Серая мышка для босса

В кабинете как всегда холодно, и мои предательские соски реагируют на это естественным образом. Но мало того, что они выделяются из-под плотной ткани, – еще и вырез находится у Раевского перед самым носом.

Я запоздало понимаю, что, когда наклонилась, продемонстрировала ему все содержимое своего декольте.

Хочу отступить, но тут Раевский поднимает лицо и, парализуя меня, ловит мой взгляд .

Его зрачки такие огромные, что глаза кажутся мне не голубыми, а черными. Я пикнуть не успеваю, как Раевский разворачивается ко мне в кресле и запускает руку мне под юбку. Распахивая разрез все шире, ладонь уверенно следует все выше.

Ледышка? Как бы не так. Рука Раевского обжигающая. Будто оставляет за собой жгучий след.

У меня перехватывает дыхание.

Не отрывая своего взгляда от моего лица, он проводит ладонью от колена до кружева чулка, гладит нежную кожу над ним.

Прикасается к трусикам между ног.

У меня шумит в ушах, и перед глазами все немного плывет. Все на чем я могу сосредоточиться, это его глаза. Все, что могу сейчас воспринимать, это то, как начинает пылать моя кожа, там, где он ее касается.

Словно со стороны слышу свой прерывистых вздох, и Раевский воспринимает его как согласие. Согласие со всем и на все.

Он поднимается из кресла, вырастая надо мной как скала, рывком усаживает меня на стол прямо на принесенные мною документы и пристраивается между моих ног.

Раевский нависает надо мной, и мое сердце колотится как сумасшедшее. Он молча обхватывает одной ладонью мое лицо и смотрит мне в глаза. Вторая рука ложится на грудь, и не больно, но ощутимо сминает плоть. И без того напряженные соски трутся о ткань, заставляя меня ерзать.

Скользящим движением ладонь поднимается выше и ныряет в просторный вырез.

Это ни с чем не сравнить.

Оказывается, я ждала, когда же он это сделает.

Я ловлю себя на постанывании в такт каждому его движению и закрываю глаза: мне стыдно и восхитительно.

Наконец ощущаю первое прикосновение к своим губам. Раевский проводит по ним большим пальцем, немного оттягивая нижнюю.

Я не могу заставить себя открыть глаза. Я вся как натянутая струна.

И в следующую секунду на меня обрушивается шквал эмоций: его наглый язык по-хозяйски вторгается в мой рот.

Мне даже в голову не приходит воспротивиться. Я подчиняюсь.

И с этого мгновения все сливается в одну непрекращающуюся ласку.

Когда я успеваю запустить руки в его волосы? Неужели это я выгибаюсь навстречу?

Поцелуй все не прекращается, руки Раевского, не встречая отпора, то ласкают грудь, то гладят внутреннюю сторону бедра, едва задевая ребром ладони белье. Я даже не понимаю, в какой момент его палец оказался у меня в трусиках.

О! Это позорная капитуляция. Там так мокро, что очевидно – я готова принять его прямо сейчас.

Но подразнив меня, Раевский убирает руку, возвращаясь к моей ноющей груди.

Он вжимается бедрами в мою промежность, я чувствую сквозь грубую ткань брюк твердость того, чего мне сейчас не хватает внутри. Раевский целует меня в шею, и у меня срывает стоп-кран. Слепо тянусь к его ремню.

И в момент, когда я нащупываю пряжку, раздается оглушительный рингтон его мобильника.

Мы замираем.

Раевский дышит мне в ухо. Я пытаюсь прийти в себя, но от каждого его вздоха пульсация между ног только усиливается.

Телефон уже молчит, когда я догадываюсь разорвать объятья. Теперь не знаю, куда деть руки.

Раевский отодвигается от меня и, глядя мне в глаза, медленно… о, господи… очень медленно вынимает из меня свои длинные пальцы…

Вот что раззадоривало меня. А я даже не поняла, когда это начало происходить.

То, что он покидает мою влажную глубину не в пылу страсти, а сейчас, когда грянуло отрезвление, это так порочно.

Раевский спускает меня со стола, но придерживает, рассматривая и не давая сбежать. Словно принимает решение.

– Елизавета Валерьевна, приведите себя в порядок, – голос холодный, словно это не он сейчас терял контроль вместе со мной. – Технический совет начнется через десять минут. Вести протокол вы будете из приемной по видеосвязи. Чтобы в зале совещаний я вас не видел.

Пытаясь запахнуть расстегнутую блузу обратно и стараясь сохранить остатки достоинства, я иду к двери. До меня долетает немного хриплое:

– Сегодня вам совершенно точно придется задержаться. Дождитесь, пока я вас вызову. У меня есть для вас деловое предложение.