Я болен тобой (СИ) - Дражинская Валерия

«— Роман?! Ты серьезно?» — еле выдавила она.

«— Прости, знаю, что глупо было даже предположить,» — Катя пошла на попятную, но Мира ее перебила:

«— О каком романе здесь можно говорить, когда тебя тупо насилуют?» — совершенно спокойно произнесла моя девочка.

Я не помню, чтобы хоть раз в жизни у меня был ступор такого рода.

«— Что?» — тупо переспросила Катя.

Вот теперь у Миры появились эмоции — нездоровый блеск в глазах. Она получала извращенное удовольствие наблюдая за реакцией жены брата.

«— Что?! Ты не думала, что твой обожаемый муж на такое способен?»

«— Слава, это ведь не нормально,» — та уже чуть не плакала.

«— Что именно? Изнасилование, длинной в года? Или то, что он мой брат?» — ее лицо обратно превратилось в равнодушную маску, «- Можешь не отвечать. Я знаю — для тебя страшнее инцест».

«— Я не…»

«— Кать, не парся! Такое чудовище, как он и его родитель, по определению не могут быть моими родственниками».

Бл**ь, да тут целый мексиканский сериал вырисовывается!

«— Как?»

«— Я с детдома. Меня удочерили Жаровские в десять лет. Виктор Владимирович тогда в мэры баллотировался. Но компания плохо шла. Жена его, покойная Надежда Михайловна, очень девочку хотела, но, когда родила Кирилла, врачи запретили ей больше рожать. И тогда они решили удочерить красивую девочку. Он — для картинки идеальной счастливой семьи, типа забрал к себе осиротевшую племянницу. А она… Она сделала меня счастливой, ровно на два года, пока не умерла,» — Мира рассказывала всё, как недавно Катя в машине — безразлично, смотря в сторону, — «После ее смерти отношения «родственников» ко мне не изменилось, все тоже безразличие, на грани общения с мебелью. Правда, в финансовом плане меня никогда не ограничивали. Сразу после детдома нацепили брюлики в уши и на шею. Всё-таки племянница мэра всегда должна выглядеть на все сто. В шестнадцать появилась Светочка, новая жена Виктора Владимировича. Жизнь стала более красочной от ее вечных придирок и едких замечаний. «Дяде» было фиолетово на отношение новой жены ко мне. Даже частенько стал ее поддерживать. И, вдруг, Кирилл начал меня защищать. Проявлять ко мне интерес. Брать везде с собой. Заботиться. Он был так добр и терпелив ко мне. Конечно, после четырех лет одиночества я не устояла. Влюбилась. Первый поцелуй на мой семнадцатый день рождения. Первые признания в любви. И сразу предательство», — Мира натянула губы в улыбке, симулируя эмоцию, «- Я тогда слышала их разговор, точнее ссору. Виктор Владимирович умеет подавлять людей. Кирилл сказал ему, что хочет на мне женится, когда мне исполнится восемнадцать. Представляешь, что началось?! Для всех мы двоюродные брат и сестра. Как же так посрамить идеальную семью Жаровских?! Кирилл сдался, даже как-то быстро, по-моему. Пришел ко мне и просил потерпеть, он что-то придумает. «Любимый дядя» тогда впервые избил меня. Я месяц пролежала дома в кровати. А сломанную руку на вашей свадьбе помнишь? Она не успела зажить. Самое противно смешное — Кирилл меня впервые изнасиловал на вашей свадьбе. Завалился пьяный и лишил меня девственности. И мой принц-спаситель превратился в тварь, которая со своим отцом держала запертой меня в одной комнате с сентября до конца июня, типа я в Англии на учебе, а потом выпускала в люди, типа я приехала на каникулы. Знаешь, что пока спасает меня в той комнате от помешательства? Стас. Он приносит мне вместе с едой каждый день новые книги. Я уже одну могу за пол дня прочитать, если только одно чудовище помельче не придет насиловать, так как он захочет или чудовище постарше не придет отыграться за плохо прошедший день монотонно избивая меня, спасибо, хоть не насилуя. И все виной то, что я, тварь безродная, взятая для красивой картинки, посмела посягнуть на что-то большее».

'- Слава, я…'

'- Ты хотела знать, ты знаешь! Да и еще, ты же знаешь, что Кирилл не любит презервативы. А от противозачаточных я поправляюсь, что ему тоже не нравится. В результате два аборта. И диагноз — я никогда не смогу иметь детей'.

Запись заканчивается.

Включаю холодный рассудок, игнорируя нахлынувшие чувства.

— Что было дальше? — не могу анализировать, не имея полной картины произошедшего.

— Дура я, — зло усмехнулась Катя, — Пожалела её. Чисто по-человечески. Знай я тогда, что всё так сложиться, в жизни не стала бы ей помогать.

Я пропускаю мимо ушей это высказывание и жду продолжение. Оно следует после горького вздоха.

— Как Вы поняли, я предложила помощь. Слава дала координаты друга с детдома — Олега. Я его нашла. Он сам придумал как её вытащить, подстроившись под ситуацию. Организовать новые документы для него не было проблемой, так как он был ментом. С моей стороны были необходимые деньги, взятые для подстраховки у отца. Он никогда не контролировал мои расходы.

— И каков был план?

— Мы с Кириллом собирались в Италию на отдых. Он не сильно хотел лететь, боясь оставить свою драгоценную Славу. Я предложила взять её с собой. Он, понятное дело, сразу ухватился за эту идею. Виктор Владимирович сначала был против. Свекор очень боялся огласки в случаи её побега. Но мой отец его убедил, у них еще были общее дела. Все шло по плану — мы оказались на арендованной яхте в Сардинии вместе с одним охранником и еще одной парой. Нашими друзьями. Олег на небольшом катере слонялся где-то неподалёку, не слишком далеко, но и не слишком близко. Слава должна была ночью доплыть до него и навсегда исчезнуть. Типа утонула. От берега мы были достаточно далеко. С вечера мы методично всех спаивали. С охранником было труднее, вначале он отказался пить, но Кирилл выпив подобрел и сам заставил того пить. К полуночи все были пьяные, кроме меня и Славы. Мы разбрелись по каютам. От нервов я не могла уснуть. Всё должно было произойти в три часа ночи…

Она настолько ушла в себя, что не заметила покатившиеся с глаз слезы.

23

Екатерина

Около шести лет назад

О Господи, время тянется как резина. Я вся в предвкушении скорого избавления от соперницы. Лишь бы всё получилось. Я не вынесу больше её присутствия в нашей жизни. Да, эгоистично! Ведь в основном мною двигает не жалость. Кирилл будет только моим, и мы обязательно будет счастливы.

Я очень хочу посмотреть на время в телефоне, но боюсь рисковать — могу разбудить Кирилла. Слух уже долгое время напряжен до упора. Пытаюсь различить долгожданный всплеск воды. Ненавижу ждать.

Сердце пропускает удар, когда на другой половине кровати чувствую вибрацию телефона и движение, Кирилл аккуратно, чтобы не разбудить меня встаёт. Лишь бы в туалет, молюсь я. Но он крадучись выходит с каюты. Ужасает осознание — идет к Славе. Я хватаю телефон. Без пятнадцати три. О боже! Поздно до меня доходит, что нужно было его остановить. Спросонья спросить куда он. Идиотка. Но уже поздно. Или нет? Мозг лихорадочно ищет решение и не находит. Не в силах оставаться в кровати, тихо следую за ним. То, что вижу на палубе, заставляет меня похолодеть от дикости происходящего. На полу, возле перил, Кирилл укачивает на руках рыдающую Славу.

— Ну, зачем? Зачем? — утишает он её, — Я ведь люблю тебя. Потерпи еще чуть-чуть. Всё обязательно будет хорошо. Мы скоро сбежим. Я избавлю тебя от отца. Просто нужно ещё немного времени. Нам нужны деньги. Потерпи, маленькая. Я очень люблю тебя. Зачем ты пыталась это сделать? Не смей больше никогда. Ты моя. Только моя. Никогда не отпущу тебя. Всё будет хорошо.

Монотонно бормотал он, как сумасшедший, и я не выдержала:

— Кирилл, отпусти её! — жалобно прошу.

Он сразу поднимает на меня безумный взгляд. Пару секунд недоуменно смотрит, а в следующие мгновение глаза наполняются бешеной злобой.

— Это ты уговорила её покончить с собой. Сама бы она на такое не решилась.

Он бережно снимает Славу со своих рук и идет на меня. Мне становится страшно, не могу двигаться — никогда не видела его таким. Подойдя, Кирилл без слов бьет меня кулаком в живот. Я падаю, и он начинает меня избивать ногами. Меня никто в жизни не бил! Неожиданно побои прекращаются. Я уже решила, что он меня убьёт. С опаской открываю глаза, Кирилл лежит рядом с закрытыми глазами. Над ним стоит Слава и держит в руках бутылку шампанского. Медленно до меня доходит, что произошло — она ударила его по голове. Неуклюже подымаюсь. От шока боль отходит на второй план.