Пленница миллиардера (СИ) - Вин Аманда

— Зачем ты сбежала? Да ещё с этим полоумным. Это ты с ним раньше встречалась?

Я ничего не могу сказать. Не знаю, как объяснить. Начинаю с лёгких вопросов:

— Кирилла я случайно встретила на улице, он помогал мне до сегодняшнего дня. И вёл себя нормально. Не знаю, что на него нашло.

Роберт пододвигается и снова обнимает. Прижимаюсь ухом к его груди, слышу, как быстро бьется его сердце.

Он повторяет первый вопрос:

— Зачем ты сбежала от меня, Алиса?

Я молчу, глажу живот, не знаю, что ответить.

Глава 30

Роберт ждёт, я все молчу.

— Ладно, давай собирайся, поедем в гостиницу, — говорит он и встаёт.

— Нет, я не хочу возвращаться, — неожиданно прихожу в себя, вспоминаю, из-за чего я это все затеяла. Встаю.

Говорить то, что собираюсь сказать, смотря на него, очень трудно: его волосы необычно зачёсаны назад, вместо белой рубашки обычная майка, на лице отросшая щетина, как будто, правда, переживал за меня… И вообще, он выглядит сейчас обычным человеком. Не миллиардером, который покупает женщин.

Говорю ему:

— Я хочу остаться здесь, я больше тебе не принадлежу.

Роберт подходит близко, теперь я смотрю на него снизу вверх, а он спрашивает:

— Почему? — и я слышу в его голосе нежность, мне становится грустно, появляются слёзы.

— Просто не хочу, не могу…, — говорю тихо и неуверенно.

Роберт стоит, не шевелится. Затем протягивает ладони к моему лицу, убирает мои слёзы, гладит по волосам и щеке.

— Ты мне нужна, — произносит уверенно.

Слёзы перестают течь, зато колени трясутся от чего-то, смотрю на него и жду объяснений, а он меня целует вместо этого. Но я быстро отстраняюсь: не хочу терять контроль и снова падать в пучину страсти, это только ещё больше все запутает.

— Не надо, Роберт, я не хочу больше быть пленницей, хочу быть свободной.

— Ты не будешь моей пленницей.

— А кем я буду? — спрашиваю с вызовом.

Тяжело вздыхает и опускает взгляд вниз, затем резко прижимает к себе, смотрит в глаза, произносит одними губами (как будто хочет, чтобы услышала только я):

— Я не умею любить, но тебя попытаюсь.

Понятия не имею, что это значит, но вижу по Роберту, что ему стоило больших усилий это произнести. Была бы я одна, мне было бы этого достаточно. Но я больше не одна.

Пытаюсь ослабить его хватку.

— Нет, Роберт, отпусти. Я нужна тебе как игрушка, и ты хочешь ещё поиграть, а я не хочу.

Снова целует, да так, что этот поцелуй прервать невозможно: слишком сладкий вкус его губ, слишком нежные прикосновения его языка. При этом напористо и сильно, как обычно, живот сводит судорогой. Его рука скользит ниже под сорочку, он прерывает поцелуй, шепчет мне:

— Не обманывай себя, ты же тоже этого хочешь.

Тяжело дышу, восстанавливаю дыхание, отхожу от него подальше:

— Вот видишь, даже сейчас ты не оставляешь мне выбора, снова за меня решаешь, чего я хочу.

— Не понимаю, что с тобой такое? Чем я тебя обидел? — подходит ко мне, теперь почти кричит.

Тяжело дышит, успокаивается и продолжает:

— Ладно? Хочешь, чтобы я сказал словами? — подходит вплотную и смотрит как зверь. Я упираюсь в стенку, отступать некуда, а Роберт ставит руку надо мной, наклоняется:

— Неужели сама не видишь, как я к тебе отношусь? Да я же одержим тобой. Это ты вертишь мной как хочешь и сводишь меня с ума! Потому что я места себя не находит, пока искал тебя, потому что я не могу о тебе не думать. Из всех женщин только тебя одну хочу.

Снова тяжело дышит, переводит дыхание и продолжает:

— Я тебя люблю. Я все для тебя сделаю, только вернись ко мне.

Я от этих слов почти падаю и съезжаю по стенке. А он ловит меня и снова начинает целовать, нежно и медленно.

Все, как во сне. Раздевает, стягивает с меня мокрые трусики, относит на кровать. Ложится сверху. И снова целует, целует, засыпает тысячами поцелуев. Как будто хочет наверстать все те дни, что мы не виделись. И когда я уже думаю, что он никогда не перейдёт к делу, Роберт ложится на меня и входит в мое лоно, изнывающее от избытка смазки.

Утопаю и растворяюсь в этих родных ощущениях. Как же я скучала, оказывается, по нашей близости.

Роберт двигается и шепчет мне:

— Моя маленькая любимая девочка.

Нет, я совсем не верю в реальность происходящего. Разве Роберт, которого я знаю, может такое говорить? Закрываю глаза от удовольствия. Я чувствую его в себе, но мне все равно кажется, что все происходит во сне.

А он продолжает шептать «любимая девочка». Все громче и громче. Мне кажется, я только от этих слов и кончаю.

Все кругом замолкает, я открываю глаза и вижу, как Роберт на меня смотрит. Может быть, только в этот момент и понимаю: он ведь, правда, меня любит. Смотрит с восхищением.

— Люблю смотреть, как ты кончаешь, — говорит и снова начинает двигаться.

Когда он останавливается и тяжело дышит, мы долго так лежим, не расцепляясь. На моей узкой кровати все равно нельзя лечь рядом. Голова Роберта у меня на животе. Я глажу его волосы. Мне так хорошо.

Но самый главный вопрос для меня так и не решился. Говорю ему:

— Ты сейчас кончил в меня.

Поднимает голову, смотрит, я смотрю в сторону, иначе у меня так и не получится сказать.

— И что? — поторапливает меня своим вопросом.

— А что, если я не пила таблетки эти две недели, что ты сделаешь?

— Ничего не сделаю, — отвечает.

Он не понимает, на что я намекаю.

— А если я забеременею? — спрашиваю чисто гипотетически, как будто я не беременна. Сама поражаюсь своей трусости.

— Тогда будешь рожать, — говорит просто.

Я приподнимаюсь на кровати, и он тоже. Первый встаёт и начинает одеваться.

— Ты в этом уверен? — спрашиваю я.

— К чему такие вопросы?

— Ты не отправишь меня на аборт? — продолжаю настаивать я.

Смотрит на меня внимательно, о чем-то соображает.

Я не выдерживаю, продолжаю:

— Ты говорил, что я пойду на аборт…

— Не пойдёшь, — перебивает меня, затем подходит, спрашивает:

— Алиса, ты беременна? — садится напротив меня на колени, уже полностью одетый, а я все ещё голая на кровати.

— Да, беременна, — наконец, произношу вслух.

Минуту молчит и просто смотрит.

Я начинаю переживать, снова дрожь по телу.

Затем Роберт наклоняется, обнимает меня, гладит по волосам, слышу, как бьется его сердце, мне становится тепло.

— И ты поэтому сбежала? Думала, что я отправлю тебя на аборт? Глупенькая маленькая девочка, — говорит и почти смеётся.

— Мне не смешно, — отвечаю я обиженно.

— Ты родишь моего ребёнка.

Теперь я отстраняюсь. Возмущаюсь:

— Что значит «твоего»?

Роберт снова прижимает к себе, улыбаясь:

— Прости, конечно, «нашего». Любимая.

Глава 31

Роберт

Наконец, Алиса засыпает не где-то далеко, а рядом, у меня на плече. Рука затекла, но я не думаю ее убирать, нет, хочу чувствовать близость ее тела…

Смотрю на неё в полусумерках. Какая она красивая, убираю волосы с ее лица. Медленно и глубоко дышит. А я не могу уснуть из-за нахлынувшего возбуждения, сдержался, не знаю как, видно, было, как она услала в дороге и после всех разговор сегодняшнего дня.

И в ее квартире, когда у нас случился секс, мне совсем не хотелось жестить. Хотелось быть нежным…

Сколько сегодня раз я произнёс слово «любимая». Не думал, что я на такое способен. Верил, что это для кого угодно, но точно не для меня.

Но пока ее не было эти две недели, я многое успел пересмотреть в своих взглядах.

Все мои мысли изменились.

Какой смысл держаться старых принципов, если я без неё не могу? Если мне без неё п*здц как тошно.

Мне легче притворяться и быть таким, каким она хочет меня видеть, чем жить без неё.

Алиса не верит, что это все взаправду. Не может поверить в искренность моих чувств.

Когда собирала чемодан, все время прерывалась и говорила: