Ночи дома Нар-Шах
Пробуждение было настолько дезориентирующим, что первые несколько секунд Кадир вообще не осознавал, где находится. Затем воспоминания нахлынули на него. Он давно похоронил в памяти то, что Завайна теперь заставила его пережить по-новой. Он не смог бы стереть это так же, как Ракшаса стёрла воспоминания о его детстве, но по крайней мере он оставил эту часть своей жизни так глубоко на тёмном дне своей души, что ему почти удалось обмануть себя, убедить в том, что для Ракшасы он был просто телохранителем и никем больше.
Завайна подняла это со дна и заставила плавать на поверхности. Теперь Кадир чувствовал, что никогда больше не сможет так обманывать себя. Он был добровольной шлюхой демоницы, которая владела его телом, и тогда это казалось ему нормальным, потому что он знал, что никто другой никогда не захотел бы его, никто другой никогда бы не побрезговал прикоснуться к нему.
Это заставило его по-новому посмотреть на всё, что произошло с ним в последние месяцы – с тех пор, как он оказался в доме Нар-Шах.
Новая госпожа явно оценила его навыки бойца, она брала его с собой, но лишь в самом начале обменявшись с ним парой слов, теперь по большей части насмехалась над ним. Кадир не питал иллюзий, он понимал, что у него, простого раба, нет оснований надеяться, что она вообще когда-нибудь с ним заговорит.
Но Кадир видел и то, что Аника относится к своим мужчинам не так, как это делала Ракшаса. Она редко наказывала даже тех, кого не входил в ближний круг, а если делала это, то как правило недалеко уходила в своей фантазии от того, что делали с преступниками в срединных мирах – могла поместить под замок, изгнать или казнить, но не кастрировать или отдать другим мужчинам, как это случалось с провинившимися в других домах. С теми, кто был к ней особенно близок, она даже советовалась, и редко приказывала замолчать, если они говорили без разрешения или высказывали не то, что она хотела услышать.
Её правая и левая рука – Раймир и Эштар – тоже не проявляли особой жестокости к своим.
Раймира Кадир не любил. Раймир был демоном и всё, что он делал, походило на то, как могла бы поступить Ракшаса. Но он редко решал чью-либо судьбу в доме без ведома госпожи.
Эштар же вызывал у Кадира противоречивые чувства. Он слишком напоминал ему Фероваля, хотя умом Кадир и понимал, что у этих двоих едва ли есть что-то общее, кроме любви к военному делу и заботы о своих воинах. Кадир знал, насколько обманчива эта забота, и не хотел обмануться второй раз.
Но хотя Кадир видел, что дела в новом доме обстоят не так плохо, у него ожидаемо не завелось здесь друзей. Он всегда оставался один. Эштар был едва ли не единственным, кто вообще с ним говорил, но Эштар был его командиром. Кадир уважал его, но понимал, что в любой момент должен быть готов выполнить любой его приказ.
В старом доме он почти всегда был рядом с госпожой и редко искал чьего-либо ещё общества. Он привык, что слуги отталкивают его, а с тех пор, как ему преподали выуженный на поверхность Завайной урок, перестал посещать и гарнизон. Похоронив воспоминания о том, что ему так хотелось забыть, он забыл и о том, почему всегда оставался одинок. Люди боялись его. Люди испытывали отвращение к нему. Особенно те, кто знал, что сделала с его телом Ракшаса. Кадир с трудом избавился от желания назвать её «Хозяйкой».
Очевидно, что каким бы другим ни было место, где он жил, он ничуть не изменился сам. И люди также испытывали отвращение, находясь рядом с ним.
Сознание Кадира достаточно прояснилось, чтобы он попытался осознать, где находится.
«Завайна», - зацепился он за мысль. «Был бой».
Но кругом царила тишина, не было слышно ни воинских выкриков, ни лязга оружия, ни шелеста заклинаний и шёпота магов.
Кадир осторожно пошевелил руками и обнаружив, что не связан, выдохнул с облегчением. Это значило, что его отряд, скорее всего, одержал победу. Он лежал, скрючившись, на боку, и плечо пульсировало болью. Следующим, что Кадир обнаружил, была неприятная влага на его штанах.
Поняв, что могло послужить причиной её появления, Кадир протяжно и яростно застонал.
- Ты как? – голос Эштара раздался где-то совсем рядом, и сильная рука попыталась перевернуть Кадира на спину. Кадир попытался отмахнуться и тут же схватился за виски, когда от резкого движения голову пронзила боль. – Похоже, не очень хорошо, - заключил сенешаль. – Аника… - он отвернулся куда-то в сторону, к счастью, очевидно, не успев заметить пятна на его штанах.
«Приди ко мне», - Ракшаса сказала это всего лишь в его голове, но магия слов подействовала на его тело и наяву. Результаты её команды явственно обволакивали его обмякший член. Он лежал, перепачканный в собственной сперме, на глазах у всех, кто пока ещё ничего о нём не знал, и кто мог если не назвать его другом, то, по крайней мере, до сих пор уважал за его навыки.
Он сделал это во время битвы, когда должен был быть впереди и защищать их.
История повторялась. Опять.
Кадир сделал глубокий вдох. Он всегда держался на расстоянии от остальных. Так? Ведь так?! Ему надо просто делать это также как всегда, и они ничего не заметят, да?
- Не могу поверить, - заливистый низкий смех демоницы раздался совсем рядом. Конечно. – Удачная сделка, что ты предложил этой стерве? Что ты полежишь в сторонке, пока мы тут дерёмся, в обмен на кучу оргазмов?
