Жозефина Мутценбахер - Пеперль – дочь Жозефины
– Но я хочу у каждой куклы оторвать по ноге!
– Прекрасно, тогда я пожалуюсь твоей матери, и она отшлёпает тебя за это по жопке.
– Моя мать не шлёпает меня по жопке, а только целует в жопку или куда-нибудь ещё, и мне тогда можно будет лечь к ней спать в постель. Поняла? А вот тебе нельзя спать с ней, и потому ты так и не увидишь того, что видел я. Хочешь, я тебе расскажу, что я видел, Гретель?
– Ну, и что же ты такое видел?
– У неё между ног кое-что есть, но она не позволяет мне как следует это разглядеть, мне только случайно удаётся это увидеть.
– Подумаешь, нашел, о чём рассказывать, – говорит Пеперль, – такое у меня тоже имеется, в точности как у твоей матери!
– Это неправда, Гретель!
– Нет, правда, Засрунчик!
– Ну, тогда покажи мне.
– Нет, ты для этого ещё слишком мал, но можешь поверить мне на слово, что у меня и у Лизерль между ног то же самое, что и у твоей матери.
– Ну, пожалуйста, покажи мне, – умоляет он, – я сгораю от любопытства. Все со мной такие злые, – говорит он и начинает хныкать: – Мама мне не показывает, сёстры не показывают, а теперь вот и вы тоже не хотите.
Игра, по мнению Пеперль, становится скучной, поэтому она говорит:
– Ну, так и быть, мы покажем тебе это место, но сперва ты тоже должен нам показать, что у тебя между ног!
– Нет, сначала вы!
– Нет, сперва ты, ты первый начал, – настаивает Пеперль, и вот они смотрят друг на друга. Искра вожделения от неё перескакивает к нему, и тогда он тоже начинает поторапливать ход игры.
Он запускает руку в прореху штанов и извлекает оттуда огромную бурую морковину. «Ого, вот это хуй, – Пеперль всю передёргивает. – Этот поршень намного больше и намного толще макаронины парикмахера». Словно в трансе Пеперль хватается было за неё. Однако Засрунчик увёртывается и требует:
– А теперь ты, показывай, что имеется у тебя!
Пеперль слегка приподнимает подол платья, но затем говорит:
– Нет, не смотри, пока я тебе не скажу!
Засрунчик послушно закрывает глаза. Пеперь стягивает с себя шёлковые штанишки и велит Мали сделать то же самое. Потом обе девочки с высоко задранными юбками ложатся на мягкий ковёр, и Пеперль подаёт знак:
– Теперь можно!
Засрунчик открывает глаза, и его восставший член моментально вздёргивается вверх. Мужчина-мальчик опускается на колени, чтобы пристальнее рассмотреть девичьи пиздёнки, и с выражением лица, от которого Пеперль смущается, заявляет:
– Да, у вас между ног, действительно, нечто другое, чем у меня.
– Хочется надеяться, – замечает Пеперль, – у тебя хуй, а у нас пизда!
– Пизда, пизда, – восторженно бормочет Засрунчик себе под нос. Затем лицо его делается недоверчивым, и он спрашивает:
– Это то же самое, что у моей матери?
– Совершенно то же самое, – успокаивает его Пеперль, – у всех женщин и девочек есть пизда, а у всех мужчин – хуй! Ты ещё мальчик, поэтому и корешок у тебя пока маленький!
– А когда я вырасту, у меня тоже будет хуй? – спрашивает Засрунчик, и его могучая дубина при этом становится ещё больше.
«Святые угодники, – оторопев, думает Пеперль, – если его рычаг ещё хоть чуточку подрастёт, то прощай моя милая пизда, ибо если он в неё залезет, от моей узенькой пиздёнки останутся только клочья. Но вот такой, какой он есть сейчас, он всё сильнее меня раззадоривает. Щелка у меня уже совсем мокрая! Только бы поскорее закончилась, наконец, эта дурацкая игра!»
Так размышляет Пеперль, а вслух говорит:
– Ну конечно, когда ты станешь большим, у тебя тоже будет настоящий, правильный хуй.
Мали же не говорит ничего, она словно зачарованная уставилась на огромную штуку, торчащую из детских штанишек.
– Можно разок потрогать? – спрашивает Засрунчик.
– Что потрогать?
– Ну, то, что у вас между ног.
– Конечно, можно, – отвечает Пеперль, однако сразу же уточняет: – Но только если я тоже смогу погладить твой корешок!
Засрунчик хватается своими сильными руками за пиздёнки обеих девочек.
– Как это смешно выглядит, – говорит он, однако Пеперль тотчас же понимает, что его рука побывала уже не в одной такой пиздёнке, поскольку он выказывает поразительное умение ориентироваться на местности. Он умело захватывает большим и указательным пальцами вожделеющие секели и начинает их очень нежно покручивать. Обе девочки одновременно постанывают, тут он в мнимом испуге отдёргивает руки и спрашивает:
– Я вам не сделал больно?
«Господи, боже мой, – разочарованно думает Пеперль, – это же превратится в сплошную пытку, если он и дальше продолжит в том же духе. А у меня пизда так ужасно зудит, что я готова была бы сейчас сама себя вылизать или, по меньшей мере, могла бы надрочить себя пальцами».
– Нет, Засрунчик мой, – вслух отвечает она, – когда ты трогаешь мою пиздёнку, совсем не больно, наоборот, очень хорошо. Но было бы ещё лучше, если бы ты, наконец, захотел найти приют для своего корешка!
– Где же я найду для него приют? – с удивлением спрашивает он.
– Погляди-ка, тут есть дырочка, вот в неё ты теперь и вставь свой милый хуёчек, как послушный мальчик.
– А это, правда, можно сделать? – дрожащим голосом спрашивает он.
– Разумеется, – с нетерпеливой настоятельностью говорит Пеперль.
– И с Лизерль тоже?
– Нет, – строго и завистливо отрезает Пеперль.
Но, само собой, тут немедленно встревает Мали:
– В меня Засрунчику тоже можно войти.
Тогда Засрунчик берёт свой хуй в руку и прикладывает его к пизде Пеперль, и, едва успев ощутить прикосновение хера, это похотливое создание тотчас же приподнимает жопку, чтобы получше принять его в себя. Однако мальчик-мужчина лишь поигрывает кончиком хуя вокруг её секеля, так что от возбуждения она чуть с ума не сходит.
– Да воткнёшь ты его, наконец, внутрь! – восклицает Пеперль. – Чего ты ещё ждёшь? Ты, наверно, думаешь, что я позволю морить свою пизду голодом!
Теперь она решает, что он, наконец, приступает к долбёжке, она уже ощущает кратером остриё его жёлудя. А… а… она выгибается ему навстречу, чтобы он мог быстрее и легче в неё проникнуть, срамные губы её дрожат, выделения пизды уже увлажнют головку, и вдруг он настороженно замирает.
– Да что это за проклятое свинство вы тут затеяли! – неожиданно раздаётся в этот момент голос толстухи. – Ах, ты, Засрунчик, ах, ты вшивый мальчишка, сейчас же оставь в покое пиздёнки своих сестричек! Дошло до тебя? Сейчас же разойдитесь! А вы, свинюшки, разве можно играть с корешком братика? Кукол у вас мало? Так вам понадобилось ещё и с корешком брата поиграть?
Пеперль с Мали в смущённом недоумении поднимаются с ковра и глядят на пунцовое от гнева лицо толстухи. Теперь они вообще уже ничего не соображают, и к тому же у каждой из них просто горит в пизде. Засрунчик же при этом стоит с раздосадованным видом и не отваживается даже поднять глаза на толстуху, которая внезапно замахивается тонкой тростью, до этого момента спрятанной за спиной.
