Моё сладкое наказание (СИ) - Брукс Амелия
Мама никогда не позволяла себе даже самой маленькой слабости в нашем присутствии. Я помню, последний раз она плакала только после смерти папы. Всегда оставалась сильной для нас.
Чуть позже, после того как она выплакалась у меня в объятиях, я узнала, что ничего не предвещало такой беды. Миша вчера вечером как обычно играл у себя в комнате, активно при этом озвучивая свои действия. Мама же в это время готовила ужин на кухне, как вдруг ей показалось странным внезапная тишина в комнате. Она пошла, проверить брата, и увидела его лежащим на полу без сознания.
Мама не спала всю ночь, сидя под дверью реанимации и молясь, чтобы с мальчиком все было в порядке. Врачи ничего ей не говорили, чем сводили сума еще больше.
Через некоторое время вышел главный врач и направился к нам. Мы сразу же подпрыгнули с места.
— Мы сейчас сделали все возможное, для того чтобы кризис миновал. Но…, — он сделал паузу, и я напряглась, — то, что произошло сегодня, может вскоре повторится. У мальчика отказывает левая почка. И необходима операция, которая стоит…
— Мы найдем сколько нужно, — нервно перебила врача мама, почти перейдя на крик.
— Очереди на доноров сейчас очень большие, — мужчина отрицательно покачал головой, — платить нужно не только за операцию, которую делают лишь в столице… Но и за то, чтобы подняться выше в очереди. Плюс еще реабилитация…
Он, что это так намекает на то, что ситуация Миши безнадежна?! Я увидела, как сильно поникла мама после услышанного. Я сжала ее дрожащие руки в поддержке и уверенно ответила врачу:
— Мы найдем деньги! А вы пока ищите донора.
Субботу Миша еще пробыл в реанимации. И я все-таки уговорила маму поехать домой, чтобы хотя бы переодеться и поесть, в конце концов. А я побуду в больнице. Она долго противилась, но мой весомый аргумент, что после того как мальчик проснется ему нужна будет здоровая мама, ее убедил.
Насчет денег… мама хотела оформить кредит в банке, и решила в понедельник сразу же этим заняться.
В воскресенье утром Мишу перевели в обычную палату, и нас даже пустили его проведать. Мальчик крепко спал, когда мы к нему зашли. Бледный и худенький. Как же не сладко ему сейчас приходится. Непрошеная слеза обожгла мою щеку, и я отвернулась, чтобы быстро ее вытереть. Нельзя чтобы не увидела мама. Нельзя быть слабой. Нужно быть сильной ради мамы и Миши.
Вечером вернулась на съемную квартиру. Завтра все-таки рабочий день. Терять свое место мне сейчас нельзя. Нам нужны деньги и не маленькие. У меня еще возникла мысль попросить бухгалтерию выписать мне зарплату пораньше. И нужно будет связаться с Алиной. Может, она сможет мне тоже немного занять.
Вспомнила о недавнем предложении Воронцова и нервно прикусила губу. Было бы проще обратиться к нему, конечно…
Нет! Я найду деньги, не унижаясь до такой степени. И как я могла вообще об этом подумать?!
Всю ночь я не могла сомкнуть глаз. Все выискивала варианты. В понедельник утром пришла на работу или точнее сказать — еле доползла. Попыталась погрузиться в бумаги, чтобы отвлечься. В середине дня меня застал врасплох звонок от мамы.
— Да мам, — я моментально ответила.
— Миа, ему снова стало хуже, — безжизненным голосом отозвалась она. — Я решила. Я буду продавать квартиру.
— Мам, не делай глупостей! — Продаст сейчас за бесценок, а где они будут жить с Мишей после? — Я завтра же переведу нужную сумму на карту..
— Но откуда, Миа? — она явно не поверила моим словам.
— Помнишь мою подругу, Алину? У нее еще отец владеет успешным бизнесом, — безбожно начала врать я, — он сможет одолжить нам эту сумму.
Заверив маму, что вскоре все будет хорошо, я положила трубку и вздохнула, опустив голову на ладони.
Еще долгих полчаса я собиралась с мыслями и духом. Что так нужно. Что так я помогу брату и не важно, что будет со мной. Не важно. Я знаю, что скоро об этом пожалею, но увы… У меня нет другого выхода.
Я открыла дверь в приемную и на ватных ногах последовала к кабинету Воронцова. Марина презрительно на меня взглянула и отвернулась в сторону. Я тихонько постучала в дверь, стараясь успокоить свои дрожащие руки и после короткого «Войдите», вошла в кабинет. В кабинет, где меня ждала пугающая неизвестность.
Воронцов все также сидел за своим рабочим столом и, не глядя на меня, еще несколько минут продолжал подписывать какие-то бумаги. Я стояла перед ним, не решаясь заговорить первой, хотя он меня и не вызывал. Я имела смелость заявиться к нему сама.
Вдруг мужчина снял очки и, откинувшись на спинку кожаного кресла, наконец, посмотрел на меня. По выражению его лица сейчас трудно было понять, о чем он думает. Но то, что он был мне не особо рад, было видно отчетливо. Отрешенный, холодный взгляд синих глаз прошелся по мне с ног до головы, и я поежилась.
— Я вас слушаю, Миа Александровна, — сухо отозвался Воронцов, сцепив мощные руки на груди.
— Я согласна, — сказала на одном дыхании и быстро отвела взгляд в сторону.
Глава 24
— Согласна на что? — мужчина удивленно поднял хмурую бровь.
Я сжала руки в кулаки и, боясь посмотреть ему в глаза уточнила, покраснев до кончиков волос:
— Согласна на ночь с тобой, — Боже я сейчас была готова сквозь землю провалиться, только бы не слышать его язвительного ответа.
Но он просто молчал. И это молчание с каждой секундой сводило меня с ума. Я уже была готова развернуться и убежать прочь, как вдруг услышала властный холодный голос, в котором сквозило безразличие:
— Посмотри мне в глаза, Миа, — и это была не просьба, а приказ. И я подчинилась и подняла свой взгляд, наткнувшись на синюю бездну его глаз. — А с чего ты решила, что мне все еще это интересно? — мужчина хмыкнул и меня как будто холодной водой окатило.
И правда, с чего вдруг я ему еще интересна, если вчера вечером он уехал с шикарной девушкой, с которой возможно провел и сегодняшнее утро. Дура, Миа! Как можно было так глупо опозориться?!
Еще немного и на глаза бы навернулись слезы из-за обиды на себя, на свою глупость и из-за полной безысходности, но я держала их изо всех сил, не позволив показаться. Только не перед этим мужчиной.
— Извините, — пробубнила я и быстро развернулась, чтобы покинуть кабинет и забыть обо всем этом, как о страшном сне.
— Я, кажется, тебя еще не отпускал, — прогремел жесткий голос за спиной и я вздрогнула.
Развернулась и на ватных ногах снова встала перед Воронцовым, но коленки продолжали предательски дрожать. Да что ж такое…
— Предложение еще в силе, — “обрадовал” меня мужчина, — но с некоторыми изменениями, — и он посмотрел на меня так пристально, что я перестала даже дышать. — Три ночи, вместо одной. И после, ты перестаешь работать в компании, — ошарашил меня Воронцов. Но я была сейчас не в том состоянии, чтобы торговаться.
— Хорошо, — мой голос предательски дрогнул, и я, попытавшись вернуть ему уверенности, добавила. — Но деньги нужны мне прямо сейчас.
Мужчина молча кивнул, а затем открыл ноутбук, и я наконец немного выдохнула. Он перестал прожигать меня своим взглядом. От того Воронцова, что подтрунивал надо мной и улыбался мне раньше, не осталось и следа. Сейчас передо мною был холодный отчужденный и совсем незнакомый мне мужчина.
— В течение получаса тебе на карту придет обещанная сумма, — все так же не глядя на меня он печатал что-то в своем ноутбуке. — Сегодня в 20:00 водитель заберет тебя. Будь готова.
Уже сегодня?! Я нервно сжала сцепленные в замок пальцы. Хотя и правда, чего тянуть. Чем быстрее пройдут эти мучительные три ночи, тем быстрее я о них забуду. Если конечно смогу…
— Свободна, — бесстрастным тоном проводил меня Воронцов.
Через полчаса или даже раньше на карту действительно пришли деньги, и я вздохнула с облегчением. Миша будет жить, мой маленький брат будет жить — была моя первая мысль. Не заметила, как по щеке скатилась горькая слеза, а потом я и вовсе тихонечко зарыдала. От облегчения или от груза нового испытания взвалившегося на мои плечи.
