умели делать, а я нет. Использование палочек для еды было одним из них.

Арсен бросил на меня смертельный взгляд, его карие глаза просканировали меня с ног до головы. Я мог сказать, что он не в восторге от меня. Риггс был парнем с покладистым характером, но Арсен, похоже, не горел желанием расширять свой круг общения, в который на данный момент входил только Риггс.

— Ты уверен в этом, чувак? — спросил Арсен Риггса. — Мы ничего о нем не знаем.

— Это не правда. Мы знаем, что он очень беден и хорошо плавает. — Риггс рассмеялся, но каким-то образом я не мог обидеться на то, что сказал этот парень. В нем не было злобы, чего я не мог сказать об Арсене.

— А если он расскажет о фляжке? — Арсен говорил напрямую с Риггсом, не обращая внимания на мое существование.

— Взгляни на него. Он выглядит так, будто может навредить кому угодно? Я бы не доверил ему убить таракана. Он не расскажет о фляжке. — Риггс отмахнулся от него. — Так. Арсен. Как ты относишься к Грейслин Лэнгстон? И, пожалуйста, не сдерживайся. — Риггс хихикнул в свою пенопластовую чашку с глутаматом натрия и канализационной водой.

— Я бы убил ее, если бы она стоила того, чтобы тратить на нее пулю, — выдавил Арсен, не сводя глаз с еды. — Из-за нее я провожу Рождество с вами, придурками.

— Опять не это. — Риггс зевнул. — Либо признайся в том, что с ней случилось, либо перестань ныть о ней.

— Это ты спросил. — Арсен пнул Риггса по голени. — Эй, а этот парень вообще умеет говорить или что?

— Я могу говорить, — отрезал я, помешивая лапшу в своей чашке. Я просто не хотел. На самом деле, сказать было особо нечего.

— Я внесу поправку. Можешь ли ты сказать что-нибудь интересное? — Арсен пригвоздил меня взглядом.

— Сделай ему поблажку. Его мать его подставила, — объяснил Риггс.

— Облом. — Арсен облизнул зубы. — Так какова твоя история, счасливчик?

— Что ты имеешь в виду? — Я нахмурился.

— Как ты оказался в этой тюрьме для подростков? Никто не приходил сюда добровольно.

Заставив себя оторваться от еды, я встретил его взгляд.

— Попался на драке с дочерью миллиардера. Это мое наказание. Не видел маму больше года. Не знаю, увижу ли я когда-нибудь снова.

Только когда я сказал эти слова, я понял, что искренне не знаю, увижу ли я ее когда-нибудь. Арсен погладил подбородок, обдумывая это. Он выглядел так, будто мог убить кого-то по-настоящему. В то время как у Риггса был неряшливый, милый вид, который очень нравился девушкам.

— Кто виноват? — спросил Арсен. — В том что тебя поймали. — Он поставил свою пенопластовую чашку на пол, схватил мою и сделал то же самое. Он открыл ящик тумбочки и достал уксусные чипсы и немного попкорна. Он открыл оба пакета, и я облегченно вздохнул.