Полюса притяжения (СИ) - Тодорова Елена
Лавина новых ощущений поднимает внутри Яны сумасшедший ураган.
— Пожалуйста… Пожалуйста…
О чем она просит, сама не понимает. Зачем Денис так делает? Это же невозможно терпеть. Невыносимо.
Что это за безумие?
Поддаваясь неясному порыву, Шахина опирается на локти и прослеживает все манипуляции Дениса визуально. С изумлением осознает, что наблюдение за тем, как он ее вылизывает, добавляет ощущениям остроты.
Стыд затапливает, но она упорно держит глаза открытыми, даже несмотря на наливающуюся в теле тяжесть.
— Пожалуйста… Пожалуйста… Денис Рагнарин…
Что же ей сейчас необходимо? Что?
Не понимает. Только догадывается: раз удовольствие с каждой секундой нарастает, значит, есть какая-то вершина. И ей крайне сильно хочется до нее добраться.
А в этом ей может помочь только Денис.
— Пожалуйста… Пожалуйста…
Тягучие спазмы стягиваю живот. Томительное наслаждение ощутимо бьет изнутри, заставляя мышцы сокращаться. Кажется, вот-вот произойдет что-то удивительное… Какой-то безумный взрыв… Кажется… И снова нет… Откатывает, на миг уступая власть каким-то болезненным, почти неприятным ощущениям.
По липкой от испарины коже медленно ползет озноб. Кровь циркулирует стремительными огненными циклами. В дыхании прорывается такая частота, что легкие начинают жечь. Сердце бешеными ударами разбивает кружащуюся в груди хлипкую массу эмоций.
Весь организм сбоит. Работает странно. Неправильно. Пугающе.
Наверх бы… Вдохнуть… Освободиться…
— Пожалуйста… Пожалуйста…
Моргая, отмечает, что темнота с каждым разом задерживается. Пространство расплывается. Так тяжело и так хорошо, что в какой-то момент все эти ощущения кажутся просто непереносимыми. Странная волна, гибкая, как кошка, щекоткой пробегает по спине вниз. Задерживается на пояснице. Печет там до нестерпимого зуда.
— Ах… Пожалуйста… Пожалуйста… — двигает бедрами навстречу его языку.
Стопы ног напряженно сгибаются. Пальцы начинают дико дрожать.
Теряясь в ощущениях, на изломе мучительного наслаждения, Яна прикрывает глаза. Опадает на спину. С незнакомой остротой отзывается на то, как Денис зажимает пальцами оба ее соска.
И вот тогда, наконец, происходит тот самый безумный взрыв, который так долго преследовало ее тело. Наслаждение горячими потоками ударяется во внешнюю оболочку. Спина, отрываясь от постели, выгибается. Губы открываются, хватая воздух. Рвущийся из груди крик сдержать не удается. Высокий и пронзительный, он разбивает глухую тишину спальни.
Звучание плавно меняется на волнах изумительной освобождающей дрожи, переходя сначала на срывающийся хриплый стон, затем на протяжное мычание, а после — и вовсе мягко стихая.
Первые секунды после оргазма способна лишь дышать, и то не в полном объеме. Заглатывая воздух быстрыми и жадными рывками, отмечает, какой кропотливой работы ей стоит возвращение банальной зрительной концентрации.
— Вот теперь, Янка, мы закончили.
— Мм-м… Да… Спасибо…
Рагнарин вновь над ней смеется.
— Не за что, котенок.
Его веселье ее совсем не задевает. Впрочем, в тот момент она сомневается во всех реакциях.
Когда Денис ложится рядом и осторожно притягивает ее к своей груди, сонная и разомлевшая Яна шепчет ему севшим и все еще вибрирующим голосом:
— Я люблю тебя… Денис Рагнарин… Я тебя люблю…
Глава 15
Полюс моего притяжения –
Ты, и только ты, без сомнения.
© Тина Кароль «Полюс притяжения»
— Ну, и где ты пропадаешь? Не звонишь. Совсем не появляешься, — расходится в возмущениях Марина, едва устроившись в кресло напротив младшей сестры. — Если бы я тебя не выдернула, ты бы и дальше, вот так? Яна, Яна… Общаемся меньше, чем когда ты в Турции жила!
— Я же на курсы хожу дважды в неделю. Плюс в универе нагрузка увеличилась. Зачеты скоро начнутся. Семинары тяжелые пошли. Под конец дня я как выжатый лимон.
— Ты игнорировала меня две недели. Ну правда, свободных полчаса не находилось?
— Не игнорировала. Лично встретиться не получалось. Но я же тоже звонила! Кроме того, я тебе каждый день сообщения и фотоотчеты отправляла. Больше не злишься, когда по утрам разбужу?
Марина усмехается.
— На тебя позлишься! Но две недели, Ян? Серьезно?
Официант приносит заказанный кофе, и старшая сестра умолкает, а у младшей появляется время, чтобы продумать дальнейшую тактику поведения по ее задабриванию. Не рассчитывала, что придется оправдываться. Честно говоря, она и не заметила, как пролетели те самые две недели, о которых так сокрушается Марина.
Все свободное время Шахиной, да и мысли тоже, отныне занимает Рагнарин. После занятий она старается успеть поработать над учебным материалом, созвониться с отцом, переделать какие-то элементарные домашние дела, а вечера и выходные они проводят вместе.
Кроме всего прочего, Яна занималась дизайном спальни Дениса. На прошлой неделе он вручил ей комплект ключей от квартиры и представил консьержу. С тех пор она наведывалась на Серебряническую почти каждый день, чтобы внести в интерьер очередные коррективы. Самостоятельно выбирала предметы мебели и элементы декора, договаривалась с доставщиками и мастерами, руководила их работой. Уже понимая специфические вкусы Рагнарина, решила не менять обстановку слишком кардинально. Добавила лишь сверкающий черным глянцем длинный низкий комод, темно-серый пушистый ковер, несколько высоких зеленых растений в напольных горшках, плотные графитовые шторы во всю стеклянную стену и лично для себя, там же, у окон, пристроила подвесное кресло-яйцо с маленькими яркими подушками.
Сегодня приходил мастер и сделал на той самой кирпичной стене надежные крепления для ее студийных широкоформатных фотографий.
Будет Денису после работы сюрприз.
— Ты меня не слушаешь? — с изумлением восклицает Марина. — Вот это новости!
И Шахина только тогда замечает, что официанта и след простыл. Они вновь одни.
— Прости, — сконфуженно извиняется перед сестрой. — Задумалась.
— Угу. О чем, интересно?
— Прикидывала, что заказать.
Лицо Савелян вытягивается, выражая очевидные сомнения вкупе с благодушной насмешкой над Янкиной рассеянностью:
— Не открывая меню?
— Колеблюсь между полноценным обедом и просто десертом к кофе.
— Я так точно буду что-нибудь существенное, — сообщает Марина, начиная листать меню. — Не завтракала сегодня. На работе завал, даже на перекус времени не нашлось. У генерального какой-то очередной психологический кризис. Сношает нас буквально по любому поводу. Урод.
— Сочувствую.
— Да ладно. Переживем и это. Моя мотивация сильнее его псевдо-ПМСных воплей, — легко отмахивается Марина. — Папа рассчитывал, что я через месяц к нему обратно прибегу. Фигушки! А знаешь, что мне реально помогает? Филиппов когда орет, я, выдерживая полный покерфейс, представляю его голым. Иногда в нелепых ситцевых антисекс-семейках. С подсолнухами или в белый горох. И чтобы пузо волосатое, как у гамадрила. Уржаться можно!
Что Янка и делает: откидываясь на спинку кресла, искренне хохочет над словами сестры.
— Вот это фантазия, госпожа Савелян! Вы просто мастер! Специалист психологических блоков.
— Да, жизнь научила. Обращайся, если что.
После этого призыва Шахиной вдруг очень хочется поделиться с сестрой самым важным. Прям язык чешется, слова на кончике висят. Но… Что-то все же останавливает.
— Вот, этот салат выглядит аппетитно, — тихо замечает она немного взволнованным голосом, не отрывая глаз от меню. — Что тут пишут? Копченый угорь, апельсин, руккола, микс салатов, теплый камамбер, соус унаги. По-моему, отлично. Закажем?
— Какая страница?
— Девятая.
— Весьма-весьма… — нетерпеливым жестом Марина призывает официанта.
А едва тот приближается, начинает с извинений:
— Вы простите, что я так бурно вам маякую. Зверски голодная.
— Понимаю, — улыбается молодой парень. — Что вы выбрали?
